– Владимир Фёдорович, чтобы о маленькой Белгородской области заговорили как о мясной столице, пришлось, конечно, проделать колоссальную работу. Давайте вспомним, что представляло собой мясное животноводство области до образования агрохолдингов?
– Мясное животноводство 90-х годов в нашей области являло собой ту же печальную картину, что и в остальных регионах страны. После распада Советского Союза сельское хозяйство исчезло из списка приоритетных направлений развития экономики. Оставшиеся в живых производства быстро теряли свою эффективность на фоне засилья импорта и отсутствия внятной государственной поддержки. Работники сельхозпредприятий, сельские жители трудились на голом энтузиазме, получая мизерную зарплату, зачастую в виде натурпродукта. Такое положение дел имело огромный негативный социальный эффект. Все мы помним привычные картины сельской местности - навечно застывшие долгострои, свинофермы, птичники, молочные комплексы, не успевшие запуститься. Один такой долгострой, кстати, впоследствии положил начало развитию мясного животноводства в регионе.
В одной из рабочих поездок мы с губернатором Евгением Степановичем Савченко приехали на заброшенный животноводческий комплекс в селе Курасовка Ивнянского района. Тогда я возглавлял в областном правительстве департамент экономической безопасности. Когда-то, перед самым распадом Союза, до пуска этого объекта оставалось всего две недели. Представляете? Две недели не хватило, чтобы запустить крупное производство, ставшее потом никому не нужным! И вот стоит он: и плиты растащили уже, и окна. Евгений Степанович тогда предложил нашему департаменту реализовать проект по промышленному производству свинины, реконструировав комплекс. С этого всё и началось.
– То есть именно губернатор первым высказал идею превратить наш регион в мясную столицу?
– Ну на тот момент вряд ли кто-либо думал о столичных статусах. Но инициатива была именно его. Евгений Степанович заставил нас уверовать в успех начинаний, казавшихся сложно выполнимыми. В начале 2000-х отношение к сельскому хозяйству оставалось ещё крайне скептическим – как со стороны федеральной власти, так и со стороны инвесторов. Были и такие дельцы, которым хотелось выжать последние соки из аграрного сектора. Земли скупали в спекулятивных целях, скот забивали, предприятия банкротились, люди оставались без работы.
Надо сказать, что задача реконструировать животноводческий комплекс, поставленная губернатором, не была для нас характерной. Мы слово «свиноводство» на тот момент выговаривали с трудом. И уж тем более мы не представляли себе масштаба задач, которые предстоит решать в дальнейшем. Но уже очень скоро созрело понимание, что это не разовый проект, что предстоит буквально с нуля создавать в регионе индустриальное сельскохозяйственное производство.
Постепенно, шаг за шагом начали основываться зерновые компании, взявшие на вооружение современную технику, молочные производства с продуктивной импортной генетикой, птицеводческие и свиноводческие комплексы, оснащённые немецким оборудованием. Мы стали привлекать крупных инвесторов, таких как «Мираторг», «Русагро». А затем и сами по крупицам создали крупного игрока на свиноводческом рынке России, выросшего впоследствии в холдинг «Агро-Белогорье».
Всего же за последние восемь лет инвестиции в белгородское сельское хозяйство превысили 176 миллиардов рублей, в основном - в птицеводческие и свиноводческие проекты.
– Где белгородцы перенимали опыт по созданию современного мясного животноводства?
– Мы понимали, что технологически Россия сильно отстала от европейских, североамериканских сельхозпредприятий, и отправились учиться за границу. Полетели на Запад, вплоть до Канады, смотрели, как работают их специалисты в своих климатических условиях. Тогда рождались ключевые решения, сформировавшие технологическую структуру белгородского свиноводства. Один из сильнейших канадских ветеринаров, например, рассказал нам о том, что в замкнутом цикле производства целесообразно делать комплексы по системе мультисайт, при которой площадки воспроизводства, доращивания и откорма отделены друг от друга территориально. По его же рекомендации мы выбрали классическую форму – 4800 свиноматок на 10 тысяч тонн производства мяса. Определились, что будем тиражировать комплексы по этой системе. Но не только мы сами отправлялись за опытом за рубеж. Для обучения новым технологиям мы приглашали в область крупных специалистов из Англии и Франции.
– Какие проблемы пришлось решать в годы становления отрасли?
– Одной из первых проблем был кадровый ресурс. Новую технику из-за границы привезти несложно. А вот новых людей пришлось воспитывать уже на месте. Современных высокотехнологичных сельхозпроизводств в то время практически не было, как не было и кадровых ресурсов для их формирования. Обучать сотрудников животноводческих комплексов приходилось практически с нуля. И здесь нам также серьёзно помогли наши европейские коллеги.
Со временем мы увидели, как изменился не только уровень профессионализма, но и отношение людей к делу. Могу охарактеризовать его в трёх словах: трудолюбие, ответственность, добросовестность. Считаю человеческий фактор ключевым в успехе любого начинания. И даже сегодня мы находим ресурсы для повышения производительности за счёт самосовершенствования наших сотрудников.
Хотелось бы рассказать не столько о проблемах, встававших у нас на пути, сколько о том, что помогало нам их преодолевать. Белгородская область не стала бы мясной столицей, если бы здесь не были созданы столь благоприятные условия для развития мясного животноводства. По инициативе губернатора Евгения Степановича Савченко были приняты региональные целевые программы по развитию свиноводства и птицеводства. Область взяла на себя огромную работу по привлечению инвесторов, строительству дорог и коммуникаций, лоббированию интересов аграриев на федеральном уровне. Российское правительство в свою очередь разработало меры по совершенствованию таможенно-тарифного регулирования, повышению доступности кредитных ресурсов и лизинговых услуг. Все эти инициативы в итоге вылились в большой национальный проект «Развитие АПК».
– Прошла информация о том, что белгородские холдинги прекращают наращивание объёмов производства мяса, конечная цель достигнута или мешают какие-то обстоятельства?
– Мясные программы в Белгородской области практически завершены. И не потому, что мы добились каких-то условных результатов. Продолжать наращивать животноводческие мощности нам не даёт экология. Это главный сдерживающий фактор. Мы почти достигли того предела, который позволяет работать, обеспечивая биобезопасность региона. В цифрах этот уровень равен производству 1,5 миллиона тонн мяса скота и птицы. В 2012 году область произвела почти 1,3 миллиона тонн. Это почти 20 процентов всего общероссийского производства. То есть каждый пятый килограмм мяса на столе россиян – из Белгородской области.
– Что делает белгородское мясо конкурентным на российском рынке?
– Во-первых, это высокие потребительские свойства и экологическая безопасность. Практически все наши компании работают по замкнутому циклу – от поля до прилавка, контролируя качество на всех этапах производства, начиная с выращивания собственного зерна для комбикормовых заводов и заканчивая разделкой мяса и упаковкой. Технологически мы уже ни в чём не уступаем, а во многом и превосходим наших западных конкурентов.
Но у них есть своё весомое преимущество – серьёзнейшая многосторонняя государственная поддержка. Поэтому о полной экономической конкурентоспособности с Западом пока говорить рано. Большинство наших предприятий созданы относительно недавно и продолжают работать в инвестиционной фазе, обременённые обязательствами перед банками. При этом не стоит забывать, что западные производители имеют доступ к более дешёвым кредитам, к тому же не привыкли беспокоиться о безудержном росте тарифов на энергоресурсы. Эти преимущества, наверное, ещё долго будут обеспечивать им фору на международном рынке. Да и на российском, если грамотно не регулировать импорт.
– Какие новые проблемы встали перед отечественными производителями после вступления в ВТО, как они решаются?
– Вступление в ВТО, вызвавшее снижение рыночной цены на свинину, разумеется, существенно сказалось на экономическом положении российских животноводов. Наиболее ощутимыми удары рынка сказались для тех, кто не успел обзавестись собственными перерабатывающими мощностями – цена на живых свиней в определённый период упала даже ниже уровня себестоимости. Это означает, что предприятия какое-то время работали себе в убыток. Постепенно ситуация выровнялась, на уровне федеральной власти был принят ряд защитных мер, выделено дополнительное финансирование на поддержку отрасли. Отмечу, что финансовую устойчивость крупных белгородских животноводов подкрепляют собственные растениеводческие и кормопроизводственные ресурсы. Нам легче противостоять колебаниям рынка.
Тем не менее вступление в ВТО для многих стало сигналом к замедлению инвестиционной активности. Аграрии сосредоточились на развитии инфраструктуры, логистики, углублении переработки и оптимизации управления. Ведётся всесторонняя работа по снижению себестоимости выпускаемой продукции: это и оптимизация затрат, и агротехнические мероприятия по повышению урожайности, и проведение энергоаудита предприятий. Работать при ВТО стало сложнее, но в то же время интереснее.
– Мясная отрасль сегодня и завтра. Какие задачи стоят перед животноводами?
– Как я уже отмечал, проект по созданию в Белгородской области мощностей для производства 1,5 миллиона тонн мяса практически завершён. Есть ещё ряд районов, где возможно строительство новых объектов. Так, например, Группа компаний «Агро-Белогорье» сейчас рассматривает перспективы реализации очередного инвестпроекта в восточной части области, вероятно, в Вейделевском районе.
Темы ресурсосбережения хочется коснуться отдельно. Эта работа должна стать одним из наших главных приоритетов. Прежде всего, я говорю о создании большой самостоятельной отрасли – биогазовой промышленности. Технология производства биогаза и электричества на его основе позволяет одновременно решать сразу несколько важнейших задач: утилизация отходов животноводства, повышение энергетической независимости и экологической безопасности, улучшение плодородия почв. Энергетический потенциал зарождающейся отрасли огромен. Если использовать весь сырьевой ресурс региона, то полученной энергии биогаза хватит, чтобы обеспечить электричеством две трети населения области. В прошлом году в области утверждена долгосрочная целевая программа, согласно которой через 7 лет планируется ежегодно перерабатывать с помощью биогазовых станций 14,5 миллиона тонн отходов АПК и получать 1,7 миллиарда кВт/ч электроэнергии.
Что касается альтернативных отраслей, то здесь у региона также очень масштабные планы, часть из которых уже реализуется. Опять-таки по инициативе губернатора создаются условия для старта проектов по выращиванию овощей и рыбы в промышленных масштабах. До конца этого года в области построят и реконструируют более 90 га теплиц, к 2017 году – около 500 га. Много это или мало? Сегодня всё российское овощеводство защищённого грунта располагает тепличными площадями в объёме 1800 га, большая часть которых уже морально и физически устарела.
Компания «Агро-Белогорье» готова войти в другой проект. Мы активно изучаем перспективы строительства комплекса по производству осетра и чёрной икры. Для старта не хватает одного - поддержки на федеральном уровне. Развитие аквакультуры, к сожалению, пока не сформировано в виде цельной госпрограммы. Надеюсь, что в ближайшем будущем мы всё же сможем рассчитывать на более пристальное внимание к этой отрасли со стороны государства.
Так что при благоприятном стечении обстоятельств Белгородская область вскоре сможет заявить о себе не только как о мясной столице, но и в качестве ведущего производителя овощей и рыбы.