Белгородский регион на фоне других российских областей выглядит в этом вопросе относительно благополучно. О том, что делается на Белгородчине для решения проблем сиротства, наш разговор с первым заместителем начальника областного управления социальной защиты населения Валентиной Сушковой.
Шанс попасть в семью
Сегодня в Белгородской области работают семь детских домов, в которых к началу года находилось двести тридцать детей. Самое крупное интернатное учреждение – в Старом Осколе, наиболее компактный детский дом – Разуменский. Всего же в регионе насчитывается 3,5 тысячи сирот, в семьи переданы около 2,7 тысячи детей. Больше всего детей находится под опекой – около 1,7 тысячи. На втором месте по популярности – усыновление: за год белгородцы усыновили более девятисот малышей. И порядка пятисот детей воспитываются в приёмных семьях.
– Валентина Ивановна, по статистике, охотней всего берут малышей дошкольного возраста, а у детей старшего возраста маленький шанс попасть в семью.
– Да, такая проблема существует. Поэтому мы тесно работаем с приёмными семьями, готовыми взять и взрослых детей. Сведения обо всех детях, оставшихся без попечения родителей, попадают в федеральный банк данных. Если такого ребёнка выявили в районе, то вначале ему пытаются найти новый дом районные власти. Идёт социальная реклама, печатают информацию о нём в местной газете, разговаривают с многодетными и приёмными родителями… Если устроить малыша в семью по месту жительства не удаётся, подключаются областные органы опеки и попечения. Мы понимаем, что детский дом – это не лучший вариант для ребёнка, а вынужденная мера, если желающие взять его в семью так и не найдутся.
– В области много приёмных семей?
– В мае было двести шестьдесят. И количество желающих создать такие семьи растёт. Только за первый квартал число приёмных семей в области увеличилось на десять. Если подобная тенденция сохранится, то к концу года в регионе будет порядка трёхсот приёмных семей. Ежегодно в такие семьи передаётся около семидесяти ребятишек.
– Усыновляют примерно столько же?
– Чуть меньше, примерно шестьдесят пять. Но на усыновление, как правило, идут дети определённого возраста. А в приёмные семьи – любые. Недавно семья Воробьёвых из Грайворонского района приняла совсем взрослого воспитанника. Для подростка это был единственный шанс попасть в семью.
– А сколько ежегодно новых сирот появляется в области?
– В прошлом году их было триста двадцать девять. Под различные формы семейного воспитания передали триста шестьдесят. Таким образом, число сирот, попавших в семьи, превышает количество выявленных детей, оставшихся без попечения родителей.
Учимся быть родителями
– До сих пор в обществе существует мнение, что многие усыновляют детей из-за денег...
– Не согласна. По Президентской программе, которая подразумевает единовременную выплату ста тысяч рублей за усыновление ребёнка старше десяти лет, в белгородские семьи попало всего около десяти сирот. Многие не готовы к трудностям: одно дело – взять в семью кроху, другое –столкнуться со всеми сложностями переходного возраста. Во всех регионах идёт поддержка усыновителей и опекунов. В Белгородской области усыновители, например, получают ежемесячно восемь тысяч рублей на содержание ребёнка. Но дело не в деньгах, а в готовности взять ответственность за сироту. С потенциальными родителями работают психологи. Они проходят специальную подготовку в Школе приёмных родителей. Такие службы сопровождения семей и службы семейного устройства работают во всех муниципальных образованиях.
– Какова судьба первого в области семейного детского дома Акиньшиных?
– Было принято решение, что как детский дом это учреждение больше работать не будет. В силу возраста Натальи Владимировны и серьёзных диагнозов оставшихся у неё воспитанников. Акиньшины сейчас – это приёмная семья.
– Есть закон, по которому родители, попавшие в тяжёлую жизненную ситуацию, имеют право на определённое время сдавать своих малышей в областной дом малютки. Вы как-то отслеживаете судьбы этих детей?
– Обязательно. Два раза в год мы проводим там проверку. Сейчас в областном доме малютки находится девятнадцать «временных» детей в возрасте от года до пяти. И только по четырём из них остались невыясненные вопросы. Либо мама пропустила время, когда должна была забрать малыша. Либо не отвечает на звонки и не проведует своего ребёнка. Все эти случаи мы держим под контролем.
Постинтернатное сопровождение
– Валентина Ивановна, существует реально тенденция на сокращение детских домов в области?
– Это основное направление государственной политики в сфере преодоления сиротства. Скоро прекратит своё существование как детский дом и обретёт новый статус дом в посёлке Северный. На его базе будет создано учреждение постинтернатного сопровождения детей-сирот.
– Получается, все воспитанники Северного детского дома обрели семьи?
– Необязательно. Но там остались ребята, которые вот-вот выйдут во взрослую жизнь. Постинтернатное сопровождение – форма воспитания, социальной помощи и поддержки выпускникам детского дома, ещё не имеющим собственного жилья. Для ребят это станет своеобразной школой жизни. Их научат заполнять квитанции и оплачивать коммунальные расходы, покупать еду и готовить пищу, вкручивать лампочки и чинить розетки… То есть они получат минимальный запас бытовых знаний, которые им обязательно пригодятся в самостоятельной жизни. На сегодняшний день в области таких домов три. Это дом молодёжи в Разумном, при нём ещё имеется приусадебный участок, на котором ребята выращивают овощи, аналогичные учреждения при Южном и Старооскольском детских домах.
– То есть учреждение постинтернатного сопровождения напоминает молодёжное общежитие, в котором ребята находятся под присмотром воспитателя?
– Верно. Такое совместное проживание помогает ребятам пережить момент выхода из детского дома и адаптироваться к самостоятельной жизни.
– Белгородский опыт по преодолению сиротства может оказаться полезным для других регионов?
– Мы готовы со всеми делиться своими наработками в этом вопросе. Главное, чтобы сирот в России становилось всё меньше и меньше.