Он ушёл на фронт в первые дни войны. Служил наводчиком в миномётном расчёте 94-й гвардейской стрелковой дивизии. Участвовал в боях при освобождении Украины, форсировал Днепр и Вислу, освобождал Чехословакию. Он дошёл до Германии, до самых, как поётся в песне, «до Бранденбургских ворот». За солдатский подвиг награждён медалями «За отвагу», «За освобождение Украины», «За взятие Берлина» и другими наградами.
Война для деда закончилась в мае 1945 года, в Берлине. В начале июля он вернулся домой – в село Великомихайловку Новооскольского района, где его ждали мать и жена с трёхлетней дочкой, родившейся в январе 1942 года. Возвратился живым и невредимым. На него, как на чудо, приходили посмотреть соседи, удостовериться, действительно ли Павел Кочерга вернулся живым, назло похоронке, сообщившей о его гибели. Многие вдовы тогда обрели надежду, что и их мужья вернутся, а похоронка – такая же ошибка, которая произошла с Павлом.
У дедушки – уникальная военная судьба. Таких счастливчиков, как он, на войне было немного. А если брать во внимание тот факт, что дед воевал в пехоте, где были самые большие человеческие потери, то, наверное, повезло единицам. Судьба берегла его даже в самых экстремальных ситуациях.
Он был «похоронен», но остался в живых. Чудом спасся в октябре 1943 года: при наступательной операции по освобождению Левобережной Украины, когда форсировали Днепр, его чуть не убило осколком снаряда. Десятки его боевых товарищей, плывших рядом, навечно были поглощены водами Днепра, а дедушка всё-таки переплыл реку, несмотря на бомбёжку и холод.
Он считался убитым, но не был даже ранен. Когда бабушка получила извещение о гибели мужа, соседки пришли в дом, чтобы поддержать вдову и оплакать павшего смертью храбрых солдата. Александра не голосила. Была спокойна и говорила, что «бумага» – это ошибка. Многие решили, что баба тронулась умом, а она просто знала правду.
…18 декабря 1943 года, при освобождении Кировоградской области, миномётный расчёт, где служил Павел Кочерга, вёл бой с фашистами за село Берёзовка Александрийского района. В кровопролитной схватке полегло немало наших бойцов, но село было освобождено от немцев. Как случилось, что имя деда занесли в списки безвозвратных потерь, он не знает. Скорее всего, обычная ошибка, каких на войне было немало. Когда выяснилось, что он жив, бумаги уже ушли в Москву в управление по персональному учёту потерь действующей армии. В этих списках под № 366 значится и мой дед – Павел Кочерга, «убитый» 18 декабря 1943 года и похороненный в братской могиле в селе Берёзовка Кировоградской области. Похоронка на него пришла в феврале, но не на фактический адрес проживания жены, а по месту её рождения, указанному в документах деда, в Кировскую область, в Зуевку, где до 18 лет жила бабушка Шура.
Они познакомились в мае 1941 года. Вместе работали в Ленинградской области, на железной дороге в Тихвине. Перед самой войной Александра и Павел поженились. Когда дедушка ушёл на фронт, бабушка была на третьем месяце беременности. Рожать она поехала домой в Кировскую область. 19 января 1942 года родилась моя мама Зинаида.
Дедушка Павел родом был из Курской области, его родители переселились в Великомихайловку из Украины. Его отец – Степан Данилович – известный на всю округу кузнец (он умер в 1944 году от воспаления лёгких), отправил невестке приглашение и деньги на билет, чтобы она приехала к ним. С грудным ребёнком на руках бабушка отправилась из Кировской области в Великомихайловку. В дороге она попала под бомбёжку, едва уцелела, потеряла все вещи и продукты. От голода у неё пропало молоко. Когда бабушка Шура села в поезд, ребёнок уже почти не дышал. Измождённую и голодную молодую женщину пожалел какой-то офицер и оставил ей весь продовольственный паёк со словами: «Довези дочку». Бабушка поела, и молоко прибыло, она смогла накормить голодного ребёнка. Так, благодаря оставшемуся неизвестным человеку, в то суровое время выжила моя мама.
А похоронка пришла в Зуевку. Пока родные решились переслать «чёрную весть» дочери, бабушка получила письмо с фронта, в котором дедушка сообщал, что был «убит», но сейчас жив-здоров, воюет и бьёт фрицев. Обещал с победой вернуться домой. И сдержал своё слово.
Моя мама рассказывала, каким она запомнила этот день.
«В хату вошёл военный и заслонил собой дверной проём. Мама вскинула руки и повисла на шее мужа. Я заплакала. Потом отец взял меня на руки, поставил на стол и начал доставать из солдатского вещмешка подарки. Помню, на меня надели костюм ярко-синего цвета. Матери он привёз отрез на платье из чёрного панбархата, невиданная по тем временам роскошь, особенно для деревни. И воротник чернобурки. Мне подарил игрушку. В этот день я впервые попробовала на вкус конфеты монпансье», – рассказывала мама, которой тогда было чуть больше трёх лет. После войны у бабушки с дедушкой родились ещё две дочери – Галина и Вера.
«Смерть» на войне мой дедушка пережил почти на 40 лет. Всю жизнь он работал в колхозе. О войне рассказывать не любил. Я видела своего деда несколько раз в жизни, мы жили далеко от них и в гости приезжали нечасто. Когда я была постарше, расспрашивала его о войне, рассматривая медали, просила подробностей. Он рассказал мне историю про похоронку, вспомнил, как форсировали Днепр, как было страшно и холодно. Рассказывал, что боялся погибнуть в последние дни войны. Бывая под хмельком, часто плакал, особенно когда смотрел фильмы о войне. Дедушка умер в 1982 году в возрасте 72 лет. Похоронен на кладбище в селе Великомихайловка, недалеко от домика, где жили наши старики. Бабушка Шура прожила на 27 лет больше мужа и умерла в 89 лет на руках у моей мамы.
А с названием населённого пункта, где якобы похоронен мой дед, связана своя печальная история, в которой, на мой взгляд, есть некий тайный смысл. В Берёзовке, только в Борисовском районе Белгородской области, десять лет жила моя дорогая мама. Там, на сельском кладбище, и похоронена она – дочь солдата.
