Стихи без помарок. Вчера белгородскому поэту Николаю Грищенко исполнилось 70 лет

Публиковался в журналах «Молодая гвардия», «Неман», «Подъём», в областной прессе, в коллективных сборниках, выпустил пять книг. Пробовал писать прозу и драматические произведения, и всё же Николай Николаевич заявляет о своей верности поэзии. Клятву ей дал в детстве.

Одиннадцатилетним мальчишкой он мечтал стать поэтом и генералом. Жил в родном валуйском селе Орехово, слагал стихотворные строчки и даже публиковался в школьной стенгазете. И уже тогда «пострадал» за творчество – однажды одноклассник, двоечник и второгодник, накинулся на юного поэта с кулаками в отместку за едкую эпиграмму.

После школы Николай Грищенко решил воплотить мечту о генеральских погонах – окончил Орловское высшее военное командное училище связи. Но в армейской службе разочаровался и до генерала «чуток недотянул»: в звании старшего лейтенанта уволился в запас, поселился в Белгороде, успев к тому времени получить диплом об окончании Литературного института имени Алексея Горького.

Как Николай Николаевич оценивает свои решения и поступки на пороге 70-летия? Почитатели его творчества могут узнать ответ на этот и другие вопросы от него самого.

Нормальный возраст

— Николай Николаевич, 70 лет, на ваш взгляд, – колоссальный возраст?

— Когда я был молодым, не думал, что много проживу. И считал, что 60, а тем более 70 лет – глубокая старость. Но сейчас скажу, что это – нормальный возраст. Хотя, признаюсь, когда в календаре знаменательных и памятных дат Белгородчины увидел строчку «к 70-летию Николая Грищенко», мне стало грустно. Конечно, я помнил о своём юбилее, но всё же, увидев на бумаге цифру 70, понял, что она не соответствует моему самоощущению. Потому что в душе мне лет 35–37, не больше.

— Какой совет сегодня вы дали бы себе 35-летнему?

— Не торопиться при принятии решений. Возможно, посоветовал бы не уходить из армии. Стать офицером я решил во время срочной службы. Тогда представлял себе так: многие поэты были офицерами – Фет, Лермонтов, и я тоже побуду офицером, но недолго (смеётся). Прослужил двенадцать с половиной лет, с большим трудом уволился. И на «гражданке» меня никто особенно не ждал… Кстати, в пресс-службе администрации области я работал в чине советника государственной гражданской службы 1-го класса. По табели о рангах это примерно сопоставимо с полковником.

Конечно, я здорово изменился. В 30 лет я был максималист: видел цель и шёл к ней, порой ничего не замечая вокруг. Сейчас я стал ценить простые человеческие радости. Вижу зелёную траву, голубое небо, красивых женщин и думаю: кто знает, возможно, я мог бы этого всего уже не видеть. Радуюсь каждому дню, подаренному Богом. Потому что жизнь – замечательная штука, но очень быстро проходит.

— Какое решение в жизни считаете самым верным?

— Учась в 8 классе, я увидел в «Литературной России» объявление о том, что Литинститут имени Горького в Москве принимает студентов. Тогда я решил, что стану поэтом, поступлю в литинститут. Но мой друг Петя Одинцов сказал на это: «Да брось ты. Наши университеты – это ПТУ». Мы с ним поспорили, что я поступлю. К сожалению, Петя рано погиб и не смог увидеть мой студенческий билет… Так вот, решение стать поэтом и учиться в литинституте я считаю самым верным в жизни.

— Какой отклик о ваших стихах вам особенно запомнился?

— Когда я учился на третьем курсе, журнал «Молодая гвардия» опубликовал два моих стихотворения: «На полигоне» и «На учениях». Помню, мой однокурсник, поэт Николай Шамсутдинов, вошёл в аудиторию и, потрясая журналом, сказал: «Смотрите, Грищенко въехал в литературу на танке!».

В 1993 году меня принимали в Союз писателей, и моим оппонентом был видный критик и поэт Станислав Золотцев. Он сказал тогда: «Я всегда буквально по строчкам разбираю стихи поэтов, которых принимают в Союз писателей. Но сегодня я этого делать не буду, потому что считаю, что Николай Грищенко – один из сильнейших лирических поэтов России». Мне было очень приятно.