Объяснить это чувство рациональными доводами не могу. Скорее всего, оно из набора собственных интуитивных лекал, которые помогают выделить что‑то действительно стоящее. И всё‑таки интересно, почему люди берегут или избавляются от старых изданий?
Мне кажется, что чаще всего книги хранят не из меркантильности или «хомячьих» привычек, а просто потому, что они уже стали частью чьей‑то жизни. Лет 30–40 назад самая читающая страна в мире реально существовала, а чтение завершало день, развлекало на отдыхе, скрашивало дорогу, да много где ещё фигурировало (ночная читка с фонариком, «чтобы мама не застукала», – уже классика). Папин Конан Дойль, сказки для Ларочки, любимые мамины «Анжелика», «Анна Каренина»… Как можно выбросить то, чем восторгались близкие люди?
Книги занимали почётное место в центре любого, даже небольшого жилья (конечно, в стенке!), подчёркивая интеллектуальный потенциал, финансовые возможности и даже статус семьи. Но, сдаётся мне, не только поэтому. В стране атеизма из красных углов «изгнали» иконы, но генетическая память требовала, чтобы в доме были вещи, волнующие душу. Что могло сделать это сильнее, чем книги?
Раньше казалось, что звучит пафосно, но теперь соглашусь – книга действительно возвышает человека. Никогда не забуду, как моя знакомая Надежда грудью легла на книжные стопки, которые муж в её отсутствие хотел вынести на помойку, освобождая квартиру после ремонта.
«Саша, это же книги!» – в глазах женщины был ужас от чуть было не свершившегося святотатства.
Для неё, простой швеи, книги, чтение были тем мостиком, который приближал её к миру учёных, высокообразованных людей, куда жизнь её не пустила. Надо сказать, что позже небо отблагодарило Надю за эту преданность. Один из трёх внуков женщины отлично окончил школу, университет, несколько лет назад получил учёную степень. И вроде бы сотни книг прочёл, а как к бабушке приедет – вновь к её полкам.
…Бывая в доме родителей, я тоже обязательно открываю книжный шкаф. Каждый «экспонат» этой сокровищницы мне хорошо знаком: от энциклопедии грибника до сочинений Хемингуэя. «Оглаживаю» взглядом знакомые корешки, здороваюсь как со старыми друзьями. Они и впрямь друзья. Самые цельные, искренние и интересные, каких только можно себе представить. Они никогда меня не разочаровывали, им я обязана самыми счастливыми детскими и юношескими эмоциями. Честно говоря, не представляю, что у кого‑то из моих родных однажды поднимется рука, чтобы от них избавиться. Мне, во всяком случае, думать об этом не хочется. Но когда‑то, видимо, придётся: жизнь показывает, что любовь к книгам не наследственная данность, и судьба старых библиотек складывается совершенно непредсказуемо.