Почка и кредиты
«Стану донором почки за вознаграждение, нуждающимся людям. Только серьёзные предложения. Мне 29 лет, здоров».
Объявление, подобное этому, не слишком трудно найти в Интернете. Автор анонимно рассказал о том, как он пришёл к этому решению.
«У меня был хороший бизнес, достаток, но в него преступно вмешались и в конце концов забрали. Остался я с долгами и непогашенными кредитами. Сумма большая, время идёт, проценты капают. Дома семья – все хотят кушать и одеваться.
Я долго думал, что можно сделать. Других путей у меня просто нет: продать нечего, занять такую сумму негде. Не банк же грабить? Я работаю и пытаюсь выживать. Хотя, конечно, работая за зарплату 25–30 тыс., я с долгами рассчитаюсь лет так через пять-шесть, не раньше. Посчитал, что это самый быстрый вариант вернуть себе нормальную, спокойную жизнь.
Никому из близких о своём намерении я не говорил. Я просто хочу рассчитаться с долгами, вновь открыть своё дело, жить. Как я смотрел, со здоровьем особо ничего не происходит: живут же люди с одной почкой. Всё будет, как раньше.
В этом деле полно мошенников, но все их истории однотипные, основа одна: взять какую-либо предоплату – как гарантию или за анализы – и исчезнуть. Предложения поступали, но неизвестно, насколько они реальные: где сразу предоплату просят, где пишут, что всё организуют, только приехать надо самому, но, увы, денег нет на дорогу… Думаю, поскольку вопрос связан с немаленькой суммой, реципиент должен сам приехать и заключить со мной договор, познакомиться лично. Опасно ехать за свой счёт не понятно куда и к кому.
Вопрос цены обсуждаем, стоимость почки – от 50 до 100 тыс. евро и выше, но больше предлагают одни мошенники. Мне бы и 50 тыс. хватило.
Я знаю, что это незаконно. Но я тоже лишился своего дела незаконным путём, я постоянно встречаю кругом обман, воровство, коррупцию. Думаю, были бы деньги – и в России сделают операцию».
«За полгода у меня было всего два предложения, оба ни к чему не привели», – поделился автор другого объявления.
Он хотел стать донором части печени.
Вне очереди не проскочишь
Федеральный закон «О трансплантации органов или тканей человека» запрещает продавать или покупать органы. Уголовную ответственность за это несут обе стороны. Также торговля органами и тканями запрещена конвенциями Всемирной организации здравоохранения и законами большинства стран. В России такие операции делают только по квотам в государственных медучреждениях, сами операции требуют высококлассных специалистов и дорогого оборудования, срок хранения донорских органов и возможности их совместимости очень невелики, а порядок их получения жёстко регламентирован. Но, несмотря на это, мифология вокруг трансплантации и донорства органов весьма обширна.
Хирург Александр Солошенко, заведующий отделением трансплантологии областной клинической больницы, где уже 10 лет делают операции по пересадке почек, а с недавнего времени – сердца и печени, рассказал о том, как организована эта работа.
«Если человеку нужен орган для трансплантации, он заносится в лист ожидания, который регистрируется в департаменте здравоохранения. Сегодня очередь на почку составляет около 50 человек, на печень – примерно 60 и на сердце – до 15 человек. Реальная же потребность в операции больше примерно в два раза, так как далеко не все знают о своём заболевании, обследуются вовремя.
Операцию проведут только человеку, который зарегистрирован в этом списке. Можно встать в очередь в нескольких городах или даже странах. Средний срок ожидания назвать трудно – от нескольких месяцев до нескольких лет. Приоритет отдаётся по степени тяжести заболевания. К примеру, при почечной недостаточности почку может долгое время заменять гемодиализ – лечение аппаратурой, которая замещает её функции. Человек может долго с этой процедурой жить, но, конечно, это не улучшает качество жизни: он постоянно привязан к месту, регулярно посещает больницу.
Но он не может прийти и сказать: давайте я вам заплачу за операцию, чтобы не ждать очереди. Это высокотехнологичная медицинская помощь, она финансируется из средств федерального и регионального бюджетов. В 2015 году квота составляла 12 операций: 7 из них мы провели на почках, 3 – на печени и 2 – на сердце».
Фото с сайта http://belokb.belzdrav.ru/
Молчание – знак согласия
Донорский орган можно хранить от 6 до 24 часов максимум. Возраст, пол и национальность не имеют значения при пересадке, сегодня возможна трансплантация даже от разногруппных доноров. Но всё же родственные органы приживаются лучше всего. Сравните: пересаженная почка работает ещё примерно 10 лет, а родственная – уже 25 за счёт близкой генетической структуры.
Родственник должен быть именно биологический, то есть жена не может отдать орган мужу. При этом понятно, что по сердцу, например, человек не может быть донором – в таком случае остаются только трупные органы. Здесь есть ряд противопоказаний, помимо совместимости: например, не могут быть донорами люди, умершие от онкологии, туберкулеза или болевшие гепатитом.
Всеобщая проблема – это недостаток органов. Законных вариантов получить орган всего два: либо это родственное донорство – от биологических, генетически сходных родственников, либо трупные органы. Они могут быть изъяты только тогда, когда врач-реаниматолог, согласно действующей инструкции, устанавливает смерть мозга, но поддерживается работа сердца и искусственной вентиляции лёгких. При этом врачи из трансплантологии не участвуют в процессе.
В России действует презумпция согласия на изъятие органов и (или) тканей. То есть если человек не заявил о своём несогласии быть донором, то изъятие разрешено. Официальной процедуры согласия или отказа не существует, и это тоже вызывает ряд разногласий.
Родственники умершего обычно противятся вмешательству врачей, им это непонятно, неприятно. Лучше всего было бы законом исключить их из принятия этого решения, потому что на практике ситуация обычно такая: хотя врачи не обязаны спрашивать их согласие на изъятие, на конфликт с семьёй никто не пойдёт. Из-за этого возникает множество случаев, когда перспективный донор не может быть задействован. Их, то есть здоровых, совместимых, не так уж много на самом деле. А ведь один такой человек мог бы спасти жизнь нескольким.
Закон и церковь
В мире практикуются две модели посмертного донорства (за исключением нескольких стран, где торговля органами не запрещена): презумпция согласия и испрошенное согласие.
Лидером в области пересадки органов считается Испания. Её модель рекомендуется для применения всем остальным странам: чёткое законодательство по вопросу, единая база данных по донорам и реципиентам, активная пропаганда среди населения, в котором участвует и церковь.
К примеру, в Белоруссии значительно увеличилось количество операций благодаря введению этой модели. Закон о донорстве был переработан, помимо прочего, реаниматологи теперь несут ответственность за несообщение о потенциальном доноре.
Сейчас в разработке Минздрава находится законопроект о донорстве и трансплантации, где должен быть урегулирован вопрос с родственниками, а также обещано полезное нововведение: реестр, в котором будет указано согласие или отказ от использования органов после смерти, а также единый лист ожидания для всех учреждений страны, где проводят трансплантацию.
Любопытно, что хотя церковь не занимается пропагандой донорства, как это происходит в других странах, но её отношение практически совпадает с позицией закона.
«У православной церкви отношение к трансплантации достаточно лояльное, – говорит настоятель Смоленского собора, протоиерей Павел Вейнгольд. – Но это сложная этическая проблема. Конечно, органы человека не могут продаваться или покупаться, это важно. Пересадка органов от живого донора – это только акт милосердия и добровольного самопожертвования ради спасения жизни другого человека. При этом изъятие не должно угрожать жизни донора, он должен быть в курсе последствий для его здоровья. Что касается изъятия органов у только что скончавшихся людей, должна быть точно установлена смерть. Пожалуй, добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации».