Юрий Литвинов ушёл из жизни 19 мая 2013 года... Полгода не дожил до своего юбилея – 3 января 2014-го... Ровесник Белгородской области и самый что ни на есть коренной белгородец, он, согласно русской пословице, где родился – там и пригодился. И немудрено, что, взяв из детства любовь к книге, склонность к фантазёрству и вкус к лицедейству (без посещения театрального кружка в городском Доме пионеров, разумеется, не обошлось!), Юрий пригодился и белгородской литературе, и Белгородскому театру кукол.
В «куклы» он пришёл в середине 1970-х актёром с неоконченным культпросветовским образованием. Что, впрочем, не помешало ему сыграть свыше 20 ролей – от Марианны в «Золушке» до Адама в «Божественной комедии», которую и по сей день театралы со стажем вспоминают с придыханием в голосе. Просто в те времена в молодом театре делали ставку не на мастеров и мастериц (да и где их было взять?), а на дерзкую, нахальную, жадную до интересной работы и впечатлений жизни творческую молодёжь... Тогда же Юрий стал посещать занятия литературной студии «Современник», которую вёл поэт Игорь Чернухин.
«Уже в те годы стихи молодого поэта отличались выразительной оригинальностью мышления и свежестью поэтических образов», – напишет впоследствии в предисловии к сборнику своего ученика «Две книги стихотворений».
Работа в театре, первые литературные опыты, в том числе и драматургические, театром спровоцированные, привели Юрия Литвинова на сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИК). Учился у настоящих мастеров советского кино: Николая Крючечникова и Аркадия Инина, а диплом с отличием ему вручил председатель экзаменационной комиссии, известный драматург Виктор Мережко. Кстати, дипломную работу Юрия – киноповесть «Пух, или Беспечность потерпевших» – признали лучшей на курсе (она затем откроет авторский сборник «Происки прозы»).
Казалось бы: «В Москву! В Москву!». Но, как писал сам Юрий Литвинов, «…советский кинематограф приказал долго жить. В постсоветские кино и литературу в начале 90-х потянулось так много страшного и отвратительного, что я не на шутку испугался. И схоронился по недосягаемому для реальности адресу: Козявкин переулок, дом Единственный».
Где эта улица, где этот дом – хорошо знали друзья Юрия: здесь, в белгородском предместье, собирались артисты, режиссёры, литераторы, художники… Здесь звучали стихи и песни, задушевные разговоры и яростные споры… Здесь рождались и воплощались самые сказочные замыслы…
«Дипломом подтверждённые навыки драматурга», как скромно и самоиронично аттестовал свои профессиональные компетенции Юрий, весьма кстати пришлись в тот период истории Белгородского театра кукол, когда труппу возглавила Ирина Лебедева – умный, тонкий, интеллигентный, широко образованный режиссёр. Именно она способствовала тому, чтобы талантливый драматург стал заведующим литературно-драматургической частью театра. Одной из первых пьес, написанных им для родного театра, стала «Кукляндия» – сказочное путешествие по кукольной стране, которая раскинулась по пяти континентам и населена куклами разных видов и конструкций. В театре теней разыгрывалась индийская сказка, марионетки знакомили зрителей с германской, а перчаточные куклы изображали театр русского Петрушки. И это только половина маршрута сказочных путешественников!
«Пьеса и спектакль как бы провоцировали театр на поиск и освоение новых приёмов кукловождения и шире – на поиски новой философии кукольного театра», – пишет об этой работе в книге, посвящённой истории Белгородского театра кукол, заслуженный деятель искусств Украины Ростислав Коломиец.
С тех пор имя драматурга Юрия Литвинова регулярно появляется в афише Белгородского театра кукол – всего здесь поставили 13 его пьес и интермедий. Пробовал себя он и в режиссуре, писал тексты песен для спектаклей. Большая заслуга принадлежит Юрию Литвинову в поиске произведений современной драматургии для театра кукол и создании архива театра, в организации таких масштабных театральных акций, как Международный фестиваль «Белгородская забава» и гастрольный тур-фестиваль театров ЦФО «Майская карусель», празднование дня сказочника и проведение в театре мероприятий традиционной Недели детской книги...
Кино, театр, литература – на перекрёстках этих искусств в творчестве Юрия Литвинова возникали «странные сближенья». Яркая, зримая образность, сочность красок его прозы рождают в воображении читателя почти кинематографические картинки. А для оформления сборника стихов поэт предложил художнику идею – разместить на полях каждой нечётной страницы книги изображение пёрышка. При быстром перелистывании возникал эффект анимации, постепенного движения пёрышка – с небес к земле. «Ну хотя бы таким образом я отдам дань своему киношному образованию!» – шутил по этому поводу Юрий.
Талантливый актёр, он и свои стихи читал не так, как обычно читают поэты – нараспев, повинуясь поэтическому ритму и музыке. Он преподносил текст иначе: в многообразии выразительных интонаций, пауз и прочих актёрских «фишечек». Артистизм натуры Юрия Литвинова проявился и в истории с литературной мистификацией, когда в одной из белгородских газет он опубликовал цикл стихотворений от имени Анны Ярвиной, сельской учительницы.
А цикл русских хокку другой литвиновской ипостаси – Ли (Литвинов) Юм (Юрий Михайлович)-И! Литературная забава – писать трёхстишия в духе японской поэзии – родилась в среде молодых белгородских поэтов в начале 1980-х годов. Но именно Юрий решил придать этой игре характер если не серьёзных поисков, то хотя бы ученических изысканий и стал соблюдать законы японского стихосложения в русской транскрипции. Опыты сочинения хокку и танка (пятистиший) воплотились в изысканной по форме и содержанию книге под названием «Три ри», что в японской традиции означает жизненный путь человека.
Появлению цикла «почти сказок» Юрия Литвинова способствовала его дружба с газетами «Смена» и «Белгородские известия». В течение нескольких лет автор дарил читателям добрые, светлые и мудрые новогодние истории. Сюжет самой первой из них – «Пленительная роль, или Капитуляция действительности» – конечно же, взят из «ёлочных» будней артистов, хорошо знакомых семье сказочника и кукольницы Литвиновых. Но преображённый фантазией сказочника рассказ об актрисе в роли Деда Мороза становится притчей о волшебной силе искусства. Той самой силе, что заставляет поверить в чудо не только маленьких зрителей, но и того, кто «работает волшебником». Той самой силе, что заставляет капитулировать унылую, неприглядную, «неудачную» действительность...
Сотрудничество Юрия Литвинова с белгородскими СМИ не ограничивалось публикацией художественных произведений: регулярно появлялись на страницах местных газет его рецензии на спектакли и фильмы, зарисовки о людях театра, о выставках и художниках (со многими из которых его связывала многолетняя дружба). И всегда его материалы были образцом единства формы и содержания, оригинальности авторского стиля и высокого отношения к слову... Наверное, такого же отношения к слову искал он у молодых, поэтому так увлечённо работал в составе жюри фестивалей авторской песни и поэзии. И когда находил среди графоманского шлака проблески поэтической породы, немедленно звонил друзьям-журналистам: «Знаешь, мне тут встретились интересные стихи. Прочти, если не затруднит...»
…Пока ещё трудно привыкнуть к мысли, что никогда в телефонной трубке не услышать его высокий, звонкий, с мажорными интонациями голос: «Добрейший день, весёлая минутка! Как поживаете, сударыня? Кажется, давно мы не озорничали!» И не последует предложение придумать какой-нибудь сумасшедший проект, который уж точно заставит капитулировать действительность и поверить в то, что сказка не должна кончаться...