Мороженое и Маша Распутина. Как описывали Белгород советские обыватели

Автограф на счастье

У советского человека было своё представление о счастье. Так, белгородка Татьяна Котлярова с воодушевлением описывала в своём дневнике съезды комсомолов, в которых с радостью принимала участие.

«Делегаты встречались с ветеранами партии и комсомола, Героями войны и труда, учёными и писателями. Прославленный космонавт, дважды Герой Советского Союза генерал-майор Георгий Тимофеевич Береговой в годы Великой Отечественной войны воевал на Курской дуге. Узнал, что мы из Белгорода, очень обрадовался. Фотография на память. Автограф в блокноте. Какое счастье!» (25 апреля 1974 года).

Антонине Жильцовой из Казахстана город запомнился «естественной красой»:

«Ночью застыла как бобик! Холод в вагоне страшный. Едем уже по Украине, только что проехали Белгород. Богатые украшения земли, пышущие зеленью, чудесные места и посёлки красивые, не сравнить с казахстанскими. Смотрю в окно и думаю, как же я до сих пор не видела такой красоты?» (9 сентября 1975 года).

Бумажная исповедь лейтенанта ВМФ Вячеслава Абрамова рассказывает, как море разлучило его с родными из Белгорода.

«Сентябрь 1981-го. Когда случается спокойно побыть в каюте, всё больше тянет погрустить и повспоминать о былом, глядя на фотографии. Интересно, готовится ли Татьяна к сессии, теперь некому её заставлять заниматься. Надо бы написать, чтобы не стеснялась моих родителей и пораньше отправлялась к ним в Белгород. Там ей будет полегче с Катюшкой, а бабушке с дедушкой будет просто счастье повозиться с внучкой. И всяких фруктов там сейчас навалом, и погода всяко получше, чем на Севере. <…> Беру шариковую ручку, которую приобрёл в Белгороде, – мыслями возвращаюсь в отпуск, встречаю Татьяну после занятий в пединституте, а потом мы заходим в кафе «Бригантина», в котором превосходное мороженое со взбитыми сливками и шоколадной крошкой. Или гуляю с дочкой и чуть не наяву вижу, как она идёт по дорожке парка, притопывая и размахивая ручонками. Утешение одно: если чувствуешь себя идиотом, значит ты ещё не идиот».

1980 год. Работницы колбасного цеха Белгородского мясокомбината / Фото: Государственный архив Белгородской области

Наших там не любят

Последнее советское десятилетие ознаменовала афганская война. В 1987-м инспектор уголовного розыска Альфред Сайвальд в своём нашумевшем «Тюремном дневнике» опишет знакомство с новым заключённым – неким Эмилем из Белгорода, который служил в Афганистане и получил там контузию.

«Он весь вечер рассказывал об Афганистане. Там два раза в день летает самолёт, полный гробов с нашими ребятами. Ему врач в госпитале сказал, что в год там гибнет 20 тысяч русских солдат. У власти все родственники Амина. Так что на самом деле никакой победы социалистической революции там не было, всё осталось по‑прежнему, только название другое.

Наших там не любят. Ему в кабульском магазине в лицо плевали буквально. В кишлаках не дают воды. Чтобы отогнать местных от колодца, солдаты открывают огонь из автоматов. Кругом скорпионы, змеи. Рассказывал, как убил в первый раз. Не верил, подошёл к трупу и не мог отойти…».

Шофёр грузовика из Нижегородской области Николай Козаков в одной из своих поездок по нашей области описал, какие раньше были автомобильные номера.

«Дождя не стало, земля на обочинах тоже была хоть и не сухая, как порох, но и не грязная. Вдоль шоссе тянулись полосы пирамидальных тополей, акаций, вязов. Каких только серий автомобилей не насмотрелся за дорогу – сперва ТУА – тульские, ОРА и ОРБ – орловские, потом пошли КУА и КУБ – курские, теперь уже в основном были БЕА – белгородские и начинали попадаться ХАА, ХАБ и старые – ЧП – харьковские» (июнь, 1962).

А из дневника «сердитого индивидуалиста», известного актёра Олега Борисова узнаём, что в 1988 году у нас проходил фестиваль лучших спектаклей.

«Зашёл ко мне, спрашивает, не буду ли я против, если «Кроткую» пригласят в Париж? Не хотел его огорчать… Сколько бы он ни старался – свита будет стоять намертво. Как и у Товстоногова. Только там она артистичнее это делала. Если уж он в Белгород и Орёл на фестиваль лучших спектаклей не отпустил… Якобы декорация не встаёт. Я не мог этого предвидеть – какой он. Теперь всё стало понятно: ОН – а вокруг остальные танцуют. Вприсядку. Вот принцип… В октябре я интервью давал для радио и в числе прочих вопросов ответил и на такой:

— Есть ли у вас самое большое разочарование в жизни?

— У этого разочарования есть даже фамилия!»

Кстати, часть его дневников до сих пор не опубликована, потому как в них он слишком откровенно отзывается о некоторых известных людях.

Детское кафе «Белоснежка». 1980-е годы / Фото: Государственный архив Белгородской области

Без мыла

С 1986 года перестройка лишила советский народ не только телевизоров и прочей сложной техники, но и самых необходимых товаров вроде обуви, туалетной бумаги и мыла. Но в записях людей не дефицит «варёных» джинсовых брюк, а выборы.

«Выборная кампания проходила успешнее там, где люди увидели реальные изменения в результате перестройки (Северный Кавказ, Белгород, Воронеж, Тамбов, Рязань, Алтай»), – напишет в дневнике в 1989 году «летописец Астраханского края» Александр Марков. Инвалидная коляска, в которую Александр попал ещё ребёнком, не помешала ему живо интересоваться историей и вести кропотливую краеведческую работу. В том числе по поиску родственников, пропавших без вести в годы войны.

«12 апреля. Зоя Эрнестовна прислала адрес Инны Иннокентьевны: 308 007, г. Белгород, ул. Гагарина, 27, кв. 51. «Сейчас фамилия Инны Гунько. У нас с ней общее в судьбе. Обе потеряли отцов, обе мечтали об авиации, обе пытались поступить в авиационные институты. Обеим отказали, и обе стали инженерами-строителями. Есть и у меня к Вам просьба, Александр Сергеевич. Когда Вы будете разбирать в архивах бумаги Гражданской войны, обратите внимание, если попадётся Вам фамилия моего отца Сустринь Эрнеста Францевича. Он в 11-й армии в 1918–1919 годах был командиром батальона связи…».

Колонна демонстрантов идёт по площади Революции. 1983 год / Фото: Государственный архив Белгородской области