На табличке надпись: «Комсомольцам села Марьевка, геройски павшим в неравном бою с фашистами 23 января 1943 года, от комсомольцев Алексеевского сельского профтехучилища № 4, май 1975 года». И семь фамилий тех, кого всё же смогли опознать после страшного боя.
Марьевские ястребки
В результате Острогожско-Россошанской операции на южном участке Воронежского фронта советские войска освободили значительные территории, входящие в Воронежскую и Белгородскую области. В том числе и Алексеевский район. Сразу после освобождения мальчишки-комсомольцы брали в руки оружие и создавали ополченческие истребительные отряды. Их главная задача – ликвидировать вырывающиеся из окружения небольшие фашистские подразделения, патрулировать территорию, конвоировать военнопленных.
Создали такое подразделение и в селе Марьевка Ольховатского района. 17 января село освободили от фашистов, и в этот же день местные комсомольцы отправились в Ольховатку. Там во дворе райкома комсомола выстроили всех в шеренгу и объявили: создаются ополченческие истребительные отряды. Добровольцами вызвались все.
С места в карьер
Писатель Пётр Чалый в своих книгах «Донская высота» и «Земляки на войне» рассказывает, как из небольшого села в истребительный отряд набралось больше 60 бойцов. К местным комсомольцам присоединились окруженцы, которых прятали жители до прихода наших, выдавая красноармейцев за своих родственников. Возглавил истребительный отряд лейтенант Петров. Какое‑то оружие комсомольцам выдали в Ольховатке. Но большей частью ястребки – так прозвали истребителей в родном селе – пользовались трофейным оружием, которого на тот момент было много.
Поехали бабы в поле за сеном и назад примчались испуганные – из стога немецкая речь. Ястребки пулей метнулись на место. Окружили стог и пальнули в небо для острастки. Орут: «Выходи! Гитлер капут!» Вышли фашисты с поднятыми руками. Отвели их в воинскую часть, сдали, как положено. Ещё через время схватили разведчика. Предателем оказался: перебежал на сторону фашистов и воевал за них. Потому и отправили его в разведку, что язык знал. Командир части приказал его расстрелять. Тот до последнего хорохорился, обещал, что фашисты вернутся и отомстят.
Обычные мальчишки, вставшие на защиту Родины, за несколько дней смогли взять в плен больше сотни фашистов. Бесстрашно вступали в перестрелку с врагом, заступали в патруль. И рвались в армию, которая наконец пошла на запад.
«Дорога давай»
Здесь оборону против Советской армии держали 2-я венгерская и части 8-й итальянской армии. Так называемые альпийские стрелки под командованием итальянского генерала Наши. Когда началось наступление советских войск, бравые итальянцы бросили всё и рванули из окружения. Сами итальянцы своё паническое бегство прозвали «Дорога давай», потому как в сёлах местные жители им кричали: «Давай, беги!»
Один из офицеров разгромленной итальянской армии Нуто Равелли собрал воспоминания альпийских стрелков о выходе из окружения:
«За пять дней марша к колонне «Тридентина» генерала Наши присоединилось пять или шесть тысяч безоружных, отчаявшихся людей. Они не шевельнули бы пальцем, чтобы помочь головному отряду пробиться сквозь советские заслоны, но были готовы убить друг друга ножом, палкой, перегрызть горло сопернику из‑за полбуханки твёрдого, как камень, хлеба, куска одеяла или нескольких сантиметров пола в углу избы.
Это были пруссаки, баварцы, австрийцы, итальянцы, венгры – те, кто бежал из русских котлов в одиночку или небольшими группами. Была даже сотня румын, очутившихся за 350 километров от расположения своих войск. Наша колонна разбухала на глазах, как река в разливе, но так же быстро и таяла.
Люди тащили за собой волокуши, как это делали в доисторические времена орды кочевников. В снеговых вихрях среди людей мелькали лошадиные силуэты, скелеты мулов и волов. Животные еле передвигали ноги, обессилев от голода. Наступал момент – они падали в снег. Последняя дрожь сотрясала их иссохшую кожу. И люди сразу же набрасывались на эту падаль. Брань на родных языках, драки из‑за наиболее съедобных кусков. Стаи воронов беспрерывно кружились над колонной».
Захват села
Жительница села Шелякино (Советское в Алексеевском округе) Серафима Конопля так вспоминала события января 1943 года:
«17 января нас освободили. Да однажды утром сызнова разбудили разрывы снарядов, мин, автоматная пальба. Целая дивизия рванула на село. После узнали, что из окружения с донского рубежа вырывались дивизии немцев, итальянцев. Путь прорыва выпал у них через Шелякино. Наши заранее готовились встретить фашистов. Дорогу отступающим перекрыли солдаты и курсанты. На подмогу к ним в окопы и траншеи вышли партизаны и ополченцы из колхозников. Бились, уступать не собирались, да силы столкнулись неравные. Оставшимся в живых пришлось отступать, а немцы второй раз заняли наше село».
Обезумевшие от поражения фашисты творили в селе невероятные зверства. У Серафимы Семёновны выволокли из хаты отца и малолетнего брата и расстреляли прямо во дворе. Кидали в погреба, где прятались жители, гранаты. Убивали без разбора всех, кто им казался не таким. На площадь выволокли председателя сельсовета Никанора Ерошенко, колхозного бригадира Павла Склярова, ещё человек семь. Скрутили им руки, положили на снегу в ряд и искололи насмерть штыками.
Бой под Шелякино
23 января 1943 года два десятка марьевских комсомольцев посадили на четыре танка Т-34 и направили в сторону Алексеевки для остановки вражеского прорыва. По сведениям командования, фашисты перегородили важную для наступления дорогу из Алексеевки в Россошь. Вырывались из окружения сразу несколько немецко-итальянских частей: «Фогеляйн», «Виченца», «Юлия», «Тридентина», «Кунеэнзе». Основная часть – всё же итальянцы. И возле села Шелякино наши танки с десантом из ястребков вышли на вражескую колонну.
Конечно, ребята ожидали небольшие группы фашистов. А тут сразу несколько тысяч озлобленных, ослеплённых страхом врагов. Отступать было некуда. И командир колонны принял единственное возможное на тот момент решение – атаковать врага.
То была невероятно смелая, бесстрашная и отчаянная атака. Четыре танка и 20 мальчишек против пятитысячной колонны фашистов. Такое бесстрашие вначале принесло плоды. Танки, как нож сквозь масло, прошли через начало колонны, обращая в паническое бегство вражеских солдат. Танкисты с мальчишками на броне сеяли смерть и ужас. Но огромное численное превосходство сыграло свою роль. Три танка из четырёх фашисты расстреляли в упор. Погибли и сидевшие на них марьевские комсомольцы. И лишь одна «тридцатьчетвёрка» смогла прорваться сквозь заслон и вырваться к своим.
Уцелевший танк прорвался в Варваровку, где стояли советские войска, и успел предупредить –
движется огромная вражеская колонна. Части Красной армии успели передислоцироваться и встретить врага. А 27 января Советское информбюро сообщило:
«В районе Варваровка – Шелякино после непродолжительного боя сдалась окружённая группа противника численностью в пять тысяч солдат и офицеров».
Вечная память
Похоронили погибших ястребков в селе Марьевка. А после перезахоронили в Ольховатке. Из 20 погибших опознали только семерых: двоих Иванов Гвозденко, Петра Гвозденко, Виктора и Владимира Токтало, Владимира Дикарева и Николая Лисовицкого. Тела погибших настолько были изуродованы фашистскими штыками, что опознавали родные погибших по обуви, одежде, приметным вещам.
В 1975 году студенты-комсомольцы профтех-училища № 4 (сейчас Алексеевский агротехнический техникум) на свои деньги воздвигли на месте гибели марьевских ястребков стелу. Каждый год студенты со своими преподавателями в день освобождения района и на 9 Мая проводят митинги, вспоминая подвиг своих ровесников. Ездят в Ольховатку, где также установлен памятник марьевским комсомольцам. А в музее техникума отдельный раздел посвящён комсомольцам, ринувшимся в неравный бой.