Для парадного выезда и для работы. Почему русские сани – энциклопедия народной мудрости

Своя узда

Сделать фото катания в санях во всей красе нам не удалось: декабрь на снег оказался жадноват. Но получить подробнейший инструктаж от хозяина о том, как соединить коня и сани, это не помешало.

«Всё, что я об этом знаю, передали деды, отец: управляться с лошадьми нас с братом учили с раннего детства», – делится Виктор Сергеевич.

Коней у него в хозяйстве несколько, но для показа он выбирает проверенного (этот точно не выкинет фортель перед газетой) – покладистого 10-летнего мерина-кабардинца Малыша.

Тот доверие хозяина и свою кличку оправдывает: выказывает готовность поучаствовать в процессе – перебирая мягкими губами, спокойно даёт надеть на себя удила – металлические стержни, которые вставляются в рот лошади.

«Раньше в простонародье их называли конфеткой, через них, уздечку, недоуздок идёт управление конём», – поясняет коневод.

В праздник у лошади есть возможность принарядиться: вместо обычной рабочей уздечки на него надевают выездную – поярче и подороже. Малышу сегодня достаётся убранство средней гламурности, сшитое из бирюзовых строп с клёпками.

«Вообще амуниция на лошадей очень дорогая, почти вся импортная. Одна мастерица в Обояни шьёт упряжь, так к ней очередь на год вперёд стоит», – говорит Виктор Аушев.

Козырный ход

Зато такие сани, как у него, ни одна заграница не осилит – крепкие, основательные, при этом компактные: на одного человека средней упитанности в шубе. По всему видно: делались, как правило, на века.

«Такие сани раньше назывались козырями, их использовали для парадного выезда, председатели колхозов на них обычно ездили. Были и попроще, для перевозки грузов, работы – розвальни», – поясняет Виктор Сергеевич, показывая по ходу, какое использовалось в санях дерево.

Полозья – из изогнутой части клёна, где ствол переходит в корень: специально такие искали, выкапывали и обрабатывали. Достоинство округлости естественного происхождения – эластичность при любой нагрузке, а вот всё, что скругляет человек, прослужит гораздо меньше. Для прочности и лёгкого хода подбиты полозья железом. Боковые же детали саней из вербы и лозы. Их по дизайнерскому замыслу мастера распарили, видимо, в бане (иначе их не согнёшь, не сломав) и придали форму полудуг.

Ну и, конечно, оглобли – те самые, что у горячего мужика всегда под рукой, – две жерди, выструганные из берёзы (а вообще можно из любого вязкого дерева), именно они соединяют лошадь и сани.

Гарвард не нужен

Навскидку кажется, что тут сложного – запрячь в сани лошадь или коня. Это и правда так, просто нужно эту науку знать. Виктор Аушев уверен, что в упряжи не должно быть ни одного лишнего движения, как и импровизации – всё давным-давно освоено и проверено.

«Вот, например, оглобля цепляется к полозьям очень просто – особым крючком одним движением. Также легко и вытаскивается. Русский мужик вообще любит, чтобы всё было устроено просто, всегда можно было самому без помощников управиться. Неслучайно только русские придумали запряжку с помощью деревянных деталей. Европейская упряжь вся на болтиках, сцепках каких‑то – Гарвардский университет нужно закончить, чтобы в ней разобраться. У нас же всё сделано так, чтобы управиться на раз-два. А разломалось что‑то – пошёл, отрубил, тут же приспособил», – делится крестьянской философией Виктор Аушев.

Он надевает на Малыша хомут и, вставив оглобли в полозья, после небольшого сопротивления коня (отвык парень за лето от такой оснастки) ставит его между жердей.