Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
12 мая 2022,  12:03

Антонина Клочко из Борисовки не расстаётся с «Белгородкой» седьмой десяток лет

Антонина Клочко из Борисовки не расстаётся с «Белгородкой» седьмой десяток летАнтонина Клочко узнаёт из нашей газеты главные областные новостиФото: Вадим Заблоцкий
  • Белгородская правда
  • Белгородская правда

Собираясь в Борисовку в гости к Антонине Клочко, мы взяли в качестве подарка для неё свежий номер «Белгородской правды». Однако Антонина Алексеевна, поблагодарив, рассказала, что уже получила газету почтой.

В доме на улице Октябрьской она живёт с конца 1950-х, строили его вместе с мужем. Наверное, с той поры и приносят почтальоны «Белгородку» на этот адрес. Точный год, когда начала выписывать областную газету, Антонина Алексеевна уже и не припомнит. Обозначает его одним словом: давно.

Не забывается…

В советские годы она выписывала много газет и журналов. Центральная пресса, областная, районная, плюс журналы для себя и для детей – обязательный набор в то время. Сейчас уже и глаза не те, чтобы читать, а всё же не отказывается от «Белгородки». В письме в редакцию Антонина Алексеевна Клочко так и написала: «Газета нужна мне как воздух».

«Главные новости области из неё узнаю», – объясняет она нам.

Вся жизнь нашей собеседницы связана с Борисовкой, с самого дня рождения – 12 июня 1933 года. А именно – с улицей Коминтерна, где прошло детство Тони, тогда ещё Гаплевской. В Борисовской школе в ту пору вместе с русским преподавали и украинский язык. Потому и переплелись в её речи оба языка. Наш разговор словно сам собой возвращает Антонину Алексеевну в огненный 1941 год:

«Что сейчас робытся, стала забывать. А войну хорошо помню, не забывается она…»

В тот день, 22 июня, в семье Гаплевских произошло радостное событие: родился ещё один ребёнок.

«Помню, шла с папой до мамы подивиться: братик родился! – рассказывает Антонина Алексеевна. – Мама до окна не подходит, и все там плачут. Война началась. А мы ж не знали! А в роддоме радио было».

Отец, Алексей Самойлович, работал обувщиком-закройщиком. И потому, когда у Тониных подружек на ногах были надеты резиновые чуни, сама Тоня щеголяла в хромовых сапожках. Отец заведовал артелью, учил сапожному мастерству молодых ребят. А мама Матрёна Степановна – дома с детьми да хозяйством.

В землянке

Отчётливой картинкой в памяти остался день, когда гитлеровцы вошли в её родную Борисовку (посёлок был оккупирован дважды – в октябре 1941-го и марте 1943-го).

«Мы с подружкой сидели на заборе. Снегу было много тогда, под хату, – вспоминает Антонина Алексеевна. – Летят самолёты низко, и что‑то чёрное с них падает. Насчитали мы 19 самолётов. Глянули – у соседей хаты нема… Не помню, как я очутилась у своей хаты. Стёкла из окон выбило, на меня осколки попали. Дивлюсь – сестра на диване стоит в крови: стёкла порезали. У шифоньера дверки отвалились. Мама схватила малого брата, и побежали мы до соседей в погреб. Сидим там, чуем – на дворе балакают не по‑нашему».

Отец по состоянию здоровья не мог воевать, но помогал нашей армии своим ремеслом и был вынужден уехать из Борисовки, чтобы не попасть под расправу фашистов и их приспешников-полицаев. Матрёну Степановну с детьми оккупанты выгнали из хаты, пришлось жить в землянке.

Привелось им с соседями спасать нашего разведчика. Дали ему женщины одежду – юбку, шаль повязали, спрятали бойца в избёнке на болоте. И 10-летняя Тоня носила ему нехитрое пропитание – молоко да картошку. Дело было перед самым освобождением Борисовки. Как сложилась дальнейшая его судьба, остался ли он живым? По сей день частенько вспоминает Антонина Алексеевна ту историю, солдатика, вышедшего из убежища к своим.

Хватило горя на всех. Соседка принесла злую весть, будто где‑то, вдали от дома, умер глава семьи, Алексей Самойлович. Семья уж похоронила его в мыслях. К счастью, неправдой оказалась та весть:

«Ночью стук в окно. Я глянула, кажу: папа! Шапку его узнала. Он взял фонарь и светит на своё лицо. Кричу маме: открывай, это папа! Она боится: виткиль, з могилы?.. До утра не могли заснуть. Наутро мама идёт на базар, папа денег богато дал. А соседи удивляются – Матрёна масло, сало, яйца берёт. Мама отвечает: як же мне не брать, мий хозяин пришёл!»

Антонина Алексеевна в молодости Антонина Алексеевна в молодости / Фото: Личный архив

Война закончилась

Всех их от голода спасала корова-кормилица, которую немцы отняли, но не успели зарезать на мясо, и хозяйка едва ли не чудом вернула бурёнку. Да и в целом, можно сказать, судьба берегла Тоню и её родных даже в жестокую пору оккупации:

«Мама умудряться начала: если немец приходит, она положит нас, укроет, кажет ему: «Тиф, пан!». Хотя мы и не болели. А немцы боялись».

А вот корью они заболели всерьёз – уже в 1944-м. Младший брат, который появился на свет в первый день войны, так и не оправился от этой болезни, умер также 22 июня, прожив всего три годочка.

Как прогнали оккупантов, повыходили люди из землянок. Но в свою хату Матрёна Степановна с детьми вернулась не сразу. Оказалось, что немцы, удирая, заложили мину под сундук… Отвели беду освободители.

И разве можно забыть тот майский день 1945-го?

«У нас шли занятия в школе. Учительница заходит – собирайтесь все, идём на площадь, война закончилась! У нас во дворе тёрн рос, мы нарвали веточек с белыми цветками. Пришли на площадь, глядим – одни радуются, а другие плачут: ваши вернулись домой, а наши уже никогда не вернутся…»

К слову сказать, чернилами школьникам служила сажа, а тетрадями – старые книжки. Сколько радости было у Тони, когда отец привёз ей самые настоящие школьные тетрадки! Показывала девчатам-подружкам, хвастала.

Хорошо, что есть такие люди

Видимо, ремесленный талант передался Антонине от отца. Повзрослев и выучившись, она поработала немного продавцом, а потом три десятка лет шила верхнюю и женскую одежду в ателье при Борисовском комбинате бытового обслуживания. Заслужила награды за добросовестный труд и звание «Ветеран труда».

Получая «Белгородскую правду», читала от первой страницы до последней, но писем прежде в редакцию не писала. А вот в конкурсах от журналов «Крестьянка» и «Работница» участвовала:

«Как‑то раз в журнале напечатали вопрос: что сделать с платьем, если оно пропалено? Я написала: «Ничего страшного в этом нет, можно аппликацию или вышивку сделать, и обновится платье».

Очень удивилась Антонина Алексеевна, когда спустя время на её адрес пришла посылка от журнала с подарком – шестью мотками шерсти. Но дороже подарка были слова, его сопровождающие: «Хорошо, что на Руси есть такие люди, как вы!».

С мужем, Константином Васильевичем, они прожили почти 60 лет. Ушёл он из жизни семь лет назад.

«Сын, Володя, у меня очень хороший», – хвалится Антонина Алексеевна.

Семья сына, внуки, племянники – вот её родные люди. Для любимого дела, шитья, уже не только глаза, но и руки не те, сетует наша собеседница. Но дома сложа руки не сидит, особенно теперь, когда забот во дворе хватает.

И мы надеемся, что в день, когда почтальон принесёт Антонине Клочко этот номер «Белгородской правды», она отложит все дела, возьмёт в руки газету и улыбнётся. Спасибо вам за верность «Белгородке»! 

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×