Какая древнерусская традиция оплакивания сохранилась в белгородских сёлах

На самом деле древнерусские женщины действительно оплакивали своих близких речитативными причитаниями по строгим канонам. И во многих сёлах Белгородской области эта традиция, пришедшая из глубины веков, до сих пор сохранилась. Как причитают и на что похож плач современных Ярославн, рассказываем на примере села Иловка Алексеевского городского округа.

Из глубины тысячелетий

Древнерусские летописи часто упоминают обы­чай оплакивать умерших родственников. Они хранят фрагменты плачей, имеющие строгий ритм и размер. Некоторые историки полагают, что у традиции «обвыть» покойника – языческие корни. По православным канонам над телом усопшего не нужно излишне скорбеть, ведь душа его отправилась к Богу.

В разных местностях и в разное время суть плача оставалась одной, но менялось название. Где‑то про женскую скорбь говорили «причитать», «карить». В Иловке говорят «голосить» или «запричитывать».

Наверное, мне крупно повезло, что люди открыли мне эти секреты, потому как я свой, иловский. Есть вещи в наших традициях, которыми не поделятся с приезжим, будь он хоть трижды профессор и фольклорист. Зато это обстоятельство позволяет мне рассказать о традициях, пришедших из глубины веков и оставшихся в памяти народа.

Первый раз я услышал, как голосит моя бабушка по своему сыну – моему дяде, когда мне было лет 12. Это было страшно, жутко и в то же время притягательно. Песня в виде настоящего воя, запредельная по тональности, но невероятно ритмичная, ввинчивающаяся в каждую клеточку твоего тела, заставляла понять боль от потери.

Голосят по умершим в Иловке только женщины. Так испокон веку повелось, что причитает баба, а мужик стесняется проявлять чувства. Если и заплачет, то украдкой, отвернувшись. Каждая потерявшая голосит по‑своему: кто‑то громко, срывая голос, кто‑то тихо и печально. Как только баба начинает голосить, слёзы наворачиваются даже у посторонних людей, так велика скорбь, рвущаяся в голосе.

В двустопных строках плача как правило от 9 до 15 слогов. Перед каждой строкой плакальщица набирает воздух и, пропев-прокричав очередную строку, плачет, готовясь к следующей строке. Невероятно, но факт – в плаче Ярославны, записанном в конце XII века, точно такая же структура. И для меня, с детства слышавшего плач иловских женщин, эти строки ложатся в чёткий ритм голосения. По сути, структура плача в деревнях за века почти не изменилась. Даже каноничные слова, обязательные для выражения скорби, – старославянские, не имеющие отношения к местному диалекту.

Плач по мужу

Хотя плач разный по тональности, он имеет чётко определённые правила.

«Голосить, конечно, целое искусство, – рассказывает Нина Рогачёва. – Если по мужу жена голосит, то начинается всегда одинаково: «Любая ты моя дружечка!» или «Печальная моя головушка! Отработали твои рученьки!» А потом дальше обязательно о том, что уходит он в другую домовушку. И о том, что деточек и любушку покидает, и о том, как тяжело без него будет».

Плач по детям

Особо надрывным и страшным считается плач по детям. Он имеет девять слогов «Любая ты моя деточка». Но потом матери, будто забыв об окружающем, часами выкрикивают свою скорбь. И тут образы убитых горем женщин могут быть самыми разными от «И солнышко для тебя закрылося» до «Хороню я с тобою своё сердцушко».

«Тут уже голосят так, что мороз по коже, – рассказывает Нина Ивановна. – Сильнее скорби нет, чем когда мать по ребёнку голосит».

Плач по родителям

Начинается голосение со слов: «Любая моя маменька» либо «любый мой папенька». А после плакальщица обязательно говорит слова благодарности за то, что родили и вырастили. Обязательные приветы. Только после этого уже женщина начинает в полной мере выражать свою скорбь.

Приветы умершим

Обязательное условие для тех, кто голосит, – передать приветы умершим родственникам. Передают вначале недавно умершим, а после тем, что умерли давно.

«Обязательно говорится, что умерший встретится с ушедшими родственниками. Просит, чтобы и её дождались. А потом уже произвольная часть», – объясняет Рогачёва.

Со временем этот обычай стал уже необязателен. А ещё в конце прошлого века над телом умершего сидели две-три плакальщицы, и, когда одна переставала голосить, начинала голосить другая. Песня-плач лилась часами.

Выплеснуть горе…

«Сейчас уже не так, но раньше в селе обсуждали, кто и как голосил, – рассказывает Любовь Дурнева. – Из голосения узнавали, кто как умер и как жил. Там же жизнь целая рассказывается. Даже если муж жену гонял всю жизнь и пил беспробудно, всё равно голосить по нему надо было. А когда голосить начинаешь, себя не сдерживаешь – и там уже всё может вырваться».

Поэтому после голосения многим становится легче.

«Это высказывание своих мыслей вслух. То ты мысли гоняешь по хате одна, а тут выплёскиваешь наружу. И горе будто меньше делается, легче дышать становится, скорбь выкрикиваешь из себя», – объясняет Нина Рогачёва.

Специально никто никого не учил голосить. На похоронах девочки, а потом девушки, женщины слушают, как голосят другие. А когда приходит время их скорби, они точно так же выплёскивают всё накопившееся внутри горе с помощью плача-песни.

…и упрёки

Анна Бугакова, когда хоронила мужа, рассказала, как она уговаривала его бросить пагубную привычку. В плаче расписала последние часы его жизни.

«Выплёскиваешь всё, вспоминаешь его жизнь, и немного легче сердцу становится. Есть и неискренне голосят, но такое слышится. Бывает, звучит не скорбь, а упрёки больше. Высказывают над телом то, что при жизни не могли высказать. И это тоже душу облегчает», – рассказывает бабушка.