Белгородское эхо афганской войны. Почему красные гвоздики похожи на незаживающие раны

Солдатские матери

Воспитанницы нашего учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, взялись за реализацию проекта «Белгородское эхо афганской войны». Он посвящён увековечению памяти земляков – воинов-интернационалистов, погибших в Афганистане.

В нашем доме растут девочки без матерей, и им предстояло встретиться с солдатскими матерями, потерявшими сыновей. Эти закалённые горем женщины уже более тридцати лет каждый год приносят красные гвоздики, словно незажившие раны, на могилы сыновей-героев. До встречи с этими женщинами мы и не знали, как много горя вмещается в глазах солдатской матери… Но чужой беды не бывает. Гибель их сыновей – это наша общая боль и рана.

Главное, что наши воспитанницы усвоили, участвуя в проекте, – это то, что нужно быть хорошей матерью.

Примером настоящих матерей для девочек стали матери белгородцев, погибших при выполнении интернационального долга в Афганистане. Матери, воспитавшие кавалеров ордена Красной Звезды и медали «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа»: Вадима Чеченева, Владимира Малакеева, Сергея Вахнина, Анатолия Загайко, Юрия Юнченко, Сергея Маркова, Сергея Догадаева.

«Они же родиной пахнут!»

Валентина Чеченева и сегодня помнит, как её маленький Вадим по дороге в садик любил собирать в букет придорожные цветочки и дарить ей. Однажды нашёл веточку мелкой ромашки и радостно воскликнул: «Мама, мама, я тебе «морашечек» принёс!» Валентина Кузьминична потом долго ласково называла сына «моя морашечка»…

Вадим погиб в бою 11 октября 1985 года. Позже к Валентине Кузьминичне приезжали его сослуживцы, рассказывали о нём:

«Однажды во время боевой операции в Кабуле Вадим в одном из двориков подбежал к клумбе с гвоздиками, присел и стал жадно вдыхать их терпкий аромат. Товарищи зовут: «Уходим!». А он отвечает: «Ребята, да они же родиной пахнут!». Мария, которая часто сопровождала меня на встречах с матерями погибших воинов-интернационалистов, всё время чувствовала на себе их материнскую любовь – женщины ласково смотрели на неё, обнимали, утешали, что растёт в детском доме, угощали домашними пирогами, специально испечёнными для неё. Впечатлениями о встречах Мария делилась с другими воспитанницами, привозила девочкам гостинцы от солдатских матерей.

Постепенно наша Маша оттаивала душой, стала лучше учиться, в её дневнике перестали появляться записи учителей о неудовлетворительном поведении.

«Всё равно вернусь…»

Светлана Малакеева хранит дома в стеклянной витрине личные вещи и награды сына Владимира. Он получил смертельное ранение и скончался в госпитале 1 октября 1985 года.

В районе населённого пункта Чамкани рядовой Малакеев в составе экипажа танка обеспечивал прохождение колонны полка. Когда танк подорвался на мине, Владимир под интенсивным огнём противника, рискуя жизнью, покинул танк, чтобы устранить неисправность и спасти экипаж. Возвращаясь в боевую машину, Владимир получил тяжёлое ранение в голову.

Светлана Тихоновна до последнего его вздоха была в ташкентском госпитале, сидела возле кровати и крепко держала за руку, всё время повторяя находившемуся в бессознательном состоянии 19-летнему Владимиру: «Сыночек, я тебя теперь никому не отдам!..»

С девочками мы не могли сдержать слёз, перечитывая дома письма Владимира родным, в которых он сообщал, что очень хочет поскорее вернуться домой в Союз:

«Но всё равно я скоро вернусь к вам и буду всегда вместе с вами. Как медленно тянется время! Но я дождусь этого дня. Скучаю, так хочется поглядеть на вас…».

Маме Володя писал нежные и трогательные письма, даже стихи посвящал.

«Спасибо за сына!»

Надежда Вахнина с гордостью вспоминала о своём Сергее: «Где бы ни учился и ни работал, всегда нам с отцом говорили: «Спасибо за сына!». Как же дороги эти слова для любой матери – значит, растит настоящего мужчину. Затем Надежда Фёдоровна с болью рассказала, как погиб сын, дрожащими руками показала нам его письма и награды.

Сергей в Афганистан был направлен в ноябре 1987 года. Домой писал:

«Нас собрали для того, чтобы выводить войска, вывозить имущество. Посты усилены, но зато дорога сложная, в основном горы, серпантины крутые, в тоннелях гололёд. Машины перегружены, не тянут, толкают БТРами, чтобы только не загромождали дорогу. У меня уже прицеп ни на что не похож».

Особенно трудно давался нашим войскам путь через стратегически важный перевал Саланг. В последнем письме родным Сергей написал:

«В основном так и ездим из Кабула к границе, от границы с Союзом опять в Кабул. Самое плохое на пути к Союзу – это Саланг. Есть такой перевал. Машины перегружены, не тянут, кипят. Ну а так всё нормально. Я вообще не слышал здесь ни единого выстрела».

Однако выстрелы были… Сергей Вахнин погиб 15 июля 1988 года, совершая очередной рейс на своём КамАЗе по горному серпантину. Противник открыл по колонне огонь, особенно досталось головной машине, её управление вышло из строя. Сергей пытался остановить машину, чтобы сберечь груз. Но КамАЗ с находящимся в кабине водителем сорвался в пропасть.

Мария в блокноте Сергея Вахнина со стихами Владимира Высоцкого нашла переписанное им за восемь лет до гибели четверостишие, прочтя которое надолго задумалась о судьбе воина-интернационалиста:

За всё, чем дышишь и живёшь,
Зубами, брат, держись,
Когда умрёшь, тогда поймёшь,
Какая штука – жизнь.

«Я отвечаю за их жизни»

От Надежды Загайко мы узнали, что её сын Анатолий родился на нашей малой родине – легендарной прохоровской земле, где в июле 1943-го произошло знаменитое танковое сражение. Мы решили, что не случайно он стал командиром танка – место рождения определило его судьбу.

В Афганистан Толю направили в июле 1981 года – в город Кишим. Он был командиром танка. Домой младший сержант Загайко писал:

«Дела у меня идут нормально. Дали мне экипаж из 3-х человек, теперь с ними я занимаюсь на танке. Так что теперь на мне ответственности больше. Я отвечаю за их жизни, но они парни мировые, меня слушаются».

Погиб Анатолий в августе 1981-го. Его танк обстреляли из гранатомётов. Толя обгорел, ему оторвало стопу левой ноги. Он умер, не приходя в сознание. Надежда Антоновна с нескрываемым горем рассказывала нам:

«Никогда не забуду день, когда сына привезли в цинковом гробу. Я часто хожу на могилу моего сыночка в Белгороде, моего первенца, моей родной кровинушки. Обнимаю памятник и разговариваю с ним».

После этого боль невосполнимой потери хоть немного ослабевает.

Просил прислать «Белгородскую правду»

Тамара Юнченко так и не смогла смириться с потерей сына, хотя уже более 30 лет прошло с того дня, как в дом принесли похоронку. Хорошо помнит солдатская мать, что гроб был запаян, только на крышке – небольшое стеклянное окошко, закрашенное изнутри краской. Она, до крови ломая ногти, царапала его – хоть краешком глаза в последний раз взглянуть на сыночка.

До сих пор Тамара Кузьминична не верит, что Юра был в том гробу. Искала его – и в газеты писала, и на телевидение, но ничего нового не узнала. Мать с надеждой спрашивала нас с Машей: «Мы не знаем, где лежат наши дети. Сердце матери не обманешь. Юру же в горах двое суток искали. Может, он жив? Может, в плен попал?».

Что мы могли ответить?! Наши сердца сжимались от жалости к этой пожилой женщине.

А в гибель Юры действительно трудно поверить – таким он был жизнерадостным! В письмах домой юноша вспоминал родной Белгород, улицу Везельскую, на которой родился и вырос. Даже просил Тамару Кузьминичну в письмах из Афгана:

«Мам, сфотографируй наш дом, кинотеатры – словом, все памятные места, а то я стал забывать город, так ещё с вокзала домой дороги не найду. Но это я, конечно, пошутил… Мам, и купи, если где увидишь, набор открыток про Белгород. И ещё несколько самых последних номеров газеты «Белгородская правда» пришли».

Фотографию родных Юрий носил с собой в военной форме. Маша с волнением держала её в своих тонких детских пальчиках, рассматривая обтрёпанный по краям, пожелтевший от времени снимок. Его Тамаре Кузьминичне передали сослуживцы Юрия.

Рассказали они и о том, как погиб 29 января 1984 года младший сержант Юрий Юнченко. Подразделение, в котором он служил, выдвинулось в Сафа для уничтожения крупной банды душманов. Завязалась ожесточённая перестрелка. Юрий был смертельно ранен, он умер на поле боя. Ему шёл 21 год…

«Уже бы внуки бегали и правнуки…»

На встречу с Марией Марковой мы ездили с Женей. Наша беседа с Марией Александровной оставила в душе девочки глубокий след, и она с большим интересом посетила музей гимназии № 2 Белгорода, в которой учился юноша и где установлена мемориальная доска в память о воине-интернационалисте Сергее Маркове. В школьном музее бережно хранятся личные вещи Сергея, его комсомольский билет, фотографии и записи воспоминаний о нём одноклассников и учителей.

Погиб старший разведчик Сергей Марков 26 марта 1985-го, спустя восемь дней после своего 20-летия, которое отпраздновал с родными дома – за отличную службу и образцовое исполнение служебных обязанностей его поощрили отпуском домой. Но кто тогда мог знать, что вскоре его не станет…

Во время операции по уничтожению банд в провинции Кандагар разведывательный дозор, в котором был Марков, попал в засаду. Прикрывая огнём отход боевых товарищей, Сергей был смертельно ранен.

Женя с сочувствием слушала Марию Александровну:

«Прошло столько лет, как сына и многих его сверстников нет в живых, но мы, матери, не можем смириться с потерей. Я часто думаю, как бы сложилась судьба моего Серёжи – уже бы внуки бегали и правнуки. А вот никого нет…».

«Погиб он как настоящий солдат»

Тамара Догадаева рассказывала нам с Женей о своём сыне – герое афганской войны – с болью и волнением. Он рос заботливым и скромным мальчишкой. Увлекался авиамоделизмом, выжиганием по дереву, окончил музыкальную школу по классу баяна, любил гонять с ребятами в футбол и волейбол. Мать показала нам искусный рисунок Сергея, на котором изображён гордый Спартак.

В армию Сергей Догадаев был призван 2 октября 1982 года Октябрьским райвоенкоматом Белгорода. Из учебной части юноша с удивлением писал родным об усиленных занятиях по физподготовке, об уроках вождения, на которых капитан часто повторял, что солдат должен уметь ездить почему‑то на двух колёсах. Удивлялся Сергей тому, что устройство автомашины ЗИЛ они изучали досконально, а вот Правила дорожного движения их повторять совсем не заставляли, словно они и не нужны. Тогда он не знал, что их готовят для службы в Афганистане, а там, в его горах и пустынях, свои правила движения… Из Афганистана писал другу:

«Валер, у меня к тебе большая просьба – увидишь моего отца, скажи ему, где я нахожусь, и пусть он мне ответит. А матери моей об этом ни слова не говори».

8 апреля 1983 года Сергей вёл машину в составе автоколонны, которая двигалась по горной дороге. Притаившиеся в ущелье бандиты обстреляли из гранатомёта машину Сергея первой, так как она была головной.
ЗИЛ-131 загорелся, преградив путь колонне. Раненый Сергей, превозмогая боль, отвёл машину в сторону, тем самым открыв товарищам дорогу к спасению. Отважный солдат-водитель был эвакуирован в укрытие, где и скончался от ран.

Срывающимся голосом Женя прочла пожелтевшее, бережно хранимое Тамарой Илларионовной письмо временно исполняющего обязанности командира войсковой части полевая почта 71 184 подполковника Мазура:

«На протяжении всей службы в нашей части Сергей был дисциплинированным, исполнительным солдатом, отзывчивым и чутким товарищем. У него было много друзей в подразделении, он пользовался уважением командиров за хорошие знания военной специальности, трудолюбие и принципиальность. Товарищи тяжело переживают смерть Сергея, они обещали отомстить тем, кто сеет смерть и разрушения на афганской земле.

Погиб он как настоящий солдат, патриот-интернационалист. Ваш сын навсегда останется в сердцах воинов нашей части. На его примере мы будем воспитывать личный состав беззаветному служению Родине».