Ивня – в приданое
Если быть точным, изначально род Карамзиных к Ивне никакого отношения не имел. Ивнянское имение досталось как приданое генеральской дочери Александре Дука, вышедшей замуж за Владимира Карамзина приблизительно в 1844 году.
Отец невесты, барон Илья Михайлович Дука, был героем войны 1812 года. Его портрет сегодня висит в Военной галерее Государственного Эрмитажа. Мать – ивнянская помещица Елизавета Никаноровна Переверзева.
На свадьбе Владимира и Александры Карамзиных посажёным отцом был сам Николай I. Поселились новобрачные в Петербурге на Мойке. А в Ивню поначалу наведывались на отдых от городской суеты и для присмотра за хозяйством.
Вошка Карлик
А теперь более подробно о жизни Владимира Карамзина, которая, бесспорно, заслуживает пристального внимания.
Владимир Карамзин был предпоследним из десяти детей (трое умерли в младенчестве) знаменитого автора «Истории государства Российского», историографа Николая Карамзина. Его мать, Екатерина Колыванова, приходилась сводной сестрой поэту Петру Вяземскому, который к тому же был близким другом семьи и крестил Володю.
Ребёнок появился на свет в ночь с 4 на 5 июня 1819 года в Царском Селе, где и прошла большая часть его «летнего» детства. На зиму семья перебиралась в Петербург. Воспитывал Карамзиных-детей гувернёр-француз Тибо, а обслуживали крепостные – девушка Фиона и дядька Лука.
Когда Володе исполнилось семь лет, отец его умер. Возможно, это событие повлияло на характер ребёнка, наиболее точную характеристику которого дала близкая к семье мемуаристка Александра Россет. Проведя лето 1829 года с Карамзиными в Ревеле, она называла маленького Владимира «несносным, прескверным мальчишкой», «противным Володькой» и «злюкой». Добавим, что старшие братья и сёстры присвоили юному Владимиру прозвище Вошка Карлик.
Эта весьма нелестная аттестация, видимо, верна и подтверждается словами позднейшего биографа, писавшего о некоторой неприветливости и неподатливости в обращении уже взрослого Владимира Карамзина. Но, отмечал автор, за этим недостатком внешней гибкости в нём скрывалась неизменная твёрдость в исполнении того, что он считал нравственным своим долгом.
Юность с Пушкиным
Среда, в которой рос Владимир, безусловно, способствовала его самому разностороннему развитию. С ранних лет он общался с выдающимися людьми своего времени. В литературном салоне его матери, Екатерины Андреевны, частыми гостями были Александр Пушкин, Василий Жуковский, Пётр Вяземский, Владимир Одоевский, а позднее – Николай Гоголь, Михаил Лермонтов, Фёдор Тютчев, Карл Брюллов, Александр Даргомыжский и другие. Со многими из них он поддерживал отношения и в дальнейшем.
Дублёр Лермонтова
В 1836 году Владимир Карамзин поступил на юридический факультет Петербургского университета, где примкнул к аристократическому студенческому кружку. В него входил и князь Александр Васильчиков, будущий секундант на трагической дуэли Михаила Лермонтова, а впоследствии – крупный экономист, теоретик и организатор кооперации в пореформенной России.
В 1838 году Владимир Николаевич познакомился и с самим Лермонтовым. В Царском Селе Карамзины устроили домашний спектакль по пьесе «Два семейства». Одну из главных ролей должен был играть Лермонтов, но получил взыскание по службе и на две недели оказался под арестом. Владимиру Карамзину пришлось заменить Михаила Юрьевича в постановке. Тесное общение поэта с Карамзиными продолжалось вплоть до второй кавказской ссылки. В карамзинском салоне Лермонтов 29 октября 1838 года впервые читал поэму «Демон».
Тогда же формируются политические и патриотические взгляды Карамзина, в которых, безусловно, угадывалось влияние отца и близкого по духу Александра Пушкина. «Можно нападать на религию или правительство своей страны, не нападая на самую страну, и таково именно было моё намерение. Можно… жалеть свою родину, но горе тому, кто её презирает, потому что у него более нет родины и это слово теряет для него всякий смысл», – писал Владимир-студент брату.
Прокурор и ловелас
По окончании университета в 1839 году Владимир Карамзин поступил на службу во Второе отделение императорской канцелярии, занимавшейся кодификацией законов. Восемь лет спустя он переходит в Министерство юстиции членом консультации при министре, а в 1850-х годах «состоит за обер-прокурорским столом в Правительствующем сенате».
Что касается личной жизни, то в 1840-х годах братья Владимир и Андрей Карамзины, по словам современницы Анны Фёдоровны Тютчевой, «блистали в свете, и их успехи долгое время питали романтическую хронику Петербурга». Сохранился портрет Владимира Карамзина работы художника Л. Вагнера. На нём изображён щеголевато одетый молодой человек в цилиндре, с небольшой бородой по тогдашней европейской моде. Это был, без преувеличения, настоящий светский лев. По счастью, брак с баронессой Дука стал для Владимира удачным, хотя и бездетным, и направил его энергию в созидательное русло.
Биограф отца
Когда выдающийся историк Михаил Погодин, собирая материалы для биографии Николая Михайловича Карамзина, обратился к его родным, именно Владимир установил наиболее тесное с ним сотрудничество. Он «стал по существу консультантом Погодина и считал себя «соучастником» в создании биографии своего отца». Работа продолжалась около 20 лет и к 100-летию со дня рождения историографа (1866) в свет вышла книга «Н.М. Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников».
За этот труд Александр II пожаловал награду Михаилу Погодину и орден Святого Станислава I степени – Владимиру Карамзину.
Крымская война
Весною 1854 года во время Крымской войны погиб Андрей Карамзин, старший из братьев. Владимир после гибели брата «по собственному желанию отправился в Крым с запасом лекарств для оказания помощи раненым и больным». А по возвращении вступил в ряды формировавшегося ополчения, где был ротным командиром. Летом и осенью 1855 года участвовал в охране побережья Финского залива, где ожидалась высадка англо-французских десантов с кораблей вражеской эскадры вице-адмирала Дондаса.
Александра Ильинична Карамзина в это время собирала средства и медикаменты для раненых. Та же Анна Тютчева писала, что «Александра Карамзина, которая очень богата и всегда казалась исключительно поглощённой своей светской жизнью, со страстным интересом работает на помощь раненым».
Предвестник Столыпина
Вернувшись после войны на службу, Карамзин во второй половине 1850-х годов много времени проводит в Курской губернии. Он – член Курского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, созданного рескриптом Александра II в 1858 году, участвует в подготовке крестьянской реформы.
Личная позиция Карамзина по поводу отмены крепостного права (отказ от навязывания крестьянину значительного количества земли, от сохранения обязательного труда, предоставление крестьянину свободы выбора в занятии сельским хозяйством, освобождение от помещиков и «рабства общины») фактически предвосхищала основные положения преобразований Петра Столыпина.
Зрелые годы жизни Карамзина отмечены важными профессиональными достижениями. Как опытный юрист он принимает участие в разработке Судебной реформы 1864 года, становится членом Петербургской судебной палаты. В 1868 году Владимира Николаевича назначают сенатором и производят в тайные советники. В сенатской службе он трудится в уголовном департаменте, связанном с кассационными делами, и в первом «управленческом» департаменте, отвечавшем за обнародование законов, издание административных распоряжений.
След на века
В августе 1853 года супруги Карамзины основали в Ивне сахарный завод, существовавший более полутора веков. В следующем – возвели главный усадебный дом и заложили парк с редкими породами хвойных деревьев. Так началось создание обширного усадебного комплекса. Сегодня на его территории расположен Ивнянский областной детский противотуберкулёзный санаторий. В 1859 году в Ивне появилось новое каменное здание Троицкой церкви. Возможно, в это же время застроили жильём южную и северную окраины Ивни. А исторические названия этих окраин – «Владимировка» и «Александровка» – вполне могут быть связаны с именами тогдашних владельцев села – Владимира и Александры Карамзиных.
В 1860-е Ивня славилась своим племенным молочным скотоводством, которое «имело своим предметом кроме молочных продуктов производство племенного скота на продажу». Были заведены и новые породы свиней. Наряду с животноводством в Ивне развивалось земледелие и перерабатывающее производство.
По обширности запашек и по устройству земледельческой части хозяйства Ивнянское имение накануне отмены крепостного права вошло в число образцовых помещичьих имений. Ивнянский сахарный завод относился к пяти важнейшим сахарным заводам Курской губернии. В 1862 году в селе, помимо сахарного, имелись винокуренный, кирпичный, селитряный, а также конский и овчарный заводы. Была и больница, возможно, основанная Александрой Карамзиной.
Последнее пристанище
После смерти супруги в 1871 году Карамзин мало занимался ивнянским хозяйством. Оно «значительно опустилось, а из всего продуктивного рогатого скота остался один только швейцарский бык, случайно уцелевший от какой‑то повальной болезни. Рабочий скот был также в печальном состоянии. Земля зарастала сорными травами, урожаи клонились к упадку».
Так было суждено, что последнее пристанище Владимир Карамзин нашёл в Ивне. Сенатор скончался 7 августа 1879 года, находясь в отпуске в своём имении, селе Ивне Обоянского уезда Курской губернии. Смерть наступила от разрыва сердца. Похороны состоялись 12 августа, о чём в метрической книге Троицкой церкви села Ивня произведена запись под № 30. Ивня вскоре перешла по наследству к племяннику Александры Ильиничны – графу Константину Клейнмихелю. Семья Клейнмихелей владела имением вплоть до революции 1917 года.
Могила Карамзина существовала в Ивне в 1920-е годы, но к настоящему времени утрачена. Возможно, захоронение было уничтожено весной 1934 года, когда в поисках драгоценных металлов для нужд индустриализации разорили Троицкую церковь и вскрыли помещичьи могилы в Ивнянском парке. Существует устное предание, будто надгробная плита с могилы Владимира Карамзина замурована в бетонном полу одного из производственных помещений бывшего совхоза им. Ленина.
…Как тут не вспомнить горькие слова Пушкина: «Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…»