Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
28 апреля 2022,  10:44
 1808

«Вы поймите одно: мы русские!» Как живёт в Чернянке харьковчанин Михаил

Маленький домик недалеко от реки Оскол одном из районов Белгородской области сегодня для них с супругой стал приютом

«Вы поймите одно: мы русские!» Как живёт в Чернянке харьковчанин МихаилФото: Павел Колядин (архив)
  • Статья
  • Статья

Школьная, Восточная, Радужная, Зелёная, 1 Мая – наверное, чернянцы подумают, что это улицы их райцентра. Нет – это названия улиц в селе Циркуны Харьковской области. Они были родными много лет для Михаила и Ирины, а теперь улицы с такими же названиями окружают их здесь, в Чернянке.

От Сахалина и Краснодара

Маленький домик недалеко от реки Оскол сегодня для харьковчан стал приютом. Во дворе ещё много работы, есть небольшой палисадник, где можно посадить цветы. И даже грядки для картошки определены. В доме пахнет борщом.

Спрашиваю:

— Украинский борщ будет на обед?

— Да какой же он украинский, – отвечает хозяйка. – Я родилась в Краснодарском крае, мама меня там его варить учила, так что, скорее, кубанский, а не украинский…

24 февраля в Циркунах начали стрелять. Село находится на окружной дороге Харькова, потому – важный объект.

«В пять утра мы проснулись от того, что люстра звенит. «Неужели землетрясение», – подумал я. Потом вдалеке услышали: «бух!», «бух!», – вспоминает Михаил, усаживаясь в небольшое кресло.

Ирина тоже включается в разговор:

«Мы смотрели телевизор. У нас тарелка была спутниковая направлена на Россию, и там политики говорили, что война продлится пять дней. И вот мы эти пять дней просидели в подвале, но стрельба не закончилась. На пятый день так бомбанули, что рядом начали гореть дома, мы повыскакивали и поехали в чём были. Благо, что ещё бензин в баке залит. Встретили российские бронетранспортёры, они нас сопроводили до самой границы, в Журавлёвку».

Ещё с несколькими семьями из Циркунов они два дня провели в Ближней Игуменке, потом оказались в пункте временного размещения в Чернянке.

«Вы знаете, – вдруг сказал Михаил, – наша жизнь – такая интересная штука: я родился на Сахалине, супруга – в Краснодаре, а вот встретились в годы учёбы в Харькове, и он стал для нас родным. 50 лет там трудились и жили. Сейчас дочка и внук ещё остаются там, – рассказал Михаил. – Я сам котельщик по образованию, занимался котлами большой производительности. Мы хорошо работали, но вот в 90-х всё изменилось, многие заводы развалились, с работой было проблематично. Но мы смогли удержаться на плаву. Я по работе проехал всю территорию России, был в Европе и даже в Африке. Есть с чем сравнить». 

Личное дело

Разговор прерывает телефонный звонок – звонит дочь из Харькова. Спустя время Ирина улыбается:

«А наш‑то сегодня полшоколадки заработал, – говорит она мужу про внука. А мне поясняет: – Там, на высоких этажах, бабули живут, они же за водой не набегаются, а внук, пока тихо, сходит, им принесёт – вот сегодня поблагодарили, дали полшоколадки. А вообще у них в гараже картошка есть, так что хоть не голодают».

Когда супруги уезжали, то некогда было заезжать за ними, а теперь, говорят, только в Европу зелёный коридор.

«Он‑то зелёный, но, во‑первых, туда с деньгами ехать нужно, во‑вторых, у дочки в баке 15 литров. Вы сами понимаете, что это только доехать до Белгорода, не дальше. Мы, как только границу пересекли, нам пришла SMS: «Вы въехали в страну-агрессор». Короче, назад дороги нет, особенно если у тебя в паспорте национальность русский. А в Харькове там у многих так. Вы поймите одно: мы – русские!»

Другие беженцы, что были вместе с собеседниками, поразъехались кто куда, а они решили остаться.

«И к дочке ближе, и нам здесь люди понравились. Вот не для лести, но скажу, как вам повезло тут с властью. Татьяна Петровна, глава ваша, она же нас и встретила, и каждый день на связи была, а когда в Липецк уезжали, проводила до самой границы и перекрестила вслед нашу колонну транспорта. Где такое отношение увидишь? Да и с людьми многими познакомились. Нам здесь понравилось, душевные все, сопереживают. У нас давно такого не было, только среди узкого круга друзей», – сказал Михаил.

Пока он оформляет документы, ищет работу. С женой планируют заняться огородом и хозяйством. 

«Там остаться мы не могли. Они бы нас потом всё равно вырезали. Света нет, газа нет, даже нельзя было выйти, людей похоронить, дома которых разваливались. И в наш дом прилетело, потом сообщили…» – говорит Ирина.

А Михаил с горечью продолжает:

«После 2014-го мы стали чувствовать всю эту ненависть на себе очень явно, просто команды «фас» им не было. Сначала пошло очень тяжёлое разделение церкви. Всех заставляли ходить в украинскую раскольническую, а мы не понимали, зачем нам туда идти, ведь нас крестили в русской. Раньше мы отмечали 9 Мая торжественно, а потом прямо на улице ставили большие столы, варили кашу, и все вспоминали наших героев-дедов. Но нас этого лишили».

Глядя Ирину и Михаила, таких домашних, уютных, приветливых, невольно задаюсь вопросом: неужели, столько пережив, потеряв дом, в котором прожили 50 лет, у них нет злости, ненависти?

«Мы воспринимаем всё разумом. Сердце, конечно, горит огнём, но это уже личное», говорит мужчина.

По материалам газеты «Приосколье 31»

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×