Что нам делать, или Так вам и надо! Как пандемия коронавируса меняет нашу жизнь

— Евгений Викторович, если рассматривать коронавирус как тест общества, то что, по вашему мнению, он показал?

— Прежде всего – готовность людей к самоограничению. Посмотрите: сейчас достаточно много народа гуляет. Меньше, конечно, чем гуляло раньше. Не все, но очень многие осознали реальную опасность и необходимость предохранения от неё. Сейчас люди соглашаются с определёнными ограничениями и добровольно на них идут. Такое поведение уже сформировалось и на какое‑то время может сохраниться.

— Сейчас многие говорят о том, что ситуация с коронавирусом спланирована некими заинтересованными силами. Как вы относитесь к такой версии?

— В то, что это срежиссированная акция, я не верю. Во многом рассматриваю эту ситуацию как репетицию противодействия катаклизмам, связанным с какими‑то другими эпидемиями, которые могут случиться в будущем, или с глобальной миграцией населения из‑за изменения климата. Нынешняя пандемия – некое тестирование готовности национальных и наднациональных структур перенаправлять ресурсы в ту или иную сторону. Для новой мировой войны человечество уже слишком изнежено, по крайней мере его «золотой миллиард». Поэтому выпускным клапаном напряжённости в мире стал коронавирус. Он абсорбировал все глобальные страхи и стал ответом на постоянно растущий в странах Западной Европы спрос на личную безопасность и ценность человеческой жизни.

— А что сейчас происходит с другими человеческими ценностями? Например, с готовностью людей помочь тем, кто оказался в более сложной ситуации?

— На днях ВЦИОМ опубликовал результаты опроса. Людей спросили, готовы ли они помогать тем, кто находится на карантине. И 61 % респондентов ответили, что готовы или скорее готовы. Приблизительно так же люди оценивают готовность к этому своего окружения. При этом реально помогают – по самооценке – 15 % опрошенных. В общем, люди считают, что друг другу надо помогать. Другое дело, что эта взаимопомощь, как правило, ограничена дружескими и родственными связями.

Фото: Вадим Заблоцкий

— Традиционным русским радушием и гостеприимством тоже придётся поступиться…

— Я бы не стал утверждать, что самоизоляция станет ударом по национальной традиции. Конечно, русские не скандинавы и не немцы и в большей степени ориентированы на неформальное общение и дружбу. Но всё‑таки мы достаточно большие индивидуалисты. И стремление к социальным контактам у нашей нации ограничивается ближним кругом. Гражданская активность в рамках каких‑то групп по интересам у нас, в отличие от той же Европы, гораздо менее развита. Поэтому я бы не стал так уж категорично заявлять, что сложившаяся ситуация – это такое чудовищное напряжение для национальных черт русского характера. Вот на Кавказе – да, для них это большая проблема. Там привыкли к большому количеству гостей на праздниках и похоронах.

— А выдержит ли испытание коронавирусом семья? Когда только зашла речь о самоизоляции, многие шутили о всплеске рождаемости после окончания пандемии. Сейчас наоборот – прогнозируют вал разводов…

— Институт семьи постоянно испытывает какие‑то вызовы. На Западе он уже претерпел существенные изменения. А как скажется на нём коронавирус?.. Уже сейчас в европейских странах отмечается рост уровня домашнего насилия на 20–30 %. Думаю, примерно такая же статистика и по нашей стране. На 30 % увеличились продажи спиртных напитков. Благополучные семьи, наверное, выйдут из этой ситуации с минимальными потерями, если не случится каких‑то негативных форс-мажорных обстоятельств вроде потери работы. А в семьях с проблемами негатив полезет наружу. И всё это ещё и на детях может отразиться, которые сейчас не ходят в школу, сидят дома и наблюдают все «прелести» взаимоотношений родителей. Разводов точно будет больше, чем обычно.

Фото: pixabay.com
«Прощайте друг другу мелочи». Как сохранить добрые отношения в семье на самоизоляции

— Сейчас много говорят о необходимости соблюдать социальную дистанцию. Не приведёт ли это к тому, что, когда всё закончится, эта дистанция сохранится?

— Социальная дистанция – это какая‑то неудачная калька англоязычного термина. Эксперт ВОЗ, который недавно посетил Беларусь, употреблял термин «физическое дистанцирование». Мне кажется, он более верный. А станет ли ситуация с коронавирусом причиной социального разобщения? Наверное, нет. По крайней мере, в привычных кругах неформального взаимодействия такое разобщение вряд ли произойдёт. А вот существующие разломы в обществе могут усилиться.

— И что это за разломы?

— Всегда присутствует латентная классовая ненависть между богатыми и бедными. Она сейчас активно транслируется в соцсетях в виде шуток. Например, про пахнущих «Диором» богачей, которые привезли заразу из‑за границы. Это разлом «Москва – провинция»: москвичи привезли заразу в регионы, а потом уехали к себе лечиться и пользуются всеми возможностями столичной медицины, а люди в провинции остались со своим до предела «оптимизированным» здравоохранением. Малый бизнес говорит: «Что нам делать? Хотим поддержку!» А им в соцсетях люди пишут: «Так вам и надо, вы же хотели много зарабатывать». Это некое злорадство менее успешных в жизни людей по отношению к предприимчивым и более успешным. Ещё один разлом – между работодателями и наёмными работниками. Людей выпихивают в неоплачиваемые отпуска, заставляют увольняться. Этот конфликт будет обостряться в течение ближайших месяцев.

Евгений Реутов / Фото: Владимир Юрченко

— Какая‑то невесёлая картинка получается. Сейчас, по сути, мы теряем хорошо знакомый и безопасный мир и ему на смену приходит другой. Каким он будет?

— Пандемия – серьёзный вызов наднациональным европейским структурам. Развитие эпидемии показало, что они не такие прочные. Если бы сейчас в Великобритании проводили опрос, выходить ли из Евросоюза, то уже бесспорное большинство высказалось бы за выход. Ещё одно следствие – и в развитых, и в развивающихся странах усилятся страхи и опасения, связанные с возможными пандемиями. Вырастет эпидемиологическая грамотность населения. Защитная маска и перчатки перестанут быть экзотикой и будут использоваться повсеместно. Вероятно, люди ещё долго будут бояться путешествовать, особенно в экзотические страны со своеобразной кухней и гигиеническими традициями. А запрос на безопасность и ценность человеческой жизни, напротив, будет только расти.

— И, наверное, пережив столь глобальную пандемию, человечество постарается застраховать себя от её повторения?

— Да, думаю, что на национальном и межгосударственном уровнях будет уделяться больше внимания исследованиям в области вирусологии. И, скорее всего, произойдёт перераспределение ресурсов на эти цели с «зелёной» энергетики и других экологических проектов. Вероятно, произойдут изменения и в системе занятости. Во‑первых, многие перейдут на удалённый режим работы, а во‑вторых, возможно, будут пересмотрены законы, связанные с трудовыми правами: работодатели могут настаивать на оформлении работников на более краткосрочные контракты. Хочется надеяться на то, что национальные системы здравоохранения в тех странах, где они рассматривались как ненужный тормоз экономического роста или как коммерческий институт, теперь будут больше ориентированы на выполнение своей социальной функции.

Фото: pixabay.com
Пиджак с шортами и звонки по ночам. Как работать из дома и не потерять уважение коллег

— А что‑то относительно хорошее мы из этой пандемии вынесем?

— Во‑первых, национальные государства выработают опыт противодействия масштабным и комплексным кризисам. Во‑вторых, велик шанс на усиление международного сотрудничества в сфере эпидемиологической безопасности. В‑третьих, повысится эпидемиологическая грамотность населения и люди приобретут личный опыт взаимопомощи в непростых условиях. А ещё будут активно развиваться технологии удалённого доступа к услугам, развлечениям и общению.

Беседовала Тамара Акиньшина