Разговор с самой собой. Как благодаря поэзии Жанна Бондаренко переехала в Грайворон

С поэтессой договорились встретиться на площади возле Дома культуры, туда удобнее доехать, а это важно, потому что Жанна — инвалид. В тёплое время года она самостоятельно управляет электроколяской, а в холодное пересаживается на тяжёлую — механическую, с которой её руки не совладают. На нашу встречу коляску толкает улыбчивый дядя Вова — сосед и постоянный помощник.

Её стихи можно охарактеризовать одним словом —пронзительные. Они о любви, которая осталась в далёкой, какой‑то другой жизни; о счастье, которое могло бы случиться, но не произошло; о прекрасных моментах, которые не вернуть; о разбитой надежде, что заново собирают из осколков; о вере, единственно оставшейся… Каждая строчка будто вторит происходящему, и хочется плакать навзрыд. Это не пророчество, а просто разговор с самой собой — так говорит автор.

«Стихи лирические, потому что я сама такая по натуре. Я не описываю, что вижу вокруг, а просто разговариваю со своим внутренним миром и с Богом. Жизнь меня не баловала, абсолютно не баловала», — рассказывает Жанна.

Она штатный журналист районки, рабочие дни Жанны уже 20 лет состоят из новостей, статей и интервью. Из лирики — только её стихи, они‑то и проложили дорогу в профессию.

Интернатские вехи

Жанна родилась в селе Ивановская Лисица, недалеко от Грайворона. Отец работал шофёром, мама — сначала санитаркой, потом завхозом в школе. В 2,5 года девочка перестала ходить, многочисленные поездки к врачам не давали результата, оставалось только смириться.

«До четвёртого класса я училась на дому, ко мне ходила учительница, часто бывали одноклассники. Только они играли, а я сидела, — вспоминает поэтесса. — Но потом началась кабинетная система, учителей стало много, и представьте, что все они должны были бы приходить ко мне домой. Родители работали, возможности сидеть со мной не было. Поэтому в четвёртом классе случился первый дом-интернат для детей-инвалидов в Дмитрове Московской области. Это было начало 1980-х. До сих пор помню свои интернатские вехи, как это было, всё очень живо в памяти, хотя прошло столько лет».

Родители искали возможность переехать в Дмитров. Нашли работу в самом интернате и жильё для сотрудников, уже поселились там и забирали дочку на выходные. Но местные власти не дали доб­ро на прописку, и семье пришлось вернуться. Жанна приехала в четыре стены.

«Родители потом развелись, а я поехала в интернат в город Цюрупинск Херсонской области, там и окончила школу. Спасибо замечательным педагогам, они не делали никаких поблажек на инвалидность. Наоборот, говорили, что мы должны быть лучше и знать больше других, чтобы чего‑то добиться в жизни. Нам повторяли: «Не задавайте себе вопрос: «Зачем это нужно?» Просто учитесь». Там меня научили учиться, испытывать потребность узнавать новое, а это самое главное, ведь только если человек полюбит учиться, из него будет толк», — продолжает она.

Девочка существует

По окончании школы в 1991 году снова встал вопрос, как жить дальше. И речи не было о том, чтобы инвалид первой группы мог где‑то учиться, да ещё и работать. Жанна снова оказалась в маленьком домике в Ивановской Лисице. В деревне не было тротуаров, оттого даже летом девочка не видела ничего дальше двора. То время она называет полной безнадёжностью.

«Стихи я писала ещё в школе, привезла с собой тетрадь. Мама почитала и сказала отправить в районную газету. Я посмотрела, там писали про уборочные, фермы, надои. Думаю: «Где тут место стихам? Зачем они?» Но отправила, и скоро ко мне приехала корреспондент Татьяна Позднякова, сказала, что всем в редакции стало интересно, существует ли эта девочка на самом деле. Оказалось, существует. Как сейчас помню тот сентябрь. Всё залито солнцем и теплом, я сижу во дворе на коляске. Мы поговорили, в газете вышли статья обо мне и несколько стихов», — рассказывает Жанна.

Публикация изменила жизнь. Газета открыла руб­рику «Стихи Жанны Бондаренко», и были постоянные читатели, которые собирали стихи в подборки.

Первые книги

Однажды к автору обратились учителя из Головчинской школы. Там проходил Всероссийский образовательный семинар, проводили серию открытых уроков, в том числе по литературе. Темой урока была поэзия Жанны Бондаренко, а сама она стала приглашённым гостем. На семинаре присутствовал Олег Полухин, ныне ректор БелГУ, тогда заместитель председателя Белгородской областной Думы.

«Он спросил, хотела бы я издать книгу. А я об этом даже не думала никогда, пишу и пишу, публикуют — и хорошо. Сказала ему, что не знаю, достойно ли моё творчество книги. Он ответил: «Достойно, готовьте рукопись, вам позвонят», — вспоминает поэтесса. — Честно признаться, особо я не поверила, сказали и сказали. Вернулась в деревню, сижу и ничего не делаю. И вдруг через какое‑то время звонят из редакции: «Рукопись готова?» Я была в шоке, я ж не думала, что это правда. Быстро собрала рукопись, практически на коленке, в редакции её набрали на машинке и передали в Белгород. Так появилась моя первая тоненькая книжечка, туда вошли 29 стихотворений».

Первый сборник стихов не изменил образ жизни Жанны, она продолжала существовать дома и отправлять стихи в газету. Тогда редактор предложил издать второй сборник, а на вопрос «как?» посоветовал написать губернатору Евгению Савченко.

«Сказал, что он не равнодушен к искусству и надо попросить помощи. Я написала, кто я, что хочу приносить пользу обществу, сеять разумное, доброе, вечное, поэтому прошу содействия в издании книги. Коллеги передали моё письмо и первый сборник. И он помог. Так появилась моя вторая книга», — продолжает Жанна.

Волшебная история Золушки

Через какое‑то время, будучи в Грайвороне по делам, Евгений Савченко нашёл время, чтобы лично заехать к Жанне.

«Это было в 1998 году. Наш малюсенький домик на две комнатки с печным отоплением дед построил после войны. Ни водопровода, вообще никаких бытовых удобств. Сырость ужасная, холод, я постоянно болела. Моя комната — это полуторная кровать, напротив диван, а между ними стул. И вторая такая же по размеру. В мою комнатку и вошли несколько взрослых мужчин, они еле поместились. Губернатор сел на этот стул и спросил: «Чем я могу тебе помочь?» Я сказала: «Евгений Степанович, вы сами видите, как я живу, нельзя ли меня переселить в Грайворон?» Он тогда ответил: «Мы будем над этим работать». Был апрель, а 1 октября я уже переехала в Грайворон, — рассказывает поэтесса. — Такая моя волшебная история Золушки. Если б не попали к нему стихи, не надоумили меня обратиться к нему, ничего бы и не было. В Грайвороне совершенно другая жизнь, тут есть дороги, могу даже приехать в редакцию, я тут перестала болеть».

Переехали с мамой, она умерла в 2017-м, в 64 года. Уходила тяжело, пять лет сильно болела. Ухаживать за мамой Жанна не могла, помогали люди, которые рядом с ней и сейчас.

«Они — моя семья. У меня есть помощница: она готовит, убирает и ночует со мной, я ведь ничего не могу делать сама. Дядя Вова меня вез­де возит, когда надо, коллеги и друзья помогают. Я работаю в газете и пресс-секретарём Грайворонского церковного благочиния — веду сайт, мы выиграли два президентских гранта и проводим мероприятия. Жизнь как жизнь: работа, работа и ещё раз работа, как у всех людей», — описывает она свои будни.

А книги?

«Я член Союза писателей, в рамках его деятельности, когда собирается сборник, подаю на редколлегию, и если утверждают, то он выходит. Книги распространяются по библиотекам, это некоммерческие издания, как и у всех белгородских авторов».

— У вас вышло 10 книг. Думали когда‑нибудь издать коммерческий сборник?

— О о-о. Я была бы рада, но вопрос — как? Это очень дорого, даже не хочу в дебри лезть. С изданиями всё плохо. Если раньше Союз писателей издавал книги тиражом 1 000 экземпляров, и этого едва хватало, чтобы по библиотекам распределить, то теперь всего 300 экземпляров. Печально всё. Художественное слово очень важно, как раз то, на чём мы стоим и отчего нужно отталкиваться. Слава богу, есть Интернет, публикуй там сколько хочешь.

— Как Интернет изменил вашу жизнь?

— Интернет — это всё. Не представляю, как без него жить, — таким людям, как я, он дал необозримые возможности. Благодаря Интернету я могу работать и сама себя обеспечивать. У меня интересная ситуация. Я инвалид первой группы, за которым нужен постоянный уход, я дееспособна, и у меня нет опекунов, родители умерли. Таким, как я, от государства ничего не положено, потому что я вроде как сама должна на это заработать.

Ещё со школы Жанна хотела работать журналистом. Татьяна Позднякова отвезла её документы в воронежский вуз на факультет журналистики. Их приняли, но сама учёба, как выражается Жанна, «подвисла». Интернета не было, ездить она никуда не могла, к ней тоже никто не приезжал. Когда в БелГУ открыли журфак, это стало просто чудом.

— Вы оптимист?

— Да.

— Как вам удаётся сохранять оптимизм?

— Я верующий человек. Хотя во мне этого никто не воспитывал, само собой получилось. Твёрдо знаю, если бы не Божий промысел и Небесные Силы, я бы не выкарабкалась. В моей жизни много было обстоятельств против меня, и нужно было постоянно бороться. И как‑то так получалось, что даже через несчастья я приходила к лучшему, а теряя, что‑то обретала. Если бы не вера, ничего бы не было. Вера — это почва, на которой стою, если можно так выразиться, учитывая, что я вообще не стою.