Профессор Валерий Лесовик: «Будут новые города из фрагментов разрушенных конструкций»

— Валерий Станиславович, ваше имя тесно связано в первую очередь с наукой геоникой. Вы занимаетесь разработкой использования энергосберегающего сырья и эффективных технологий производства стройматериалов с учётом устойчивости системы «человек – материал – среда обитания». Именно она дала толчок к тому, чтобы заняться проблемой разработки строительных материалов из фрагментов разрушенных зданий и сооружений?

— Вы правы. Меня как автора новой трансдисциплинарной науки геоники (гео­миметики) неоднократно приглашали выступать с докладами в разные страны. С лекциями я объездил более 80 стран мира. Причём в Сирии выступал ещё до тех печальных событий, которые там произошли. Увидев города разрушенными, я был потрясён как человек, но задумался как учёный: что с ними делать – отстраивать заново или взрывать полуразрушенные дома, а затем вывозить куда‑то остатки зданий и сооружений? Если взрывать, то нужно же где‑то брать новое сырьё, горные породы, чтобы строить всё заново. А может, для этой цели можно использовать фрагменты разрушенных зданий и сооружений? Тогда у меня и зародилась идея – нужно строить новые города из элементов разрушенных конструкций. В мире очень много мест, которые пострадали в ходе землетрясений или военных операций.

Мой сын Руслан был в Ираке, когда там шла война. Когда он вернулся, мы приняли решение создать на кафедре международный научно-образовательный центр «Теория и практика восстановления разрушенных городов». В нём мы объединили молодых учёных, в том числе и зарубежных, и начали заниматься вплотную данной проблемой.

— Вы говорили о научном подходе при восстановлении домов из фрагментов разрушенных зданий. А практически – в чём здесь особенности и трудности производства строительных материалов из такого сырья?

— Представьте себе завод по производству железобетонных изделий, который делает плиты перекрытий, блоки и т. д. Туда регулярно поступают компоненты для получения данных материалов – щебень, песок, различные добавки, которые имеют постоянное качество. А что собой представляют фрагменты разрушенных зданий и сооружений? Ведь дома строят из разных материалов – где‑то это железобетонные конструкции, где‑то силикатный кирпич, а кто‑то использует керамзитобетонные блоки. У всех этих материалов различный состав, значит, они обладают и разными свойствами.

Кроме того, важно учитывать, в результате чего появились обломки: если взорвался снаряд – это одно дело, если было попадание бомбы – совсем другое, поскольку фрагменты подвергались разной тепловой атаке. Поэтому мы разработали методологию использования фрагментов разрушенных конструкций. Вначале необходимо оценить сами материалы и количество обломков, а также место их расположения. Затем определить предприятие, на которое свезут проанализированные фрагменты и отсортируют по материалу, из которого они когда‑то были сделаны. После из разных цехов, где рассортированы фрагменты, мы берём материалы в зависимости от того, что с их помощью хотим воссоздать или построить. Например, сейчас мы разработали технологию, подготовили регламент строительства автомобильных дорог из фрагментов разрушенных конструкций для Луганской и Донецкой республик. Технология понятна – берутся фрагменты, идёт дробление, получается щебень разных фракций, а дальше уже создаётся материал для дорожного строительства.

— Как определить эффективность использования конкретных материалов?

— Это зависит от того, что в первую очередь необходимо восстановить в том или ином регионе. Фрагменты разрушенных зданий и сооружений проходят сначала процесс дробления, а после него полученные части разделяются на фракции. Мы можем тот же щебень, который получаем для строительства дороги, использовать и для получения бетона. Только это будет уже другая фракция с иными характеристиками. В зависимости от того, какой у нас щебень и какой прочности нам нужно получить бетон, мы разрабатываем состав бетонной смеси.

— Расскажите об исследованиях для проекта, который вы будете реализовывать в рамках программы «Приоритет 2030».

— Наши исследования – это прежде всего ответ на вызовы времени. То, что в течение восьми лет разрушалось в ДНР и ЛНР, мы видели и по телевизору, и в Интернете. Это трагедия наших соседей. Я сам оканчивал школу на Украине, в Запорожской области, и мне больно видеть и знать, сколько в этих республиках разрушенных объектов – и жилых, и промышленных. Естественно, мы не могли остаться в стороне. Учитывая новые теоретические положения геоники (геомиметики), опыт, который учёные получили при исследовании фрагментов разрушенных зданий и сооружений Ирака и Сирии, мы взялись за решение проблемы Донецкой и Луганской республик. Для этого сконцентрированы все силы нашей кафед­ры, а это 7 док­торов наук, 28 кандидатов технических наук, аспирантов и магистрантов. Мы уже завершили очень серьёзное исследование – изучили, из чего в основном строили города в ДНР и ЛНР, получили широкую номенклатуру материалов и разработали для них технологические регламенты. В этом мы активно сотрудничаем с Донбасской национальной академией строительства и архитектуры (ДОННАСА). Сейчас через них выходим на строительные фирмы, которые работают в Донецке и Луганске, отправляем результаты наших исследований и рекомендации для разработки материалов, с помощью которых восстанавливают города в этих республиках.

— Сколько времени нужно строителям, чтобы по вашим рекомендациям с учётом технологических регламентов восстановить, к примеру, один разрушенный этаж?

— Если эффективно работать, то целый этаж можно восстановить за неделю. А если целое здание, то где‑то месяц потребуется, чтобы привести его в надлежащее состояние. Такие примеры у нас есть. Из Ирака и Сирии мы получили много фотографий из серии «было – стало». Не так давно в Донецке прошла научная конференция, в которой принимали участие и министр строительства этого региона, и руководители строительных фирм. Мы, со своей стороны, рассказали о нашем опыте, а также предложили его использовать для восстановления этих городов.

— Правильно я понимаю: кафедра СМИК БГТУ им. В. Г. Шухова выступает как аналитический центр, а коллеги из Донбасской национальной академии строительства и архитектуры уже на практике воплощают ваши идеи?

— Именно так. Сейчас в Мариуполе создают зону, куда будут свозить различные фрагменты разрушенных строений, а затем подвергать их дроблению и дальнейшей обработке. В Донецке создано представительство международного научного центра «Теория и практика восстановления разрушенных городов». Такие представительства, кстати, созданы у нас в Ираке, Сирии, Китае, а также в Средней Азии, то есть там, где это востребовано. Скажу больше – на данный момент это будет востребовано везде и повсеместно. Например, у нас в России идёт программа реноваций. Она связана с тем, что сейчас сносят здания, построенные 50, 70, 80 лет назад, так называемые хрущёвки. На их месте строят новые. Так вот: эти здания сносят, дробят, а на их основе получают материал для композиционного вяжущего, кладочные и штукатурные растворы, бетон. То есть это не отходы, не мусор, а важнейшие элементы для создания новых, даже обладающих лучшими свойствами материалов.