На пепелище дома. За что немцы жестоко расправились с Анной Кривцовой и её детьми

Здесь и похоронили

…Машина сворачивает с асфальта и ныряет в посадку. Пару минут мы движемся в зелёном туннеле по едва намеченной дороге: ветки бьют в боковые стёкла, что‑то скребёт днище. А потом вдруг оказываемся на большой прокошенной поляне. За ней – овраг, разделяющий два поля.

А посередине – скромный памятник.

Наш провожатый выходит из машины, и минуту мы стоим молча у оградки. «Анне Кривцовой, её малолетним детям и всем мирным жителям, разделившим их трагическую судьбу в период фашистской оккупации 1941–1943 годов» – гласит надпись у подножия памятника. В деревьях шумит ветер, в ясном небе носятся и попискивают стрижи, но все эти звуки как будто глохнут здесь, на месте страшной трагедии, разыгравшейся 80 лет назад.

«Их прямо здесь и похоронили, на пепелище сгоревшего дома», – вздыхает Александр Шелковский. Погибшей женщине он приходится двоюродным внуком: Анна Кривцова была сестрой его родной бабушки Анастасии.

Та о войне внуку поведала немного, например, как снаряд попал в их хату, проломив крышу, и, по счастью, не взорвался. А страшную историю гибели сестры с детьми рассказала лишь однажды – слишком тяжёлыми были эти воспоминания. Тем более что гибель Анны с дочерьми принесла в семью ещё одно горе – не выдержало сердце дедушки девочек. Одним из первых он пришёл на пепелище, а возвращаясь оттуда, упал в яру. Селяне отнесли его домой, но от удара мужчина так и не оправился – умер спустя несколько дней.

За связь с партизанами

А произошла трагедия в декабре 1941 года, когда в Сабынино вовсю хозяйничал враг.

Полную картину случившегося смогла восстановить восьмиклассница соседнего села Кривцово Анна Полетова вместе с учителем истории Ольгой Торянской. В 2007 году они опросили родных погибшей женщины и её односельчан, которые были очевидцами трагедии.

По яру – так менее заметно – приехал в село конный отряд партизан. Хата Анны Кривцовой на улице Вишнёвой была самой крайней. Туда и постучались разведчики. Оставили в сарае коней, расспросили женщину о том, где находится немецкая комендатура, – и отправились восвояси.

«Но на той же улице чуть дальше жил полицай. Он увидел это и донёс в комендатуру», – вздыхает Александр Шелковский.

Анна Григорьевна, проводив гостей, отправила старшую дочь – 13-летнюю Любу – в лес за дровами, а сама пошла за водой к колодцу, закрыв младшую – 6-летнюю Полю – дома. Но, не дойдя до колодца, увидела направляющихся к их хате немцев с автоматами наперевес. Женщина догадалась: кто‑то выдал! С пустыми вёдрами она бросилась домой, но было поздно. Враги добрались туда раньше и уже расспрашивали о визитёрах испуганную Полю, что‑то искали во дворе и в сарае.

Анну Григорьевну и двух её соседей забрали в комендатуру на допрос. Их жестоко пытали: били, выкручивали руки, женщине выбили все зубы – но она молчала. Вечером её отвели к оврагу у дома, по которому ушли партизаны, видимо, чтобы напугать расстрелом.

Но и тогда Анна Григорьевна не проронила ни слова.

Фашисты заперли женщину с детьми в их собственном доме и подожгли его. К месту показательной казни согнали односельчан, которые слышали, как кричали внутри обречённая мать и девочки, но ничего не могли сделать. Когда дом догорел, фашисты сняли оцепление и ушли. А соседи бросились заливать водой дымящиеся головешки в надежде найти на пепелище выживших. Но, увы. Василий Остащенко (ныне покойный) был одним из первых, кто вошёл в дом (а точнее – в то, что от него осталось). Он оставил воспоминания об этом ужасе: мать с одной дочерью погибли, обнимая друг друга, а обгоревшее тело другой девочки односельчане обнаружили под скамьёй, куда та, видимо, забилась в надежде спастись.

Окаменевшее пламя

…После войны односельчане Анны Кривцовой собрали деньги и поставили простой железный памятник со звездой на месте трагедии. В 1975 году его заменили на бетонный – в виде высокого языка пламени.

На его открытие приехало районное начальство, собрались односельчане. Минуло почти 20 лет, и этот памятник рассыпался от времени, пришлось и его заменить. В 1993 году на месте гибели Анны Кривцовой и её детей установили старую стелу с братской могилы села Кривцово. А сейчас здесь стоит уже четвёртый по счёту памятник, установленный в 2010 году, с изображением скорбящей женщины в платочке.

«Это, конечно, не портрет Анны Григорьевны. Фотографий её не сохранилось. Может, и были, да сгорели вместе с ними», – говорит Александр Шелковский.

В тот же год, когда погибла в огне женщина с детьми, погиб на войне и её муж, отец девочек. Всю семью Кривцовых выкосила беспощадная война. Однако ещё живы те, кто помнит о трагедии.

«Мы с женой ходим на могилку, да дети из школы приходят, – рассказывает Александр Фёдорович. Сельская администрация иногда присылает сюда косаря, который скашивает высокую траву на поляне рядом. А то бы затерялся в ней скромный памятник».

«История – это наша жизнь. Если хочешь жить дальше, узнай, что было раньше, – говорит на прощание Александр Шелковский. И хотя родился он спустя 15 лет после случившейся трагедии, он знает о ней, помнит и торопится рассказать – пока есть кому слушать и слышать».