Я старший. Как ракитянский ветеран стал примером на войне и в мирной жизни

За боевые заслуги на фронте он награждён орденами Отечественной войны, Красной Звезды, почётной солдатской медалью «За отвагу». Многое сделал для Белгородчины он и в мирное время: восстановил колхоз, помогал наладить быт в селе. И сейчас Иван Егорович в строю – общается со школьниками, помогает музейным работникам. Ветеран рассказал нам о своей без малого вековой жизни.

О малой родине

Я родился в посёлке Графовка Краснояружского района. Дед переселился сюда из Сумской области, в то время границы не было. Работал дедушка у сахарозаводчика Харитоненко табельщиком. Помню, как с отцом Егором ходили в Графовке на большие ярмарки, как народ веселился. Помню, что отец пел в церковном хоре. Мать Антонина воспитывала нас, троих сыновей, по хозяйству работала.

Родители построили добротный дом. Это был период новой экономической политики, 1920-е
годы. Отец получил земельный надел, завели лошадку, инвентарь. До коллективизации жили мы неплохо.

О коллективизации

Она проходила очень тяжело. Многие (в основном бедные) сразу сдали хозяйство, а кто побогаче – упирались. Людям ничего не объяснили: для чего это делается, зачем. Надо же было агитировать, разговаривать, может, тогда бы всё прошло гладко. А так собрали скотину, кормить нечем – снова люди разобрали. Создавая ферму, всё подготовить нужно.

С большим трудом, но колхоз восторжествовал. Я считаю, это правильно, колхозы многое дали и стране, и людям – всем была работа. Мы отдали в колхоз молодую и взрослую лошадку. Доходило до смешного: скот выпускали пастись, а старая лошадь возвращалась домой. Мать кормила её и отводила назад.

В 1932 году был неурожай. Отец заболел, и ему особенно нужно было хорошее питание. Но голод охватил не только нашу местность, но и Украину, Поволжье. Люди умирали, была большая беда. Осталась мать и нас трое сыновей. Я старший.

Мать, спасая нас, меняла, продавала всё, что могла. Когда вещей не осталось, нас с младшим братом определила в детдом, а с меньшим с горем пополам питалась. Дошло до того, что тот добротный дом пришлось поменять на халупу, за счёт того и выжили. Мать забрала нас домой.

О школе

В первый класс мы пошли – нам преподавали на украинском, во второй – на русском. А говорили мы на нашем, на суржике. Школа была в Графовке хорошая. Детей много, учились даже в три смены иногда. Мне нравился русский язык, я много читал, и рисование меня увлекало, пробовал даже портреты рисовать.

Про Чапаева

Нам в детстве очень повезло. В село вернулся демобилизованный офицер Иван Вакуленко. Он собирал вокруг себя ребят – воспитатель хороший был. Рассказывал нам много. Я ему благодарен за то, что он приучал нас к порядочности, дисциплине, был нашим другом. Он научил нас играть в «Чапаева». Мы собирались по 10–15 ребят и играли. Были и Петька, и Анка, мне досталась роль Фурманова – рисовал ордена. Ребята в то время были сплочёнными, тяга к дружбе была. Как будто готовились к чему‑то, предчувствовали неладное.

О первой работе

Жили мы бедно, никак не оправились от голода. Козу, правда, завели. Взрослели мы тогда раньше, чем сейчас, приходилось. Меня в 15 лет избрали секретарём ячейки комсомола. Сделали завклубом, я в седьмом классе учился.

Учился, работал и рисовать продолжал. Сначала разрисовал стены, потом изобразил портреты вождей, начал выпускать стенгазету. Ребята помогали материал собирать: заметки о хороших людях, о лодырях, карикатуры делал. Мне за клуб начисляли один трудодень. Нарисовал одного председателя с натуры, получился хорошо, заплатил мне за это – единственный такой случай был.

Колхоз наш крепчал, был участником выставки на ВДНХ. К нам приехал журналист из Курска Михаил Обухов, он
позже стал именитым писателем. Обухов увидел мою стенгазету, расспросил председателя и захотел познакомиться со мной. Попросил показать экземпляры, у меня уже была подшивка. Отобрал несколько стенгазет и взял с собой. Михаил Михайлович предложил забрать меня в художественное училище в Курск, но мать не отпустила, я был её единственным помощником. Но он меня поддерживал: присылал масляные краски, литературу.

В 1940 году приглашают в правление колхоза и говорят: «Тебя вызывают в Москву, на выставку достижений народного хозяйства». Выдали деньги, чтобы купить одежду, и одного (в 16 лет) отправили в Москву. Там меня встретили, разместили в общежитии. Я пробыл в столице десять дней. Посетил ВДНХ, обошёл все павильоны, была среди других выставлена и моя стенгазета.

Особенно увлекла Третьяковская галерея, на оставшиеся гроши я накупил значков, репродукций картин, открытки, меньше на еду израсходовал. Мои любимые художники – Репин, Поленов –
все наши передвижники. Они и сейчас любимы.

Об оккупации

Как гром с неба – объявляют войну, каникулы как раз начались. Мы собрались и поехали строить противотанковые заграждения под Суджу. Разбились на отряды по 10–15 учеников, рыли большие траншеи, чтобы танк проваливался и не мог выбраться. Может, они и пригодились, но навряд ли – массовое отступление. Мы остались на оккупированной территории.

Комендатура, полицейские… и наши были, и присланные. Нашёлся кто‑то, рассказал, что я работал на советскую власть. Меня спрятали в амбаре, мать еду носила. Она обратилась к бургомистру, он помог, но сказал не выделяться и уходить жить в другое место. После я узнал, что его немцы расстреляли.

У меня тётка жила в соседнем хуторе, у неё я и прятался. Просил найти партизан, узнавал, как попасть к ним, но не получилось. Прибежал мой братишка в хутор, где я прятался: «Ваня, сожгли полицаи жилище, искали тебя». Всё сгорело: и дом, и все мои художества…

Потом февраль 43-го, нашу территорию освободили. Приехал офицер и говорит, что может призвать нас без военкомата. Нас ребят 30 было, переночевали, взяли котомки и пошли защищать родину.

О войне

Мы разместились недалеко от городка Мирополье. Однажды выстрелы по нам, прямо на плацу: один упал, второй, третий. Оказалось, немцы оставили на колокольне пулемётчика, и он обстреливал округу. Несколько ребят погибли от ранений, родители их забрали, похоронили. Нас тогда на учёт ещё не взяли.

Потом нас командировали дальше, уже по‑настоящему готовили быть бойцами и командирами. Я обучался в группе разведчиков. Вместе учились ребята из Ракитянского, Краснояружского, Борисовского районов.

В июле 43-го направили в действующую часть. Держали оборону до самых Сум. Сражались на южном фасе Курской дуги. С боями двигались дальше, освобождая территорию Украины. Форсировали Днепр, сапёры кое‑что подготовили: плотики, лодки, брёвна. Река широкая, начали переплывать – немцы повесили осветительные ракеты, стреляют. Бойцы падают, тонут. Наш батальон под обстрелом перебрался на правый берег.

Дальше пошли освобождать Молдавию, перешли Карпаты, освободили Румынию, Венгрию, Чехословакию и под Прагой отметили День Победы. После продолжил служить в центральной группе войск, которая стояла в Вене.

О мире

Демобилизовали в 1947 м. Вернулся домой, сразу пригласили в сельсовет – принимай дела. Сначала секретарём, потом председателем. Год был тяжёлый, голод, беднота, нет ни коров, ни лошадей, ни волов, а восстанавливать надо.

Объявили набор добровольцев в тридцатитысячники. Меня отправили в отстающий колхоз. Село забитое, после войны не оправилось: хилые хатёнки, соломой крытые, всё разорено, клуба нет. Одна грузовая машинёнка-полуторка и тракторишки. Справились. Начали заводить живность, коров, свиней, пасеки, выращивать свёклу. Привезли лес для стройки. Выучился в совпарт­школе, заочно в сельхозинституте на агронома.

Женился я, сразу как вернулся. У нас три сына и две дочери, семь внуков, 13 правнуков и один праправнук. Богатый дедушка! Читателям «Белгородских известий» я желаю крепкого здоровья. Страна была в тяжёлом положении, мы поднимаемся, всё сложится. Бодрого настроения, не унывать и жить долго, как и я!