Так сражались дормаковцы
20-летний юбилей Победы советского народа над фашистской Германией я встречал в звании капитана в небольшом воинском коллективе, состоявшем в основном из молодёжи. Среди нас только двое непосредственно участвовали в Великой Отечественной.
Один из них, ещё находившийся в строю полковник Егизаров Николай Вагаршакович, 1919 года рождения, сражался офицером-артиллеристом в Прибалтике. Другой фронтовик, тоже пришедший на праздник в артиллерийской форме, был уже полковником запаса – Виктор Иванович Дормаков. Он воевал на центральных и южных фронтах Красной Армии.
Мы, офицеры довоенных лет рождения, пригласили старших товарищей на дружескую встречу, где попросили поделиться воспоминаниями о суровых буднях ещё недавней, по тому времени, войны.
Люди моего поколения, дети войны, хорошо помнят, что наши отцы, вернувшиеся с полей сражений, никогда не говорили в присутствии нас о том, что там происходило. Они щадили детские души, и без того израненные войной. И на сей раз 8 мая 1965 года наши старшие товарищи также старались рассказывать о войне, не делая акцент на то, что им пришлось пережить среди бушующего пламени боёв и смерти, буквально выкашивающей людей. Вероятно, заботясь о нас, Господь Бог охранял и их души от фронтовых переживаний, которые, как я понимаю, всегда находились вместе с ними неразлучно.
Так было и тогда. Наши старшие товарищи старались припоминать в основном юмористические случаи, хотя тот же Виктор Иванович Дормаков совсем молоденьким лейтенантом сражался в передовых эшелонах во время контрнаступления Красной Армии под Москвой в декабре 1941 года. Тогда он командовал взводом артиллерийской разведки, причём в обстоятельствах, когда было совсем не до юмора.
Затем фронтовые дороги привели его в Сталинград, где он одновременно был и артиллерийским разведчиком, и командиром-артиллеристом.
А потом, как‑то глухо сказал Виктор Иванович, он был и на полях Курской битвы, а закончил войну после тяжёлого ранения уже в операциях по освобождению Украины в 1944 году.
Я поинтересовался у Виктора Ивановича, на каких именно полях Курской битвы он воевал – не на белгородском ли направлении? Не был ли он в родном для меня навсегда Белогорье?
Посмотрев на меня, Дормаков вздохнул, и я услышал в ответ:
— Командовал тяжёлым самоходно-артиллерийским полком Резерва главного командования под Прохоровкой.
Помолчав, Виктор Иванович тихо добавил:
— Не спрашивайте у меня больше ничего, могу лишь показать фронтовую газету, где есть статья об этом.
Он показал мне её. Статья называлась «Так сражались дормаковцы». В публикации была и фотография молоденького капитана Дормакова.
Не могу простить себе, что тогда не сделал копию той статьи из пожелтевшей от времени газеты.
На другой день, 9 мая 1965 года, наш военный коллектив присутствовал на торжествах в Центральном доме Советской Армии, где были руководители СССР и командова-ние Вооруженных Сил. После этого мы пригласили наших фронтовиков в ближайшее кафе, поздравили их с праздником. И я вновь задал вопрос Виктору Ивановичу о боях под Прохоровкой. На его глаза навернулись слезы.
Какое‑то время помолчав, он сказал: «Ребята, тогда от моего полка осталось не более десятой части личного состава. Да, верх был на нашей стороне. Но там… праздновала смерть: и для немцев, и для многих из нас».
Несмотря на ураганный огонь
Виктора Ивановича Дормакова уже нет с нами.
С помощью моих друзей, ветеранов военной разведки, разыскал некоторые документы о нём. И, опираясь на них, хотел бы вкратце рассказать о нём – о настоящем герое, патриоте, просто замечательном человеке, с которым не один раз, уже давным-давно, на берегу старинного пруда мы беседовали о жизни, о детях… Обо всём…
Из наградного листа от 20.9.1941 г.
«Дормаков Виктор Иванович, 1918 года рождения, лейтенант, начальник разведки 3-го дивизиона 432-го гаубичного артиллерийского полка 178-й стрелковой дивизии 29-й армии представляется к ордену «Красная Звезда».
«Тов. Дормаков 17.9.41 получил приказ в течение 30 минут занять передовой НП и оттуда корректировать огонь дивизиона по вражеским ДЗОТам, невидимым с основных НП, обеспечив тем самым продвижение своей пехоты.
Приказ т. Дормаков выполнил в срок, несмотря на ураганный огонь противника. Выдвинувшись и заняв ПНП за 60 метров впереди своей пехоты, под непрерывным миномётным и автоматным огнём (из ДЗОТов), тов. Дормаков умело корректировал огонь отдельных батарей дивизиона, добился 3-х прямых попаданий в ДЗОТы, после чего гарнизон других ДЗОТов начал панически покидать их, убегая в лощину за деревней. Не теряя ни секунды времени, т. Дормаков перенёс огонь другой батареи на лощину и 3-мя батарейными залпами накрыл её (после овладения деревней в этой лощине обнаружено 11 свежих могил).
Кроме того, т. Дормаков поражал винтовочным огнём бегущих из ДЗОТов врагов и уничтожил 3-х фашистов.
Корректировка т. Дормакова дала возможность подавить 2 миномётные батареи противника. Метким огнём, будучи сам под огнём врага, т. Дормаков своей корректировкой заставил замолчать вражеские огневые точки и обеспечил успешное продвижение своей пехоты.
Командир 432 гап подполковник Геворкян Военком 432 гап ст. политрук Баев»
Единственный на фронте
После Сталинградской битвы, пройдя подготовку для работы с новой боевой техникой, в марте 1943 года капитан Дормаков был назначен начальником штаба, а вскоре командиром 1529-го тяжёлого самоходно-артиллерийского полка РГК (ТСАП), одного из двух полков в Красной Армии, имевших на вооружении мощные самоходно-артиллерийские установки СУ-152.
За высокую поражающую способность (при стрельбе по впервые применённым в Курской битве новейшим немецким танкам «тигр» и «пантера») нашу самоходно-артиллерийскую установку СУ-152 в войсках стали назвать «Зверобой».
В Курской битве на белгородском направлении полк Дормакова воевал в составе Воронежского и Степного фронтов.
Из архивного документа по истории 1529-го ТСАП, сформированного в октябре-ноябре 1942 года в городе Чебаркуле Челябинской области:
«Полк в составе действующей армии находился с 27 мая 1943 по 8 сентября 1943 и с 7 октября 1943 по 27 февраля 1944 года.
30 мая 1943 года прибыл и был включён в состав 7-й гвардейской армии. К началу Курской битвы насчитывал 270 человек личного состава, из них 67 командного состава, 74 сержантов и старшин и 129 рядовых. Личный состав был вооружён 87 винтовками и 92 автоматами. В распоряжении полка имелось 37 автомобилей. На вооружении полка имелось 12 самоходных орудий СУ-152 (три роты) и 1 командирский танк КВ-1с. Количество орудий в полку недоставало до штатной численности в 21 орудие.
При этом полк являлся единственным тяжёлым самоходным полком Воронежского фронта».
В связи с осложнением под Прохоровкой
К 5 июля 1943 года полк занял позиции в районе села Гремячего Шебекинского района Белгородской области.
С 7 июля 1943 года отражает атаки войск противника. Так, 7 июля 1943 года двумя батареями ведёт огонь в район северо-западнее Гремячего, где противник предпринял наступление на мотострелковый батальон 201-й танковой бригады силою до 300 автоматчиков при поддержке 20 танков.
В течение всего дня 8 июля 1943 года ведёт тяжёлый бой, о чём свидетельствует журнал боевых действий полка: «В течение суток полк вёл огонь: 8.07.1943 г. в 16.00 по батарее штурмовых орудий на южной окраине свх. «Поляна». Подбито и сожжено 7 самоходных орудий и разбито 2 ДЗОТа, расход 12 ОФ (осколочно-фугасных) гранат. В 17.00 по танкам противника (до 10 шт.), вышедшим на грейдерную дорогу 2 км юго-западнее свх. «Батрацкая Дача». Прямой наводкой СУ-152 3-й батареи 2 танка были зажжены и 2 подбиты, один из них Т-6. Расход 15 ОФ гранат. В 18.00 3-ю батарею посетил командующий 7-й гв. армией генерал-лейтенант Шумилов, вынес благодарность расчётам за отличную стрельбу по танкам. В 19.00 была обстреляна колонна автомашин и повозок с пехотой на дороге южнее свх. «Поляна», разбито 2 автомашины, 6 повозок с пехотой. До роты пехоты рассеяно и частично уничтожено. Расход 6 ОФ гранат».
11 июля 1943 года, в связи с осложнением ситуации под Прохоровкой, полк был придан 5-й гвардейской танковой армии, поступив в прямое подчинение её командующего Павла Ротмистрова. Планировалось, что полк поддержит своими тяжёлыми орудиями контрнаступление 29-го танкового корпуса. Уже 11 июля 1943 года полку в составе корпуса была поставлена задача наступать в полосе: справа – Береговое, Андреевка, Малые Маячки; слева – Провороть, Беленихино, Тетеревино.
Однако полк перехватили по пути и перенаправили в полосу обороны 69-й армии, где противник прорвал оборону и с ходу захватил мост через Северский Донец у села Ржавец в 20 километрах на юго-восток от станции Прохоровка. Позднее полк был возвращён, но прибыть вовремя в район Прохоровки не сумел, появившись в заданном районе в 18.00 12 июля 1943 года, когда контрудар уже завершился. При этом полк располагал все-го одним боекомплектом и прибыл без тыловых служб и технического персонала.
Сосредоточился полк у деревни Грушки и с 13 июля 1943 года вступил в бой, поддерживая части 29-го танкового корпуса в его наступлении на Сторожевое. 14 июля 1943 года во второй половине дня выдвинулся на южные окраины села Правороть. И в этом районе участвует в боях вплоть до начала наступления 20 июля 1943 года.
24 июля 1943 года полк в составе армии был выведен в резерв фронта.
Форсировали Днепр и – вперёд!
С 3 августа 1943 года вновь участвует в боях, наступает в район западнее Харькова в ходе Белгородско-Харьковской операции. 17 августа 1943 года передан в подчинение в 5-й гвардейский механизированный корпус и, поддерживая его (а тот, в свою очередь, 32-й гвардейский стрелковый корпус), c 18 августа 1943 года наступает в общем направлении на Огульцы – Максимовку, в течение двух дней ведёт тяжёлые бои у Кадницы, пытаясь перерезать железную дорогу.
Затем полк вместе с корпусом переброшен в полосу 53-й армии и с 22 августа 1943 года наступает на Харьков с запада, до конца августа ведёт бои в районе Коротыча. С 31 августа 1943 года был вновь переброшен в район Огульцов и ведёт там тяжёлые бои первые дни сентября 1943 года, а 2 сентября 1943 года выведен в составе армии в резерв и направлен в район северо-западнее Харькова.
Из наградного листа на майора В.И. Дормакова:
«Во время боевых действий с 4 августа 1943 г. по 3 сентября 1943 г. командир 1529 самоходного артиллерийского полка майор т. Дормаков показал себя исключительно смелым и храбрым артиллерийским командиром, знающим своё дело и умеющим применять в бою. Во всех боевых операциях находился в боевых порядках полка, лично руководил им. В боях за совхоз «Коммунар», западнее Харькова, тов. Дормаков с 3-мя орудиями без поддержки пехоты в огневом взаимодействии с 85м/м (артбатареей), ворвался в совхоз «Коммунар» и уничтожил три танка противника, остальных обратил в бегство. Уничтожил до взвода солдат и овладел совхозом «Коммунар». За август месяц 1943 г. полк уничтожил: танков Т-6 («тигр») – 8, средних – 8, самоходных орудий («пантера») – 1, автомашину с боеприпасами – 6, тягачей – 1, складов с боеприпасами – 2. Подбито танков Т-6 – 4, средних – 5, уничтожено НП – 3, солдат и офицеров 350. За умелое использование СУ-152, личную храбрость достоин правительственной награды – орден «Красного Знамени».
Командующий артиллерией 5-го гв. Зимовниковского мех. Корпуса Гвардии генерал-майор артиллерии Овчинников»
В дальнейшем 1529-й тяжёлый самоходно-артиллерийский полк РГК принимал участие в освобождении Левобережной Украины, форсировании Днепра и других операциях вплоть до февраля 1944 года.
Так мужественно и беззаветно сражались за освобождение нашей земли от немецко-фашистских захватчиков тысячи и тысячи советских воинов – солдат Великой страны.
Справка БП
СУ-152 – тяжёлая советская самоходно-артиллерийская установка времён Великой Отечественной войны. Построена на базе тяжёлого танка КВ-1с и вооружена мощной 152-мм пушкой-гаубицей.
Боевой дебют СУ-152 состоялся летом 1943 года в сражении на Курской дуге, где она проявила себя как эффективный истребитель новых тяжёлых немецких танков. Снаряд СУ-152 был смертелен практически для любого типа немецкой бронетехники. Бронебойные снаряды буквально разбивали немецкие средние танки, не могла противостоять им и броня «тигров» и «пантер».
СУ-152 перебрасывали на самые танкоопасные направления. Солдаты с восторгом встречали появление нового сверхмощного противотанкового оружия и вскоре прозвали новую самоходку «Зверобоем». Хотя, количество этих боевых машин на Курской дуге было сравнительно небольшим, их появление оказало большое психологическое воздействие и на немцев, и на советских бойцов. Чтобы поднять боевой дух войск, о новых самоходках советским бойцам рассказывали в листовках, показывали о них фильмы.