Он работает в технике масляной, акварельной, темперной живописи, в графике. Корреспондент «Белгородской правды» встретился с Владимиром Николаевичем.
С детства узнал
«Отрочество подарило мне великое многообразие переживаний, – вспоминает Владимир Николаевич. – Здесь и Великая Отечественная война, и жизнь среди старообрядцев в Предуралье, где я родился, с которыми вырос и которые привели меня к вере. От них ещё в детстве узнал, как писать иконообраз. Но одно дело знать, другое – понимание глубочайшей сути Первообраза при его написании. Причём в собственной работе. Это понимание приходит далеко не сразу, многие годы спустя».
Понять поэта
С творчеством Лермонтова Владимир познакомился, как и многие из нас, ещё в школе. Но уже тогда, в отличие от многих, он поразился глубокой религиозности поэта.
«Это давало ему возможность глубже взглянуть на нравственную значимость человека, на внешнюю среду, на борьбу зла с благодатью и истиной», – считает художник.
Неудивительно, что значительная часть творчества Кутявина посвящена любимому поэту. Поразительные по силе воздействия на зрителя тонкие графические работы, живопись – это даже не иллюстрации к произведениям Лермонтова, а какое‑то особое проникновение в суть его творчества.
Должен был остаться
Белгородцем Кутявин, по его мнению, стал не случайно. Окончив художественное училище в Чебоксарах, отслужив в армии, он исполнил свою давнюю мечту – совершил поездку по лермонтовским местам. Возвращаясь из Пятигорска в Новгород, заинтересовался городом с красивым названием – Белгород, заехал по пути. Прогуливаясь по улицам, любуясь чистым уютным городом, вдруг увидел полуразрушенную Покровскую церковь. И тут что‑то словно повернулось в его душе: он понял, что должен остаться здесь и написать образ Божьей Матери.
Покровскую церковь Кутявин возрождал вместе с протоиереем отцом Сергием. Художник стал иконописцем Марфо-Мариинской обители, написав для неё около сотни икон, обучал своему мастерству ребятишек в воскресной школе, исповедуя рублёвскую манеру письма.
Главную икону своей жизни художник всё‑таки написал. Её образ пришёл к нему на Рождество, а потом на Пасху: рука Младенца Христа в руке Богородицы, а Христос делает шаг навстречу молящимся по коленям Матери. И, естественно, назвал её «Божья Матерь Белгородская».
Фото Юрия Коренько
Домик в деревне
Кутявин рассказал, что после написания «Богородицы Белгородской» вдруг почувствовал, что ему неуютно с иконой в городской квартире. А тут и случай подвернулся: подсказали адрес старенького дома в Безлюдовке, выставленного на продажу.
«Когда приехал, сразу понял – это моё, – рассказывает Владимир Николаевич. – Все тревоги ушли разом. Рядом лес, река и покой, который так необходим художнику. Дубовый дом обложил кирпичом, сам постелил деревянные полы, стены оббил вагонкой».
«Я бы считал себя отшельником, если бы не сосед Леонид, с которым мы ходим на рыбалку, – продолжает Кутявин. – Изредка приезжают друзья-художники. А так здесь всё, что нужно для творчества – тишина и покой. Но даже здесь, когда работаю, золото на икону кладу только ночью, чтобы вообще никто не мешал».
Фото Юрия Коренько
Хватит пары карасей
В теплице Владимир Николаевич выращивает помидоры, вокруг дома заросли малины и ежевики, перед садом небольшой виноградник. Чай он пьёт только из трав, выращенных в саду. Быть может, потому художник в свои 85 в отличной физической форме, что питается со своего огорода, живёт богатой духовной жизнью.
«Он и на рыбалке не жадничает, поймает двух карасиков и всё. Говорит, что на уху хватит», – рассказывает его сосед-рыбак Леонид.
Так, в ладу со своей совестью, со своим возрастом, живёт, а главное – плодотворно работает художник Владимир Кутявин.