Алексеевцы уже встали и трудятся в огороде. Под ослепляющим солнцем я иду вдоль длинной улицы Богомазова и смотрю на крыши домов: почти на каждом установлена телевизионная антенна. Каких только нет: и самодельные различных конструкций, и польские, прикреплённые у окон.
Первый встретившийся мне на улице – дедушка лет восьмидесяти. На крыше его скромного домика – видавшая виды антенна явно советских времён.
— Здравствуйте, я из «Белгородских известий»! Какая у вас антенна интересная…
— Ой, этой антенне уже несколько десятков лет! Она самодельная, из медных трубок, – рассказывает мой новый знакомый Михаил Никифорович.
— До сих пор служит?
— Да, у меня в кухне стоит маленький телевизор, который настроен на эту антенну. Иногда я включаю его. Но показывает он всего один-два канала. А в другой комнате у меня телевизор побольше – работает от вон той триколоровской тарелки, – указывает Михаил Никифорович на боковую часть дома.
— Знаете, что с января вы не сможете поймать аналоговый сигнал или сможете, но частично?
— Не знал.
— А сколько каналов у вас показывает «Триколор»?
— Очень много. Там даже хорошее изображение, хотя телевизор и не плоский. Единственное, есть небольшой недостаток: как уйдёт из поля зрения спутник, изображение становится как шахматная доска. Это бывает в зимний период.
— Много платите за телевидение?
— Да 1 200 рублей в год, наверное. Эй, кот, а ну не лезь под машину! Ну‑ка в дом шуруй!
Попрощавшись с Михаилом Никифоровичем, шагаю дальше по сельской дороге. И снова на пути пенсионер. И тоже Михаил. У него, как и у предыдущего, тоже два телевизора. Также и антенна, и тарелка. Один показывает один канал, другой – двадцать.
— У вас тарелка «Триколор»?
— Нет.
— А какая?
— Не знаю.
— Не задумывались?
— Не-а, – односложно отвечает Михаил Тихонович.
Спрашиваю, готов ли он будет купить приставку, чтобы смотреть цифровое телевидение.
— Готовы.
Просто. Чётко. Лаконично. Иду дальше. В конце улицы Богомазова поворачиваю на Луговую.
Возле ближайшего дома сидят на лавке два мужичка. А рядом, возле забора, громко кудахчут белые куры.
— Вот хозяин – с него спрашивайте, – отвечает на мой «цифровой» вопрос один из сидящих на лавке.
— Да у нас уже давно стоит приставка. Оба телевизора работают от неё.
— А вон я вижу у вас антенна стоит…
— Надо выкинуть её, давно уж не пользуемся, – говорит Леонид Васильевич.
— Сколько каналов работает?
— Вообще? Вообще 20.
— Качество изображения хорошее?
— Плохое! У меня плохое! – перебивает своего товарища сосед по лавочке. – Вчера вообще всё зависало!
— И 10 каналов, бывает, пропадает, – добавляет первый.
К дому подъезжает автомобиль. Из него выходит молодой парень.
— Вот хозяин дома! Ну‑ка, расскажи корреспонденту, какое у нас качество телевидения, – просят парня мужики.
— Ну да, бывает прерывается, всё кубиками становится, – описывает ситуацию новый собеседник.
— Вы знаете, что с января 2019 года прекращает свою работу аналоговое телевидение?
— Не знал. Ну отлично же!
— Почему?
— Да всё равно оно не показывает. Зачем оно нужно?
Отправляюсь вниз по улице Больничной. Напротив кладбища – двухэтажный дом на два подъезда. На крыше дома, словно колючки, стоят антенны. Однако видно, что они уже не востребованы: скоро их снимут и отправят на свалку. Почти возле каждого окна висят пожелтевшие тарелки. Рядом в огороде копается девушка. Запыхавшись от тяжёлой работы, Вика Гудкова соглашается со мной немного пообщаться. Спрашиваю, пользуется ли кто‑нибудь из знакомых односельчан аналоговым телевидением.
— Навряд ли. У нас здесь оно плохо берёт. Работают только первая и вторая программы, – отвечает девушка. – Извините, но мне надо работать.
Спускаюсь до улицы Куток. Из двухэтажного дома с большими воротами выходит пожилой мужчина с внуком.
«Аналоговым телевидением в селе уже почти никто не пользуется, у всех стоят тарелки. Там так много каналов, что половину из них мы и не смотрим», – говорит Сергей Береговой.
— Давно перестали пользоваться?
— Да года два назад.
За поворотом я вижу выходящего из гаража мужчину. Внимательно выслушав, что аналоговое телевидение прекращает работать, Владислав замечает:
«Есть те, кому дети помогают, покупают тарелки, приставки. Но есть и те, кто похуже живёт и не может себе это позволить. Их мало, да, но они есть. Я бы это учёл».