Но есть люди, далёкие от навязанных стереотипов. Для них отпуск – это собственный ритуал, своё удовольствие. Иногда настолько необычное и долгоиграющее, что впору давать медаль за верность отпускной традиции.
Мопед чиню
Дядю Сашу, в простонародье Шураку, я знала давно. Он вообще был человек не тихий. Во дворе громче и красноречивее всех мужиков забивал домино, косясь через плечо: «Дети не слышат?» Ну а если нужно выступить на каком ветеранском собрании и рубануть правду-матку, тут ему вообще равных не было.
Всю жизнь он проработал слесарем на заводе. Был очень ценным спецом, хорошо зарабатывал, но никогда и никуда из нашего небольшого города не выезжал.
Каждый отпуск наш сосед проводил одинаково – в гараже, где, по собственной версии, чинил мопед. Мопед на самом деле был мотоциклом «Иж-Юпитер» с коляской. Никто и никогда не видел, чтобы дядя Саша на нём ездил. И мало кто понимал, почему с таким упорством мужчина кружился вокруг своего моцика, который за годы непрекращающегося «ремонта» успел стать раритетом.
…Однажды меня, ребёнка, пригласила на чай супруга дяди Саши, тишайшая и безропотная, –
Анна Семёновна.
Пока мы болтали, дядя вернулся с работы.
«Нюра, – начал он строго, на тот случай если Анна Семёновна вздумает возражать, – я в отпуск».
Жена возражать и не собиралась, спокойно слушала продолжение, которое, видимо, знала наперёд. Дядя достал из кармана пачку крупных купюр – отпускные, демонстративно отсчитал себе четыре, остальные прижал к столу ладонью.
«Нюра, я в гараж, – уже более уверенным голосом кормильца и добытчика констатировал он и пояснил очевидное: – Чинить мопед».
Анна Семёновна вздохнула, убрала деньги. Никто и никогда от неё ничего дурного в адрес чудаковатого мужа так и не услышал.
…Прошло ещё несколько лет. Однажды вечером я вошла во двор и увидела стихийное собрание у нашего подъезда. Протиснулась сквозь толпу и обомлела: на своём «Иже» восседал дядя Саша. А в люльке, в красном шлеме со звёздами – сияющая тётя Аня.
Тогда никто ещё не слышал про тюнинг, но все поняли, что стоявший перед нами мотоцикл из тех, что показывают в американском кино. С какими‑то клёпками, необычными фарами, шикарными кожаными сиденьями и трафаретом сбоку – «Буцефал». Даже у меня, девчонки, равнодушной к технике, от восторга замерло сердце.
Конечно, когда ажиотаж спал, все озаботились, чем теперь будет заниматься в отпусках дядя Саша. На этот раз он просто затеял строить дачу. И все решили, что дядя Саша не умеет отдыхать. А он, вполне довольный жизнью, каждый отпуск грузил корзины и коробки, усаживал тётю Аню на своего Буцефала и мчался на свои шесть соток. Возводить дачу мечты.
Поэтический вояж
Марина Фёдоровна лет двадцать проработала на железной дороге. По закону ей полагалась солидная льгота на поезд, идущий в любой российский город. И при желании она могла проехать несколько раз из одного конца страны в другой. Но каждый раз отправлялась в отпуск в Рязань, а точнее – в Константиново, на родину Есенина. Что сделало её страстной поклонницей поэта, история умалчивает. Известно только, что личная жизнь у женщины не ладилась. Ещё в молодости какой‑то негодяй разбил ей сердце. Годам к тридцати Марина родила сына, что называется, для себя, которого назвала, естественно, Сергеем. С малых лет мальчик не знал морей и лагерей, а путешествовал с мамой по названному маршруту. Это был очень умный ребёнок, не по возрасту серьёзный, с печальным взглядом. В школе побеждал во всех литературных конкурсах, рано начал писать стихи. Надо ли говорить, что он окончил Литературный институт. Сегодня работает в известной рекламной компании. А Марина вышла на пенсию и… замуж – и уехала жить в Италию. Даже сложно предположить, как она смогла «изменить» Есенину. Ну не оттого же, что закончились льготные билеты?
Тарзанка? Здорово!
Однажды на мосту Понте-Колоссус в Италии я наблюдала за джампингистами. То есть «сумасшедшими», которые прыгают вниз головой, будучи привязанными к верёвке. Очереди на аттракцион прыгнуть вниз на 152 метра не было, и толпа зевак довольно долго ждала очередного прыгуна. Все особенно напряглись, когда к прыжку стала готовиться старушка. Ну никак не вязался её облик с полётом в бездну. Но она прыгнула. А пока летела, кричала по‑русски то, что повторить на бумаге нельзя. Естественно, я её атаковала расспросами, когда она вернулась на землю.
«Всю жизнь работала медсестрой в столичной больнице, – рассказала она. – В конце 70-х наша семья эмигрировала в Америку. Я жила спокойно, никуда не выезжала. А потом серьёзно заболела. Стала вспоминать, что я упустила, что постоянно сдерживала в себе. И поняла, что очень люблю свободный полёт. Я ведь в молодости с парашютом много раз прыгала».
Когда болезнь отступила, женщина решила, что просто обязана делать то, что её радует больше всего. С тех пор ездит по миру и прыгает на самых высоких тарзанках. Собиралась даже отправиться в Сочи, где есть такая.