Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
31 мая 2016, 14:17
 Записала Ольга Алфёрова 5301

Мы и другие: люди, живущие с ВИЧ

Мы и другие: люди, живущие с ВИЧ
  • Записала Ольга Алфёрова
  • Новость
  • Мы и другие

ВИЧ – это не чума XX века. Сегодня его умеют лечить. Это хроническое заболевание, но не более постыдное, чем сахарный диабет. Однако большинство людей предпочитает скрывать факт болезни. Потому что даже свои могут за это осудить.

Как бы вы отреагировали, узнав, что коллега, с которым вы обедаете вместе, болен ВИЧ? Если через энное количество свиданий ваш новый знакомый поинтересовался вашим ВИЧ-статусом и попросил справку? Если бы в болезни признался родственник?

Последние 13 лет ВИЧ распространялся половым путём в 70 % случаев. За это время он просочился из групп риска во все социальные слои. Сегодня вероятность быть носителем вируса есть у любого человека, который имел хотя бы один незащищённый половой акт. ВИЧ навсегда останется с человеком, но современные препараты в сочетании с заботой о здоровье позволят не заразить партнёров и детей и полноценно прожить столько, сколько распорядится природа, а не вирус.


Марина, живёт с ВИЧ 12 лет:

«Я узнала о своей болезни в 2004 году, но заболела, вероятно, ещё раньше. Тогда в моей жизни было смутное время. В 2000 году я начала употреблять наркотики, подозреваю, что это случилось именно тогда: все люди из нашей компании впоследствии оказались больны.

Я особо не парилась – ну подумаешь, ну и фиг с ним. Я кололась, и мне было без разницы. Это не стало шокирующим известием, потому что человека с такой зависимостью вообще сложно чем‑то шокировать. Я дважды попадала в больницу, меня практически с того света вытянули, хотя там уже всё, шансов не было. Даже это меня не пугало.

В 2009 году умер парень, с которым мы восемь лет прожили вместе. Его смерть стала поворотным моментом. Я поняла, что дальше ничего нет – только крышка гроба. Тогда я бросила наркотики. Бросила сама, просто дома перетерпела. С тех пор не употребляю вообще ничего, даже курить бросила. Все остальные из нашей компании сегодня живы, наркотики никто не употребляет.

Тогда же я начала принимать противовирусную терапию. Это то, что я буду делать всю жизнь, ежедневно утром и вечером. Это большая нагрузка на печень, поэтому разумно вести здоровый образ жизни. Сейчас всё хорошо, все показатели в норме. Я тогда жила в Старом Осколе, где очень хороший инфекционист Галина Ивановна. Она за нас горой, переживает, любит всех безумно. Ей можно с любой проблемой позвонить.

Мне не понадобилась помощь психолога или кого‑либо ещё. Но я вообще не депрессивная, сама справилась. Все из моего окружения знают, мама, конечно, плакала сильно.

Не могу сказать, что я сталкивалась с большими предубеждениями по поводу моего ВИЧ-статуса. Хотя подозрительное отношение бывает даже у врачей. Из‑за незнания, наверное. Я лежала в больнице с пневмонией, и врач ко мне подходила в повязке и в перчатках, а к остальным пациентам – уже без них. У моей подруги дела были хуже: когда она сломала руку, кости срослись неправильно и нужна была операция. Врач отказался делать её, так и сказал – не хочу связываться с ВИЧ. Тогда Галина Ивановна вмешалась, переубедила его, но подруга была так задета тем случаем, что сама отказалась. До сих пор так и ходит.

Два года назад я вышла замуж. Мы познакомились на сайте для людей с положительным ВИЧ-статусом. Он приехал из другого города, работает здесь, купили квартиру в пригороде. Хотим детей. Ребёнок будет здоров, родить больного – это ещё надо постараться. Скорее всего, это упущение самой матери, которая отказалась принимать нужные препараты во время беременности. Моя подруга недавно родила абсолютно здорового мальчика.

Я понимаю, что сама накосячила и расхлёбываю это. Но есть люди, которые никогда не употребляли наркотиков, ведут обычный образ жизни, общаются с обычными людьми и понятия не имеют, откуда у них вирус. Их очень жаль».


Григорий, живёт с ВИЧ 16 лет:

«Я был в своей больнице, и мне сказали, что есть подозрение на ВИЧ, отправили сдать анализ в СПИД-центр. Результатов не видел, а врач ничего не сказала напрямую, но я и сам всё понял. Мне велели прийти через три месяца для проверки и просто сказали – иди. Я остался один на один со своей судьбой.

Первая реакция – меня затрясло. Было плохо, больно, обидно, страшно. Я слышал про СПИД и знал только, что это значит неминуемую смерть. Было так страшно умереть, что не хотелось жить уже сейчас. Я просто хотел покончить с собой.

В то время к болезни было иное отношение. Люди, подобно мне узнавшие о диагнозе, просто не знали, что делать, как с этим жить, как лечиться. Да и сейчас найти поддержку и понимание нелегко. Я справлялся сам. Изучал информацию, выписывал журнал «Шаги». Со временем рассказал маме, брату, отец уже сам узнал. Мы с мамой много разговаривали, она меня поддерживала и вдохновляла, но, конечно, ей тоже пришлось проделать большой путь для этого: она изучила много информации. До сих пор не уверен, смог ли это принять отец.

Мы с женой – дискордантная пара. Она ВИЧ-отрицательная. Мы встретились, полюбили друг друга и, конечно, со временем я рассказал ей о вирусе. Естественно, она боялась заболеть, и я много ей рассказывал о вирусе и о том, как можно жить вместе, не передавая ВИЧ. Она приняла это, и теперь мы живём нормально. Но её родственники не знают.

Люди молчат и переживают это в одиночестве. Не хотят расстраивать близких, но больше – сталкиваться с осуждением. Оно есть даже среди образованных людей. Мне отказали в операции по этой причине. У кого‑то проблемы на работе возникают. Кто‑то теряет друзей.

О своём ВИЧ-статусе не станешь трубить на каждом углу. Но иногда говорить обязательно. Это этика. Это ответственность. Говорить друзьям. Говорить возлюбленным. Тем, кого это может касаться.

Я организовал группу психологической и правовой поддержки людей с ВИЧ «Мы». Мы общаемся, консультируемся и просто дружим. Новичкам рассказываем, что это не страшно и с этим можно спокойно жить, что есть работающие препараты, что у них могут быть семья и дети».


Алиса, живёт с ВИЧ 5 лет:

«У меня самая обычная история. Я жила с парнем около полугода. На новогодние праздники мы поехали кататься на лыжах, и там я простудилась. Очень долго не могла вылечиться, начались осложнения, бронхит, постоянная температура. Меня лечили от мононуклеоза, но это не помогало. Я так измучилась, что заплакала на приёме у терапевта. Он назначил дополнительное обследование, и заодно – на ВИЧ.

Когда узнала, я чуть сознание не потеряла. Не помню, как добралась домой. Лежала, рыдала несколько дней. Очень боялась говорить парню, и не зря. Он ужасно обругал меня, оскорблял, думала, будет бить. А я его тихо возненавидела, подумала, что от него. Он оказался здоров. И он ушёл.

Я осталась одна. Маме я до сих пор не могу рассказать: она человек старой закалки, не простит никогда. Читала всякие ужасы на форумах и в красках представляла свои мучения и жуткую смерть. Я думала, что больше никогда не смогу радоваться жизни. Не знаю, как я ходила на работу – я даже не ела толком, голову не могла помыть. Нет, нет, это неправда, это не со мной! За что? Откуда? Я никогда не употребляла наркотики, даже не пью особо. Были у меня раньше мужчины, конечно, был секс, но я не девка какая‑нибудь. Все они были нормальными людьми, и я никому из них не могу позвонить и поинтересоваться: «А ты, часом, не болеешь ли ВИЧ?» Это были отношения, мы были влюблены. На самом деле, мы ничего не знаем про людей, с которыми близки.

Через полтора месяца в гости приехала подруга. Катя давно живёт в другом городе. Пришла, увидела моё состояние и сразу с вопросом в лоб: что случилось? Я отнекиваюсь, говорю, что парень бросил. Потом посидели мы с ней, выпили вина и тут я всё и выпалила. И опять рыдать. А она только сказала: «Дура ты, что ж ты молчала так долго?» Тогда я первый раз увидела проблески света в темноте, с меня такой груз свалился. Она позвонила мужу, сказала, что я из‑за парня переживаю, осталась у меня на две недели. Мы с ней много читали про ВИЧ в Интернете, разговаривали, гуляли. Начали вместе рисовать картины. Они все кошмарные, в чёрно-красных тонах. Так я постепенно начала проживать свой страх и свою боль.

С тех пор у меня никого не было. Сейчас я уже готова встретить мужчину, заводить семью. Я много думала об этом – неужели ВИЧ-статус не позволит мне быть счастливой с кем‑то. Сейчас я спокойна, потому что поняла: в определённый момент я скажу человеку об этом, и если это действительно мой человек, то он, как моя Катя, примет это и разделит со мной.

Когда я решила, что жить мне осталось недолго (несмотря на убеждения врачей и истории на форумах), я ушла с работы, перестала заниматься карьерой. Зачем? Хожу на непрестижную работу, которая не так грузит, и денег немного, но на жизнь хватает. Сделала себе безумную причёску, о которой давно мечтала. Мне бы такую на работе не позволили. Стала рисовать много. Терапию я переношу довольно неплохо, стала лучше есть без страха потолстеть. Много гуляю пешком, завела собаку. Меньше занимаюсь ерундой. Это странно прозвучит, но после того, как я приняла свой диагноз, моя жизнь стала лучше. Я стала больше заботиться о себе и ценить жизнь».


Имена двух героев изменены по их просьбе.

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×