«Учинить украшения из древ и ветвей»
Это сейчас мы водим хороводы вокруг новогодней ёлки. Накануне Первой мировой войны ели называли рождественскими. Ещё Пётр Первый ввёл обычай их украшать.
«По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторые украшения из древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, чинить стрельбу из небольших пушек и ружей, пускать ракеты и зажигать огни. А людям скудным каждому хотя бы по древу или ветке на вороты поставить», – говорилось в царском указе.
Однако после смерти царя-реформатора об этом быстро забыли. Традиция возродилась лишь в XIX веке. Наряжали ель сладостями и фруктами, позолоченными грецкими орехами. Позже появился богатый ассортимент игрушек. Сам процесс украшения несколько отличался от сегодняшнего. Делали это после всенощного рождественского богослужения и втайне от детей. Так что с утра ребятишек ждал сюрприз. Венчала верхушку зелёной красавицы вифлеемская звезда.
Маскарады и веселье
Рождество отмечалось по юлианскому календарю – 25 декабря. В честь него устраивали детские костюмированные праздники. Маскарады любили и взрослые. Костюмированные балы проводили во время Святок. Каждая богатая семья стремилась организовать торжество в своём доме. Так что представители высших кругов общества всю неделю перекочёвывали с одного празднества на другое. По традиции надо было нанести также праздничные визиты всем родственникам и знакомым. Посещения были непродолжительными. Гости дарили подарки, а от хозяев получали угощение.
Праздничные дни были наполнены радостными забавами: катанием на коньках и лошадях, театральными представлениями. Не забывали и о духовной составляющей – молитве, посещении больных, бедных и сирот. Популярны были в эти дни святочные рассказы о добрых делах и чудесах.
Праздничные открытки
Подарки на Рождество, как и сегодня, дарили абсолютно разные. Всё зависело от финансовых возможностей и личных предпочтений. В начале XX века одним из способов поздравления стала открытка. Чтобы узнать побольше о её внешнем виде и особенностях, мы отправились в Белгородскую универсальную научную библиотеку. Как раз сейчас там проходит выставка «Новый год и Рождество в открытке». Подготовил её фонд редких изданий. Здесь представлены открытки от начала XX века до середины 1990-х годов.
«Выходных данных на дореволюционных открытках нет. В лучшем случае печаталось название издательства. В начале XX века название издательства писалось на лицевой стороне открытки, а обратная сторона не делилась на левую и правую – адресную и поле для текста. Только после 1904 года Всемирный почтовый союз установил такую форму открытки, какой мы пользуемся и по сей день», – говорит заведующая фондом редких изданий Татьяна Догадина.
Советскую основу экспозиции составили открытки учителя-краеведа Владимира Колесникова (в своё время его родные подарили библиотеке шесть тысяч открыток разной тематики). А дореволюционные почтовые карточки – дары от читателей.
«Вообще, версий появления открыток очень много, – рассказывает Татьяна Догадина. – Кто‑то пишет, что они впервые появились в Англии, другие утверждают, что в Китае. Мне больше запомнилась версия, что они возникли во второй половине XIX столетия во Франции. Шла Франко-прусская война, у солдат заканчивалась писчая бумага и конверты. Чтобы послать весточку родным, они вырезали из картона квадратики, раскрашивали и отправляли. Такие квадратики попались на глаза одному французскому книготорговцу, он воспользовался ситуацией и наладил выпуск открыток. В России они тоже пользовались популярностью. Русские купцы их с удовольствием покупали, но заказывали надписи на русском языке. Для изготовления открыток часто применялись необычные материалы: шёлк, бархат, птичьи перья. Часто на дореволюционных открытках присутствовал так называемый снежок. Для этого использовали борную кислоту, она давала блеск, как настоящий снег».
В годы Первой мировой войны открытка не могла оставаться в стороне. На почтовых карточках тех лет мы часто видим солдат, картины боя, сценки из рутинной окопной жизни. А после 1918-го новая власть посчитала новогодние и рождественские открытки уделом буржуа. Поэтому они исчезли до 1935–37 годов. Но тогда, конечно, возобновили только празднование Нового года. Рождество оставалось в опале.
Каждый год в России выходили разнообразные красивые календари. В 1912-м большинство из них было связано с юбилеем Отечественной войны 1812 года, а в 1913-м – с празднованием 300-летия царствования дома Романовых.
Вместе с Татьяной Догадиной листаем подшивки самого популярного журнала первой четверти XX века «Нива». Он был одним из самых любимых и в нашем регионе. Упоминаний о Новом годе мало, а вот к Рождеству часто готовят литературные странички со стихами и святочными рассказами. Читателей знакомят с традициями празднования в Западной Европе, рассказывают о рождественской ночи в Вифлееме и о том, как поэтично праздник отмечают в Малороссии.
Очень много красивых иллюстраций, посвящённых Рождеству. На них можно увидеть евангельские сюжеты, предпраздничную суету, счастливых детей с подарками, монастырский двор в день праздника. Интересные фотографии появляются на страницах журнала чуть позже, в 1915 году, в разгар Первой мировой войны. «Рождество на позицияхъ. Гуся раздобыли», «За ветхостью пола ёлка привешена к потолку» – гласят надписи под снимками.
Жених в зеркале
А вот журнал «Аргус» за 1913 год рассказывает о гаданиях, которые были тогда популярны в свете.
«Петух, горшок какого‑нибудь зерна и зола… Все сели кругом на полу, начертили круг и поставили в него петуха. А перед каждым гадающим насыпана кучка золы с зёрнами. Петух сначала растерянно озирается и хочет рассердиться. Но видит, что его не трогают, и успокаивается. А потом мало-помалу смелеет, наглеет и подходит к чьей‑нибудь кучке.
— К ней! К ней подошёл! Что тронет – золу или зерно…
Петух сначала тычет носом в золу, но доходит и до зерна. Владелица кучки выйдет замуж, но перед этим у неё будет горе. Зола ведь к несчастью», – пишет журнал.
А вот ещё интересный фрагмент из статьи.
«Бьёт полночь. Пора заняться настоящим гаданьем. Сначала с зеркалом!
Нужно лечь на печку или на плиту. Окна завесить, а огонь погасить. Лежать нужно долго, не шевелясь, потому что на груди положена тарелка, а на ней стоит свеча. У головы сковорода с водой и кольцом. А руки вытянуты вверх с зеркалом.
Голова налилась кровью, руки падают… Но ещё, ещё немного… Сейчас заскрипит дверь, кто‑то войдёт в комнату, подойдёт к сковороде и подвинет кольцо…
Кто он – неизвестно, но в зеркало его будет видно… Ай! Кто‑то скрипит дверью… Кто‑то входит… Ну да, и без зеркала известно, что это Пётр Петрович – это у него так скрипят сапоги, и к тому же он сегодня надушился опопанаксом.
Подошёл, взял, ушёл. У! Значит, свадьба. Судьба не обманет».
Колядки и подблюдные песни
В народе было много традиций, в которых причудливо переплетались православные и дохристианские начала. Как проводили Святки наши предки, рассказали в Белгородском музее народной культуры.
«Самым главным блюдом рождественского стола была кутья, или, как её ещё называли, сочиво. Это каша из зёрен непророщенной пшеницы с различными сухофруктами. Обязательно присутствовал взвар – компот из сухофруктов. До первой звезды не ели. А на столе в эту ночь должны были присутствовать 12 постных блюд, – рассказала научный сотрудник музея Наталья Бурханова. – Вообще кутья считается поминальным блюдом. Прежде всего наши предки с большим уважением относились к своим умершим. Когда у нас в музее работала Анна Басаргина, мы часто с ней ездили по экспедициям и в Болховце записали рождественский обряд, во время которого жгли пурину (солому). Оказывается, это делали, чтобы греть души и ноги покойникам».
Чтобы в доме водились цыплятки и курочки, маленького мальчика пускали под рождественский стол – там он должен был поквохтать. Ещё один интересный обряд – кликать Мороза. «Мороз, Мороз, приходи кутью есть, зимой приходи, а весной под колодой лежи», – говорили предки, чтобы предотвратить весенние заморозки.
Белгородцы колядовали, щедровали, посевали. Пели и христославные песни, ходили с рождественской звездой. В деревнях юноши любили рядиться: выворачивали шубы, разрисовывали лицо. Считалось, что это уберегало от разгулявшейся в эти дни нечистой силы. Рядились чаще всего в коня, козла и медведя.
«Ну и, конечно, в эти дни гадали: на урожай, на женихов. На Белгородчине были распространены подблюдные песни. Заранее договаривались в какой‑нибудь избе с замужней женщиной старшего возраста. Приходили к ней. Она готовила деревянную чашу. Туда либо наливалась вода, либо насыпалось зерно. Девушки складывали в чашу какие‑нибудь свои вещи – кольца, ленты и так далее. Всё это накрывалось рушником, и начинались песни», – рассказала Наталья Бурханова.
«Идёт кошечка да по лавочке… Свят, свят, святый вечер. Ведёт котика да за лапочки. Свят, свят, святый вечер. Кому вынется – тому сбудется, кому сбудется – не минуется», – так звучал фрагмент одной из распространённых на Белгородчине подблюдных песен.
Во время пения вынимались вещицы, и сам сюжет песни говорил о том, что суждено этой девушке.
В книге «Традиционная кухня Белгородчины» сотрудники музея в числе прочих собрали и рецепты, которые были популярны у нас на Рождество. Вот, например, каким блюдом часто одаривали колядующих:
«Желудок поросёнка вычищали, вымывали с солью и начиняли рубленым мясом с добавлением крупы (пшена или гречки). Солили, перчили, добавляли чеснок. Обжаривали на свином сале на сковороде. Укладывали в чугун и ставили в печь для тушения».
Взвары готовили из ягод и сушёных плодов, подслащивали сахаром, мёдом и изюмом.
В отличие от постной кутьи, подаваемой в Рождественский сочельник, на Васильев вечер (по старому стилю – 31 декабря) готовили кутью богатую – добавляли сливки, масло, орехи. И обязательно на новогоднем столе присутствовал поросёнок.