Повелители огня и молота. О чём рассказывает кузнец ручной ковки из Белгорода

Теперь же это занятие чаще всего частное, а профессия хотя и не стала вымирающей, но встречается достаточно редко. Сохраняют её люди фанатично преданные «молоту и наковальне». Есть среди них те, кто делает сугубо утилитарные вещи – заборы, двери, навесы. Другие же занимаются металлом как искусством. Относится к этой, второй, когорте и член Союза художников РФ, руководитель белгородского отделения Союза кузнецов России Андрей Митрягин.

Чудо вдохновения

На специальном станке посреди мастерской завис растрёпанный металлический забияка-кот, которого рука тут же тянется причесать.

«Не стоит – он горячий, – останавливает мастер. – Первое правило в кузнице – ничего не трогать, можно обжечься».

Предупреждение вообще‑то своевременное, потому что потрогать хочется всё. И огромную голову (пока что без гривы) коня, словно скроенного из металлических блестящих латок, и заготовки будущих слоников-мышек, и все инструменты, и сердце кузницы – огромный горн. Интересно, что такой, казалось бы, холодный материал, как металл, вызывает самые тёплые эмоции, особенно если оказывается в руках человека, способного вдохнуть в него жизнь.

Работы Андрея Митрягина, среди которых много портретных, высокохудожественные не только в исполнительском смысле, они вызывают в душе зрителя яркий эмоциональный отклик. Это всегда случается, когда мастер идёт к своим персонажам через большую внутреннюю работу, буквально проживая их рождение, вылепливая (насколько это возможно сделать молотом) характер, внешние детали. И конечно, во многом благодаря Интернету, они находят своих ценителей. Устремившая взгляд в небо наивная девчушка (скульптура «Самолёты»), обвешанный инструментами Человек-оркестр, пират Джон Сильвер, устрашающий монстр Предатор и многие другие творческие дети Андрея Митрягина радуют кого‑то в частных коллекциях по всей России. Они, признаётся кузнец, изначально делались не на заказ – по вдохновению.

Обязательства же, говорит мастер, зачастую сковывают, этим кузнец-художник ничем не отличается от того же живописца. И это чудо, когда настрой творца совпал с желанием заказчика и после трёх месяцев труда, например, на Камчатку направился корабль длиной 7,5 и высотой 8 м.

Так почему же не заборы, а этот сложный, затратный, в том числе по душевным параметрам, путь?

«В нашей жизни всё случайно и неслучайно одновременно. Отец у меня, хоть и военный, любил рисовать, резать по дереву, дед рукастый был. Я выучился в своё время на художника в белгородском училище культуры. Много где трудился: торговал на рынке, преподавал, машины красил, фасады с промышленными альпинистами расписывал, пока лет 10 назад случай не привёл меня в кузницу: знакомый попросил нарисовать для него эскизы перил и другого металлического погонажа. Там я стал потихоньку пробовать себя в кузнечном деле на подхвате, втянулся, постепенно пришёл именно к скульптуре», – делится мастер.

На видном месте хранит он и памятный символ, ставший своего рода точкой отсчёта в перемене его жизненного пути: фигурку тромбониста из проволочек, которая когда‑то поразила его тем, что через простую металлическую скульптуру можно многое сказать.

Колхозница в помощь

Митрягин давно преодолел рамки сугубо кузнечных приёмов – расплавить металл и постучать по нему молотом, чтобы получилась нужная форма. В арсенале мастера плазменный резак, сварка, шлифмашинка и другой электроинструмент.

Ну и конечно, чисто кузнечный набор, в котором на первом месте наковальня. Их у Митрягина несколько, есть даже и австро-венгерская модель XIX века.

«Когда‑то в поисках наковальни я обходил все черметы. Время такое было – кузницы закрывались, народ из них лом сдавал. Самая популярная советская наковальня, так называемая колхозница, что была в любом хозяйстве, сегодня в цене и намного превосходит китайские по качеству», – делится мастер.

Труд сильно облегчает пневматический молот, ибо «руками не намашешься», а постоянных подмастерьев у нынешних кузнецов нет. Горн, хоть и имеется, чаще заменяется газовой горелкой.

Для разнообразия фактуры металла запасены разные штампы, для нестандартных моделей – подкладные формы, а к ним – фасонные молотки.

«Раньше считалось, что весь ручной инструмент, по‑другому – ручник, кузнец должен изготовить себе сам. Но сегодня целесообразнее купить его у того, кто непосредственно занимается изготовлением. Это проще и рациональнее», – считает Андрей Митрягин.

В общем, технический прогресс и кузнечное дело идут рука об руку. А сами кузнецы, которые, по преданию, все сплошь бородатые богатыри?

«Совсем не обязательно, – констатирует кузнец, – иногда смотришь на человека и ни за что не догадаешься, что он сложнейшие работы из прутьев вьёт».

Железное братство

О том, что, как, и кто у нас в стране из железа куёт, вьёт и даже вяжет, Андрей Митрягин регулярно узнаёт на кузнечных фестивалях, которые проводят по всей стране: только в этом году побывал на семи, проехал от Пскова до Сыктывкара.

«Обычно такие фестивали объединяет какая‑то тема, кузнецы на них делают общую работу в подарок городу. Кроме того, заблаговременно дают домашнее задание, и все привозят с собой свои скульптуры, среди которых выбирают лучшую, дарят подарки. Но едешь‑то не за призами, а пообщаться, поучиться, вживую посмотреть, кто как работает», – делится Андрей Митрягин.

Кузнечные зрелищные фестивали собирают огромное число зрителей, и за неделю-две, что они длятся, поток гостей не иссякает. Самые известные проходят в деревне Бывалино в Павлово-Посадском районе Московской области, Иркутске, Пскове, Воронеже.

Фото: Владимир Юрченко