Как 120 лет назад заботились о белгородских водоёмах

От Ярослава Мудрого

Первые попытки законодательной защиты окружающей среды исследователи нашли ещё в первом русском правовом кодексе – «Русской правде» Ярослава Мудрого. Это Киевская Русь, XI век. 800 лет спустя, к началу XIX века, российское законодательство включало около 20 законов об охране и защите природы.

«Они имели в своей основе в большей степени экономическую подоплёку, – объясняет Владимир Евтушенко. – Предусматривались в основном меры защиты природных ресурсов как объектов государственной и частной собственности. Леса охранялись от незаконных порубок, животный мир – от браконьерства».

Первые нормативные акты Российской империи, которые можно назвать действительно экологическими, появились при Николае I, в середине XIX века. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года был особый раздел – «О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здоровье».

Там говорилось, например, о несанкционированном возведении предприятий, «признанных по законам вредными для чистоты воздуха или безвредности воды». После уплаты штрафа владелец должен был уничтожить вышеназванные заведения за свой счёт. Реальные наказания в виде штрафов, ареста или тюремного заключения грозили виновным в порче воды в «реках, каналах, источниках или колодцах, из коих жители того места берут для внутреннего потребления воду».

«Контроль за этим возлагался на министерство внутренних дел, – поясняет Евтушенко. – На практике было несколько сложнее».

Фото: Елена Коржова

Экология или… закрытие

Историк приводит пример – решение в 1899 году вопроса о загрязнении реки Северский Донец в Белгородском уезде, который входил тогда в состав Курской губернии. Её сильно засоряли стоящие на берегах шерстомоечные предприятия.
Этот промысел в уезде был достаточно распространён: сказывались большие поставки овечьей шерсти из Харьковской губернии и наличие железнодорожного сообщения с Москвой.

«Предприниматели нашли выгоду в том, чтобы промывать шерсть на месте перед отправкой на переработку в Москву. После промывки шерсть теряла до 50 % массы, возить её было дешевле», – констатирует Владимир Евтушенко.

Но загвоздка в том, что шерсть мыли прямо в Северском Донце. Отходы от промывки вместе с используемыми при этом содой, щёлочью, глиной превращали речную воду в отраву. От неё заболевали и даже умирали люди и домашний скот.

Гласный уездного земского собрания, член врачебного совета В. В. Кузьмин не хотел мириться с происходящим. Он написал в уездную управу земства. Рассмотрев заявление, уездное собрание передало вопрос курскому губернатору.

Тот, одобрив дело, спустил его в окружной суд, который незамедлительно добился прекращения работы шерстомоек. Впрочем, нашлись добросовестные владельцы, они построили очистные сооружения и продолжили функционировать.