Фёдор Жерновой: Я всё время нахожусь в состоянии бега

За прошедшие годы Фёдор и его команда создали множество успешных проектов и получили признание в масштабах всей страны. Встретившись с нами шесть лет спустя, он рассказал…

О рождении ФИТа. Это был 2007 год. Я оканчивал пятый курс на факультете автоматизации производства и информационных технологий в БГТУ им. В. Г. Шухова. К тому моменту я уволился из консалтинговой фирмы – моей первой работы в сфере IT. А вообще подрабатывал с третьего курса – чинил компы, устанавливал «винду». Идея нашего первого проекта – «Виртуальной школы» – возникла у товарища, с которым мы вместе учились. У нас не было ни юрлица, ни денег для этого, просто идея показалась интересной и жизнеспособной. Код писали буквально на коленке.

О первых конкурентах. Мы сами ходили по школам, рассказывали о нашем продукте, предлагали. В управлении образования Белгорода идеей заинтересовались. Помню, как писал кучу обоснований, планов – эти бумаги были по объёму больше моей дипломной работы. А потом появились ребята из крупного по тем временам белгородского интегратора «Технополис Светоград», которые заявили: «Послушайте, да ведь это всё уже нами разработано!» Нам сказали: извините, вот у них уже всё есть, бюджетные деньги нельзя тратить дважды. А «Светоград» сделал просто свой аналог нашего продукта.

О преимуществах молодости. Хоть дело сначала и не пошло, зато у нас уже была команда. Когда стартуешь сразу после окончания вуза, собрать людей гораздо проще, потому что ты всех знаешь, и все знают тебя. Если я сейчас приду к пятикурсникам и предложу им что‑то делать, они, может, и не скажут, но подумают: «Не, ты там что‑то хитрое задумал, чтобы нас использовать в своих целях». То есть диалога на равных не получится, и они заинтересуются, только если я предложу им ресурсы, деньги под проект. А тогда мы все только окончили универ и казалось, что сможем свернуть горы: нас собралось человек десять, мы всё время что‑то обсуждали. Естественно, со временем энтузиазм спал, кто‑то отвалился, и нас осталось трое. В таком составе и продолжили работать.

Фото: личный архив

О том, что денег не было, но ФИТ держался. Денег не хватало, и чтобы платить минимальные зарплаты, нам приходилось выкручиваться: ночами тянули сетки, разрабатывали какие‑то сайты. И только в 2008 году, когда грянул кризис, а наш конкурент-интегратор приказал долго жить, мы вновь пришли в управление образования и предложили бесплатно внедрить «Виртуальную школу» в нескольких учреждениях. На каком‑то этапе мы пытались монетизировать проект, собирая деньги с родителей – буквально по 30 рублей в месяц за возможность в режиме онлайн знать, как проходит учёба детей. Но, как выяснилось, в школах и с заполнением бумажных журналов не всё гладко, что уж говорить об электронных. Мы тогда чего только ни пробовали: и считыватели, и сканеры, и людей нанимали, чтобы они вбивали данные в электронные формы. Всё шло очень тяжело, и в итоге этот продукт так и не заработал, как не заработали и другие подобные вещи в России. Только через восемь лет в Белгороде окончательно признали, что бумажным журналом пользоваться необязательно, и перешли на электронные формы.

О настойчивости, которая вознаграждается. Мы ещё несколько раз подступались к «Виртуальной школе», набивали на этом проекте шишки, придумывали непридумываемое, вникали в тонкости разработки. Сейчас «Виртуальная школа» работает в трёх регионах: Орёл, Брянск и Белгород. Причём Орёл стал первым опытом, когда нам удалось заработать какие‑то деньги. И именно Орловская область стала нашим первым опытом работы вне своего региона. Это был 2009 год.

Об инвесторах и фондах. В этом же году к нам приезжали представители Runa Capital (международный фонд с головным офисом в Калифорнии, инвестирующий в IT-компании на ранних стадиях развития – прим. авт.). Они предлагали инвестировать в ФИТ 1 млн долларов, но нам не удалось договориться. Зато нас поддержал Фонд Бортника (фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере), и это очень помогло, потому что в то время мы полгода делали продукт, который не приносил ни копейки, и не делали сайты – основной источник дохода тогда. Вообще, до 2013 года мы развивались довольно медленно, поступательно, что нетипично для стартапа. Это не значит, что мы сидели и ждали, когда дело пойдёт: пробовали делать разные сервисы – подарков, мониторинга соцсетей, сервис постинга. Брались за многое, но далеко не всё выстреливало. У нас не было понимания, что делать через год.

ФИТ сейчас / Фото: Анастасия Писаревская

О первом большом успехе. Первым продуктом, важным для роста компании, стал 2do2go. Мы сначала сделали его для Белгорода, но, как выяснилось, наш город оказался просто мал для такого проекта. 9 мая 2012 года я создал группу «Интересное в Москве» во «ВКонтакте», написал десяток постов, потратил тысячу рублей на рекламу. Был жаркий май, и наш пост о летних верандах кафе стал очень популярным. За пару дней мы собрали бо́льшую аудиторию, чем за год в Белгороде! Мы не стремились всё сразу монетизировать, но видели, как быстро растёт проект, и стали понимать, что с этим можно делать дальше. С этим проектом мы получили поддержку Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ).

О встрече с Путиным. В 2014 году я попал на форум «Интернет-предпринимательство в России», организованный ФРИИ, и получил возможность рассказать об идеях по цифровизации сферы культуры Путину. Ключевая мысль была такая, что в российских музеях, театрах и других учреждениях проводят массу классных мероприятий, но о них мало кто знает: там нет продвижения, рекламы, маркетинга. Президент тогда сказал, что даст поручение министру культуры поработать в этом направлении. Мне удалось встретиться с минкультовской IT-командой, и спустя пару месяцев ФИТу предложили поучаствовать в конкурсе на разработку IT-системы продвижения культурных мероприятий в России. Сроки были сжатыми, но мы всё успели, выиграли конкурс и сделали систему «Единое информационное пространство в сфере культуры», которая сейчас объединяет культурные учреждения по всей стране. Мы по‑прежнему помогаем им работать в соцсетях, делать маркетинг, стриминг, через нас проходит до 200 тыс. событий в год. А тогда, пять лет назад, мы объездили почти все регионы, объясняя сотрудникам учреждений культуры, что такое Интернет и зачем он нужен музеям и театрам.

О пользе спорта в бизнесе. В 2011 году я решил заняться триатлоном. Тогда самым крупным сообществом триатлетов в России был клуб «Трилайф», который основали три московских инвест-банкира. У клуба был очень неудобный сайт, на котором я с первой попытки даже не смог оставить комментарий. Я предложил им бесплатно переделать сайт. Они согласились, мы всё сделали и бесплатно его сопровождали. Тогда они сказали: «O’кей, раз вы не берёте деньги, мы вам сделаем бесплатную рекламу». В то время членами клуба были обеспеченные люди, которые влияли на принятие многих важных решений в столице. И в 2013 году к нам обратился IT-департамент города Москвы с предложением сделать сайт для московских платных парковок. Сайт мы сделали, предложив цену в пять раз ниже, чем у конкурентов: тогда ещё не знали, как работать с московскими заказчиками (смеётся).

Фото: личный архив

О пророке в своём отечестве. В 2013 году мы презентовали губернатору Евгению Савченко проект «Виртуальная школа». Он, узнав о том, что мы занимались парковочной темой в Москве, предложил разработать систему платных парковок для Белгорода. Причём речь шла о полном цикле работ – софт, паркоматы, биллинг и куча всего ещё. В итоге Белгород стал четвёртым городом, в котором мы запустили систему платных парковок, – до этого мы сделали это в Сочи, Екатеринбурге и Калуге. Это были первые направления, которые стали центром наших компетенций – в транспорте и в культуре.

О родном городе. Я родился и живу в Белгороде, и классно делать что‑то новое именно здесь. Мы часто апробируем в Белгороде пилотные проекты, а потом приглашаем потенциальных заказчиков и показываем, как это всё работает. Наша идеология как раз в том, что IT нужно экспортировать за пределы региона и повышать ВРП (валовый региональный продукт – прим. авт.). Я вообще верю в конкуренцию между субъектами. Это работает так: качество жизни в регионе зависит от соотношения того, сколько ты покупаешь и сколько продаёшь за его пределы. Если продаёшь больше, чем покупаешь, то у тебя есть избыток денег, которые можно инвестировать и тратить на себя. Если этот баланс отрицательный, то денег нет ни у людей, ни у инвесторов.

О направлениях развития. Если раньше мы делали сайты, то сейчас понимаем, что это обыденность и ничего принципиально нового тут уже не сделаешь. Объясню на простом примере: вот я сейчас покажу вам сайт, даже самый красивый и функциональный. Вы скажете: «И что?» Та же ситуация повторится и с мобильным приложением – удивить этим современного человека уже невозможно. Но есть вещи, которые удивляют. Недавно мы делали пилотный проект для одного агрохолдинга – искусственный интеллект с помощью системы цифрового зрения идентифицирует движущихся и не движущихся свиней в загонах, определяет, здоровы ли они. Причём это можно делать круглосуточно хоть в тысяче загонов, обрабатывая при этом петабайты информации. Человек такие масштабы даже осознать не может! У меня есть внутренний критерий: если ты увидел что‑то, что тебя удивило и заинтересовало, то нужно идти в этом направлении. Если то, что ты делаешь, не цепляет тебя и людей вокруг, значит, ты уже упустил время – технология и рынок прошли пик. В сфере IT если ты примерно раз в три года не идёшь в какую‑то новую сферу, значит, откатываешься назад.

Фото: личный архив

О роли IT в нашей жизни. Сейчас IT помогает государству быть прозрачнее, делать жизнь людей проще и комфортнее. Внедрённые в масштабах государства информационные технологии упрощают процессы, делают их понятнее и доступнее. Например, благодаря нашим технологиям любой человек из любой точки мира сегодня может познакомиться с искусством России, посмотрев трансляцию спектакля из ведущего театра Москвы на портале «Культура.РФ».

О кадровой проблеме. У нас уже работает более 350 человек, из них в Белгороде трудится 190. Есть офисы в Воронеже, Москве и Санкт-Петербурге. При этом есть специалисты и в других городах, которые работают удалённо. Мы много инвестируем в создание кадров для будущей IT-экономики. У нас есть свой проект «ФИТ. Университет», который позволяет обучать сотрудников и приглашать крутых спикеров. К счастью, в сравнении с соседними регионами в Белгороде довольно много IT-специалистов, здесь можно насчитать с десяток IT-компаний. А основная проблема отрасли в том, что одиннадцатиклассники отсюда уезжают.

О высшем образовании. Я, как руководитель, никогда ни у кого не просил предъявить диплом. Просто высшее образование само по себе не ценно. Оно ценно лишь тогда, когда ты получал его осознанно, для построения карьеры, прокачивая те навыки, которые тебе нужны. Потратить пять лет в университете, а до этого десять лет в школе для того, чтобы тренировать голову для абстрактного, аналитического мышления – вот в этом весь смысл. Потому что потом в жизни у тебя уже на это не будет времени. Я вообще фанат образования и считаю, что человек должен учиться в течение всей жизни. Поэтому сам читаю книги, задаю вопросы умным людям, не стесняюсь спрашивать у коллег, если чего‑то не знаю. В этом плане образование должно быть постоянным, а «вышка» нужна именно для системной работы над своим мозгом.

Фото: личный архив