Это живая, стройная и невероятно обаятельная женщина. У неё аккуратная стрижка, она модно одета – никаких платочков и халатов. Этим летом она впервые занялась сплавом на байдарках. Да, возраст почтенный, и это прекрасно, когда человек не считает свои годы, а живёт полной жизнью и дарит людям вокруг себя тепло и радость.
Настоящая деревня
Екатерине был 21– й год, когда началась война, и как– то принято у ветеранов расспрашивать о жизни именно с войны, но ведь и до неё была жизнь со своими сложностями и радостями…
Родилась наша героиня и выросла в Кировской области, в деревне Малые Патроченки.
«Мои родители были колхозниками. Конечно, сначала они не были колхозниками… Да, я прожила такую короткую жизнь, ой, долгую, – улыбнулась своей оговорке Екатерина Петровна. – Я помню годы коллективизации, поколение наше. Когда мы были детьми, мы были в курсе всех дел, все переживания делили с родителями. С семи лет работали. Руки были все в мозолях. С утра и до вечера рвали сорняки».
У Екатерины Петровны, тогда ещё Кати Крупиной, было два брата и сестра. Семья жила бедно. Родители с трудом кормили себя и четверых детей, потом стало совсем тяжело. Фактически всё, что семья выращивала, – отдавала.
После седьмого класса Екатерине пришлось уехать в Киров, чтобы прокормить себя. Училась она хорошо, хотела получить образование и подать документы в фельдшерский техникум на сестринское дело.
«Я не знала, что такое город. Я никогда не ездила по железной дороге… но решилась и поехала», – вспоминает Екатерина Нагаева.
В техникуме девушке предложили обучаться зубоврачебному делу на самом первом наборе студентов– стоматологов. Екатерина согласилась, в 1940– м закончила техникум и устроилась в первую железнодорожную поликлинику Кирова.
Приняли её там хорошо. Коллектив был дружный. В начале жить приходилось в одном кабинете в поликлинике, а в другом работать, но потом Екатерина получила комнату в домике у железной дороги.
Путёвки в дом отдыха
Жизнь стала налаживаться. Екатерина вместе с подругой даже решила летом поехать в подмосковный город Кунцево (с 1960 года – район Москвы).
«Нам очень хотелось посмотреть на столицу. Чтобы побывать там, мы взяли путёвки в дом отдыха в Кунцево… и тут война», – говорит Екатерина Петровна.
22 июня 41– го женщина помнит хорошо. Лето, воскресенье, Екатерина шла в гости и по дороге встретила знакомую. Та ей быстро сказала «Гуляешь, а люди уже воюют».
«В 12 часов выступил Молотов. Всё...» – вспоминает Екатерина Петровна.
Всё на глазах
Эвакуация в тыл, отправление на фронт. Всё проходило на глазах у молодого стоматолога.
«Наша железнодорожная поликлиника, – поясняет врач, – одной стороной выходила на перрон, а другой на площадь, и вся мобилизация шла через нашу поликлинику. Было всё – и вши, и бесконечный сыпной тиф. Пройдёшь по коридору – на халате вши. Пока в Ленинграде блокады не было, людей вывозили. Страшное дело. Как сейчас помню, в дежурке сидит женщина, ни на что не реагирует, у неё белый шерстяной платок, а поверх него как муравейник кишат вши».
Екатерине Нагаевой выдали бронь – стоматологи были нужны и на гражданке. Муж Екатерины Петровны тоже врач. Василий Родионович окончил ленинградскую Военно– морскую академию, служил во флоте. Подполковник Нагаев сразу ушёл на фронт.
Екатерина Нагаева отработала три года после окончания техникума на вверенном месте. Был 1943 год. Девушка решила, что нужно учиться, отказалась от брони и подала документы в стоматологический институт в Перми. Первым делом она сказала ректору, что военнообязанная. Проучившись полтора месяца, пришла в военкомат. Через неделю получила
повестку.
«В военкомате мне сказали: «Учиться будете после войны, сейчас вы нужны в армии», – вспоминает Екатерина Нагаева.
Стало легче
Из Перми Екатерину с двумя призывницами направили в Уфу, оттуда в Москву – в резерв. Пугала неизвестность: каково там, на фронте?
Из Москвы врача отправили в город Карачев. Женщина вспоминает, что город был весь в снегу, всюду торчали трубы. С трудом она нашла военкомат, там ей помогли найти ночлег на одну ночь, и с утра врач продолжила искать свой санитарный батальон 10– го добровольческого танкового корпуса. И только вечером нашла попутку.
Медика высадили в лесу, недалеко от пропускного пункта. В кромешной тьме девушка шла к своей части, от шорохов пряталась за деревьями. На счастье её догнал солдат, он возвращался в часть из госпиталя. Вместе они и продолжили путь. В лесу были только землянки, из которых тускло прорывался свет. С трудом они нашли нужную землянку – комендатуру.
«Командир медицинской роты капитан Воронцов встретил меня, напоил чаем в своей землянке. Устроил на ночлег в палатке и на утро вызвал сапёров, те вырыли землянку для меня», – говорит Екатерина Петровна.
Без сапог
Так начались военные дни молодого врача. Подъём… отбой. Нет, врачи спасали жизни сутками.
«Тяжело было всем на фронте. И тем, кто ходил в атаку, и тем, кто работал. Мы, медики, работали двое суток – ничего, прекрасно выносили. На третьи сутки нельзя было ни к чему прислоняться. Иначе засыпаешь моментально, – рассказывает врач. – Все настолько мобилизовали свои силы, что никто из медиков не болел».
На третьи сутки Екатерина Петровна работала без сапог. Просто в чулках. Ступни 35– го размера отекали настолько, что не помещались в 38– е сапоги.
В медсанбате было две операционных. Первая для легкораненых. Здесь ампутировали бойцам руки, ноги. Вторая – для тяжёлых, здесь сутками спасала жизни наша героиня. Кроме того, она работала и по специальности – стоматологом.
«У нас был хирург, хорошая женщина Антонина Ивановна Журавская. Я ей ассистировала. Тяжелораненые – это бойцы, получившие проникающие ранения в живот и грудную клетку. Раненых в живот мы оперировали под общим наркозом. В грудную клетку – под местной анестезией. Как же им было больно. Новокаин полной анестезии не давал. Они нас на операции как только не обзывали, а мы их утешали, как могли. Миленький, потерпи немножко… не могу вспоминать…» – закрывает глаза героиня.
В госпитале была заботливая повариха. Она тоже сутками не спала. Ждала девочек– медиков, чтобы накормить их: когда была горячая еда.
Страшная операция
Из брянских лесов медсанбат отправился на Вислинский плацдарм. В день отправки в батальон пришла молодой хирург Серафима Вербицкая. Екатерина подружилась с ней, и до конца войны они служили вместе.
«Всю войну и прошагали до самого Берлина. Она в прошлом году умерла, Серафима жила в Киеве, – поясняет Екатерина Петровна. – Львовская операция была страшной и для армии, и для медиков. Лето, жара. Танковая армия прорвалась и ушла. Коридор могли сомкнуть немцы, он простреливался, медиков не хватало».
Екатерина Петровна вместе с сослуживцами подходила к городу Золочев и попала под бомбёжку.
«Что такое бомбёжка? Все бросаются кто куда. Помню, было хлебное поле, мы попадали туда, – вспоминает врач. – Из 30 человек поднялись только я, Серафима и два санитара».
Медики вчетвером вышли на шоссе и двинулись в сторону Львова. За городом они столкнулись с немцами.
«Немцы идут справа – пехота с автоматами, мы видим друг друга. Наше счастье, что автоматы не могли достать до нас, иначе нас бы расстреляли. Мы бежим. Без отдыха мы двигались после Золочева, потом оказалось, что мы прошли 50 километров», – говорит Екатерина Нагаева.
Пол Львовом у врачей было много работы. Раненые лежали под деревьями, на соломе, в сараях. Медики не успевали помогать всем. Обрабатывали только бойцов с кровотечениями. Остальных грузили в вагоны и везли в госпитали.
«И так всю войну. Война и есть война. Это самое большое зло, что есть в мире», – говорит ветеран.
За Львовскую операцию Екатерину Нагаеву наградили орденом Отечественной войны II степени.
Белый хлеб
«После Берлина мы думали – всё. Но пришёл приказ, и нас в Чехословакию, освобождать Прагу, – говорит медик. – Мы шли через Рудные горы. Они не высокие, но крутые. Танкам было страшно спускаться. И вот первый танк пошёл. Водитель высадил экипаж. Развернул пушку назад и пошёл. Удачно спустился, а за ним и все танки. Нас так встречали чехи, что если бы я не была там, то сказала бы, что это кино снимают. Женщины несли нам крынки с молоком, белый хлеб».
В Прагу наша бригада вошла в третьем часу ночи, а мы, медсанбат, вошли в 12 дня. Прага была освобождена 9 мая.
«О Победе мы услышали в Рудных горах. Причём как услышали! Наши политработники не дремали, – вспоминает героиня. – Где– то в лесу они установили громкоговоритель. Мы в горах развернули палатку для раненых, и вдруг заговорило радио и сообщило о капитуляции Германии».
Много городов
В последние дни войны Екатерину Петровну ранило в ногу. Уже после Победы её отправили на лечение. Она поехала в госпиталь в Баку, к мужу, который служил в Каспийской флотилии. Там героиня комиссовалась. Муж продолжил служить в Баку, Екатерина Петровна устроилась в бактериологическую лабораторию санэпидемстанции.
После Баку было много городов, где служил супруг, а Екатерина Петровна работала стоматологом. Нагаевы вырастили сына, двух внуков, подрастают правнуки.
Исполнила Екатерина Петровна и свою давнюю мечту – получила высшее образование. В 1967 году она закончила Харьковский государственный стоматологический институт.
Пироги и чай
Пока мы говорили с Екатериной Петровной, в домофон позвонили. «Да, да, заходи, чайник уже закипает», – ласково скомандовала она.
В гости пришла подруга – Татьяна Шагиданян. Татьяна Ивановна познакомилась с нашей героиней в 1989 году в Белгороде. Супруг Татьяны Ивановны был обувщиком. В советские годы, да и сейчас проблема обуви 35–го размера актуальна. Так знакомство в мастерской переросло в многолетнюю крепкую дружбу семьями.
Пока гостеприимная хозяйка хлопотала и наливала нам кофе к тортику, Татьяна Ивановна рассказала об имениннице.
«Мы очень сдружись семьями, моя мама Валентина Твердохлебова тоже прошла войну медиком, дошла до Берлина, они оказались землячками и встретились в Белгороде, – рассказывает Татьяна Шагиданян. – Екатерина Петровна у нас любимая бабушка. Всегда готова помочь – добрая, заботливая, отзывчивая. Каждую минуту она спешит на помощь. Однажды сидим вечером с семьёй, вспоминаем пироги с капустой, которые печёт Екатерина Петровна, и тут она звонит. Я ей и говорю, что вот пироги ваши вспоминаем. На следующее утро она мне снова звонит: встреть меня на остановке. Я подхожу к автобусу, она мне, не выходя из него, дала свёрток и поехала дальше. Открываю дома – это горячий пирог. Это настолько приятно! Такое бескорыстие в наше время – великая редкость. Наверное, поэтому Бог ей даёт жизнь».