В огне революции. Как Белгородская земля пережила события 1917–1918 годов

Не пропускать корниловцев

«В октябре 1917 года в Белгороде, небольшом уездном городке с населением 34 тыс. человек, власть Советов установилась мирным путём. Меньшевики и большевики работали тогда в единой сцепке, плюс им помогал размещённый в городе и окрестностях польский запасной полк.

Не прошло и месяца жизни в новых реалиях, как к границам Белгородского уезда приблизились эшелоны корниловцев, которые двигались из‑под Могилёва по железной дороге на Дон. Путь их пролегал через Готню, Томаровку и Белгород. Далее они собирались уйти на Россошанскую ветку Воронежской губернии и достигнуть области войска Донского.

1917-й. Как начиналась революция на Белгородской земле

Когда корниловцы были уже совсем недалеко, они послали в городской революционный комитет телеграмму, в которой просили пропустить их и уверяли, что ничего плохого Белгороду не сделают. Дескать, цель у них одна – попасть на Дон.

Но центральная советская власть решила остановить продвижение вооружённых корниловских батальонов. Даже если в открытом боевом столкновении революционные силы Белгорода проиграют, то диверсиями на железной дороге они хотели сделать так, чтобы составы не прошли. В это время в Белгороде на железнодорожном узле стоял отряд Красной гвардии.

Юрий Коннов / Фото: Владимир Юрченко

Совет народных комиссаров провозгласил намерение предоставить Польше независимость, поэтому почти что «зарубежные вояки» сказали, что не хотят ввязываться во внутренние дела России. Кстати, ещё летом 1917 года польский полк состоял из 17 тыс. человек. К октябрю, когда произошла революция, он сократился до 10 тыс. солдат.

Остальные разбежались кто куда. А к моменту, когда встал вопрос о корниловцах, в полку оставалось уже не более 7,5 тыс. военных. Из них пожелали поучаствовать в борьбе с воинскими соединениями царской армии всего около 200 человек – фактически неполная рота. И то они предъявили требования к белгородскому ревкому, чтобы на боевые действия их не посылали, и выразили готовность охранять общественный порядок».

Белгородский Совет рабочих и солдатских депутатов. 1 октября 1917 года. / Фото: Государственный архив новейшей истории Белгородской области

Караул устал

«На подмогу в Белгород направили отряд из балтийских матросов и рабочих Петрограда под командованием Николая Ховрина. В срочном порядке прибыл и 31-й пехотный революционный полк из Харькова. Последним приехал отряд черноморских моряков под руководством Алексея Мокроусова, именем которого позже назвали улицу на Харьковской горе.

Ещё одним участником тех событий был молодой матрос, вошедший в историю как Железняк, – Анатолий Железняков. В его честь названа улица, ведущая от инфекционной больницы к «МегаГринну».

Пулемётная команда польского полка. Белгород, 1917 год. / Фото: Государственный архив новейшей истории Белгородской области

После событий в Белгороде революционер Железняк оказался в Петрограде. Именно он, когда в Таврическом дворце собралось Всероссийское учредительское собрание, сказал: «Караул устал» и закрыл заседание, тем самым разогнав собрание. Эта историческая фраза, по мнению части историков, обозначила переход от революции к Гражданской войне в России. Погиб Железняк в боях на Украине в 1919 году.

Маленький провинциальный Белгород наводнили военные, по улицам бродили люди в солдатских шинелях и морских бушлатах. Торговля замерла. Все застыли в ожидании: что же будет с корниловцами?

Кстати, вели себя матросы-революционеры в Белгороде не слишком дисциплинированно. Особенно анархическими настроениями отличались черноморцы. Но они привезли с собой больше орудий, поэтому и уважали их больше, так как воевать с орудиями всё‑таки значительно легче, чем с одними винтовками».

1917-й. Между Февралём и Октябрём. Как продолжалась революция на Белгородской земле

Уходили поодиночке

«25 ноября (8 декабря по новому стилю) у Томаровки сошлись с одной стороны отряды, защищающие советскую власть, а с другой – сторонники генерала Корнилова. Интересно, что, по воспоминаниям корниловцев, многие из них не участвовали в этом столкновении, так как не были против идей белгородского ревкома. Примерно две трети личного состава остались в эшелонах и не пошли воевать.

У Ховрина и Мокроусова было преимущество в артиллерии и бронепоездах, но белогвардейцы повредили один из поездов в составе отряда Ховрина. В результате этот бой закончился ничем.

Руководители отдельных корниловских подразделений посовещались и поняли, что перед ними весьма значительная сила, которую просто так не одолеть. Люди покинули поезда и пешим порядком двинулись через территорию нынешних Яковлевского округа, Ивнянского и Прохоровского районов. Так они пытались обойти Белгород, выйти к Новому Осколу и далее в область Войска Донского через Воронежскую губернию.

Останавливать движение Белой гвардии отправились отряды Ховрина, Мокроусова и рота польского запасного полка, которая после первого боя всё‑таки присоединилась к этим силам. Правда, теперь уже не помогал революционный полк. Ситуация в Харькове обострилась, и он был вынужден вернуться на прежние позиции.

12 дней с переменным успехом шли стычки, и в конце декабря всё закончилось у села Драгунского нынешнего Ивнянского района. Спастись удалось всего сотне корниловцам, и то уходили они поодиночке.

О разгроме корниловских батальонов народу сообщил Лев Троцкий в газете «Известия Петроградского Совета рабочих депутатов», написав, что «первые бои Гражданской войны выиграны». Так что фактически начало Гражданской войны – это бои на территории Белгородского уезда».

Белгород в начале XX века. Дореволюционная открытка. / Фото: Государственный архив новейшей истории Белгородской области

Почувствовали безнаказанность

«Военным комендантом Белгорода назначили матроса Николая Позднякова из отряда Ховрина. Другой балтийский матрос – Эйжен Берг – стал председателем уездной ЧК по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Первоначально они действительно пытались поддерживать в Белгороде порядок. А когда закончились бои, поквитались с польским полком за его позицию. В результате разгулявшейся анархии был убит выборный командир польского запасного полка поручик Яцкевич. Часть командного состава арестовали. В начале января оставшихся поляков посадили в эшелоны и отправили в Москву. 

Так что к январю 1918 года в Белгороде остались одни матросы и малочисленная Красная гвардия. У Ховрина и Мокроусова в арсенале имелось четыре бронепоезда, батарея орудий и пять бронеавтомобилей.

Восстание солдат польского запасного полка против реакционных офицеров в июле 1918 года (картина Н. Гончарова, 1940-е годы)

В этих условиях матросы почувствовали свою превосходящую силу. Начались грабежи, попойки, изнасилования – полный набор вольницы.

Однажды решили открыть мощи святителя Иоасафа. Большая группа матросов явилась в монастырь. Один из революционеров потребовал от настоятеля, чтобы вскрыли раку и показали, что там действительно мощи. Когда требование было исполнено, основная масса этим удовлетворилась и ушла. Но с десяток матросов остались. Они попросили прощения у настоятеля, а потом приложились к мощам святителя.

Восстановить порядок удалось благодаря Леониду Меранвилю де Сент-Клеру – первому председателю Белгородского Совета рабочих и солдатских депутатов и председателю ревкома Белгородского уезда. Мужчина был из потомков французов, бежавших от революции в родной стране в нашу. Но судьба повернула так, что в 1917 году он уже сам боролся с императорской Россией и устанавливал революционную власть в Белгороде.

1917-й. Красный день календаря? Как советская власть пришла на Белгородскую землю

Меранвилю удалось собрать трибунал, на котором Позднякова и Берга судили. Помогла губернская власть из Курска, приславшая в помощь несколько отрядов.

Подсудимые признали, что способствовали разложению дисциплины во вверенных им частях. Наказание за это оказалось весьма мягким: трибунал взял с них подписку, что они уедут из Белгорода и никогда больше здесь не появятся.

Сам Леонид Меранвиль долго работал в партийных органах советской власти в Белгороде и губернии, потом в Москве, но в 1938 году попал под жернова большого террора и был расстрелян. В 1954 году его реабилитировали».

Фото: Юрий Коренько

Взяли в руки оружие

«С января до середины весны 1918 года жизнь в Белгороде была относительно спокойной. В городе организовывали новые органы власти и решали, как они будут работать.

А в апреле, после заключения Брестского мира, территория юга и юго-запада Курской губернии оказалась в зоне притязаний немецких и украинских войск (гайдамаков), которые считали, что Белгород, Грайворон и Валуйки – исконно украинские территории и должны принадлежать Украине. И они эти земли оккупировали.

В эти дни активно развивалось партизанское движение. Солдаты, которые вернулись с фронтов Первой мировой войны в родные сёла и деревни, увидели, что немцы пришли уже в их дома, и терпеть этого не стали.

Люди взяли в руки привезённое с собой оружие и создали партизанские отряды, которые начали активно бороться с немцами и гайдамаками. А в Валуйском районе образовалась целая повстанческая армия эсера Авилова. Она выбила немцев с территории уезда, а потом двинулась на Донбасс помогать там бороться с немецко-гайдамацкой оккупацией».

Памятник Будённому в Великомихайловке. / Фото: Анна Емельянова