Лишь бы хлебушек был. Почему Нина Петращук стала записывать воспоминания
-
Белгородская правда
-
Белгородская правда
Жительнице села Малотроицкого Чернянского района Нине Петращук 83 года. Она активный автор районной газеты. Писать стала, когда здоровье уже не позволяло в полной мере заниматься домашними делами. Тогда‑то тени прошлого, которые часто обступают пожилых людей ночью, нашли воплощение днём в воспоминаниях о пережитом.
Так бы и лежали в домашнем архиве исписанные аккуратным почерком учителя русского языка и литературы тетради, если бы директор местного музея Лидия Навроцкая не привезла их в редакцию в Чернянку. С тех пор без правок поселились они на страницах газеты. О чём вспоминает Нина Михайловна?
Подарок от зайчика
Когда началась война, ей было два года. Несмотря на возраст, маленькая Нина отчётливо запомнила, как в дом пришла похоронка на отца. «Мама обнимает всех, всхлипывающих и рыдающих, а её солёные слёзы капают мне на руки, я тоже начинаю плакать, не понимая, что происходит», – пишет Нина Михайловна. Но неожиданно огромная радость: после той страшной вести отец ещё целых два года бил фашистов.
«А её отправили нам сразу после очередного боя, не разобравшись. От отца опять стали приходить треугольники. В январе 1944-го пришла вторая похоронка. Все подумали – может, снова обман, надеялись на чудо».
Но чуда не произошло. Отца девочке заменил старший брат Алёшка. «Мы его уважаем, слушаемся, любим. Он главный мужчина в доме, мамин помощник. Давно работает в поле с трактористами. Вечером очень жду его возвращения. Бегу к нему с полотенцем и кружкой воды. Алёшка с благодарностью подставляет свои не по годам загрубевшие ладошки, умывается, ласково поглядывает на меня. Старается наполнить мою детскую жизнь тем хорошим, чего не успел дать погибший папа. Однажды он принёс с поля маленького зайчонка. Сколько радости доставил мне этот пушистый комочек! Я гладила его, кормила, поила. Он подрос и убежал».
«Каждое утро мама уходила на прополку сахарной свёклы. В конце рабочего дня колхозницы спешат домой, а я лечу со всех ног к маме. Она достаёт из кармана засохший кусочек хлеба, который специально оставила от своего обеда, и протягивает со словами: «Это тебе, дочка, от зайчика, я его встретила в поле». Это, наверное, тот, что подарил Алёшка, вспомнил обо мне, думаю я».
Фото: Павел Колядин
Царское кушанье
Как же хотелось маленькой девочке ходить в школу со старшими братом и сестрой!
«Не могла дождаться, когда я до этого дорасту, – вспоминает Нина Михайловна. – Вечером школьники садятся за уроки, я тут же рядом. Легко выучила буквы, очень хочется читать. Днём слышно, как в школе звенит звонок. Я стою возле хаты, жду, когда будут возвращаться два моих соседа Ивана. Оба ходят в первый класс, и не один год. Это не удивительно, ведь ходят они до первых морозов, обувки‑то нет. Но зато у них есть волшебная книга – «Букварь». Иваны бегут мимо, а я кричу: «Вань, пожалуйста, дай «Букварь». Бережно несу домой, раскрываю, и передо мной волшебные картинки, где дети заблудились в лесу и кричат «Ау». А вот мама моет раму. Буквы сами складываются в слова. Так я научилась читать до школы».
Её дошкольное детство пришлось на голодный 1946 год. «Зимой было очень трудно всем. Зерно, мука закончились, картошки совсем мало. Едим жмых, живот пучит от такой жёсткой пищи, пухнем от голода. Страшно смотреть на наши налившиеся лица и руки. От смерти многих спасают коровушки и козы. Весной в огородах ищем мёрзлую прошлогоднюю картошку, печём драники. Легче стало, когда появилась первая зелень. Из молодой крапивы варим щи, делаем лепёшки. Собираем дикий лук и чеснок и уплетаем за обе щеки. Позже колхозникам стали варить в поле обеды, каши, сдобренные чем‑то вкусным и ароматным. Дети прибегали к своим мамам, и те отдавали часть своей порции. Для нас это было царское кушанье».
Нина Михайловна рассказывает, как её мама и молоденькая девушка-соседка стояли за плугом, в который впрягали коров.
«Вместе с другими женщинами и подростками вспахивали поля и свои приусадебные участки. Пара стареньких тракторов не успевала обрабатывать землю. Пахали, сеяли, поднимали разрушенное войной сельское хозяйство».
Гуси-гуси
Семья жила на маленькой улице в шесть домов, по которой проходила дорога в поле. Ночью пробирались по ней голодные волки, а утром сельчане находили задранных коз, овец, кто‑то недосчитывался гусей. «Много зимних ночей мы провели в страхе от их воя, – пишет Нина Михайловна. – В полночь они приближались к избе, садились на снег и начинали выть. Наша собака забивалась в будку, переставали лаять остальные, а мы испуганно жались друг к другу. Мама, пересилив страх, звала старших отпугивать серых. Они брали кочергу, старое ведро и, открыв дверь во двор, начинали громко стучать. Я с головой пряталась под одеяло, а в это время начинали лаять собаки, шумели их хозяева. Волки отходили в поле».
Через выгон от домов колосилась рожь. «Рано утром два огромных волка спокойно вышли с ржаного поля, подошли к нашему дому и затаились. Мама, не видя зверей, выпустила гусей и ушла. Волк схватил самого большого за одно крыло, другой – за другое. Мама, увидев это, закричала. Моя сонная сестра Таня прибежала на помощь, схватила палку, бросилась вдогонку за волками и почти догнала их. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут с криком «Стой, это же волки!» к ней подскочил двоюродный брат. Схватил за руки, остановил. Только тогда Таня поняла, какая опасность ей грозила».
В тот год волки унесли самого большого гуся, а другие хищники погубили остальное стадо.
«Лежат белокрылые без движения, а прочь убегают толстые барсуки, – рассказывает Нина Михайловна. – Опять горе, не уберегли птиц. Сколько бы зимой сварили сытных борщей, поели гусятинки, но не пришлось, остались только перья для подушек. Алёшка сказал: «Ничего, переживём, лишь бы хлебушек был». А хлебушек уродился, на трудодни дали зерна. До сих пор помню, как мама достаёт из печи румяный каравай».
Теперь сказки
Школьники трудились наравне со взрослыми. «Осенью отпускали с уроков помогать убирать картофель. Таскали тяжёлые вёдра, не жаловались, с шутками, прибаутками трудились до заката солнца. Боролись с грызунами, что поедали зёрна в колосьях.
В страду бригадир просил нас поработать разносчиками воды. Старшие вывозили бочки с водой в поле, а мы наливали её в вёдра и разносили в каждое звено труженикам, поили холодной колодезной водой. В шестом–седьмом классе нас уже звали на колхозный ток разгружать полуторки с зерном, сушить его. Зимой учились в школе, были октябрятами и пионерами. Пели пионерские песни, разучивали новые о природе, родном крае. До сих пор в сердце звучат знакомые напевы: «…То березка, то рябина, куст ракиты над рекой… Всё бегут, бегут дороги и зовут они вперёд…»
В селе была школа-семилетка, далее выпускники сами выбирали свой путь. «Многие остаются трудиться в родном колхозе, другие уезжают на стройки, на фабрики и заводы. Я получила среднее образование в Чернянской школе. Дальше училась, жила, работала в Луганской области учителем русского языка и литературы. Две дочери, трое внуков. В 2000 году вернулись с мужем в родное село. Наша жизнь быстротечна, не заметили, как поседели и состарились. Идёт девятый десяток, но душа молода», – пишет в заветных тетрадках Нина Михайловна.
А раз душа молода, в ней есть место для творчества. Сейчас Нина Петращук сочиняет сказки и рассказы, которые так нравятся подписчикам газеты.