Врачебная ошибка

А опухоли не было

Началась эта история, конечно, не с самой операции, а немного раньше. Когда после обследования Ирины Берестовой появилось подозрение, что у неё рак лёгкого. Причём уже в четвёртой, самой последней стадии. Испуганную женщину положили в торакальное отделение Белгородского онкологического диспансера. Экстренно назначили операцию.

28 января 2019 года прошла стандартная процедура: наркоз и операционный стол. Была проведена операция по удалению левого лёгкого.

Адвокат Ирины Владимир Захаров рассказал, что у неё практически пропал голос. Врачи сказали женщине, что во время операции порезали голосовые связки.

Но самое страшное стало известно потом.

Если вдруг кто не знает – после каждой операции удалённые части человека в обязательном порядке отправляются на патологоанатомическое исследование. Так сделали и в этот раз. И диагноз врача патологоанатома был однозначный: никакой злокачественной опухоли не было.

В удалённом лёгком было гранулематозное воспаление по саркоидоподобному типу, а если проще – саркоидоз. Это заболевание вовсе не требует удаления лёгкого. Более того, оно лечится медикаментозно. К тому же медицинская практика знает немало случаев, когда болезнь и вовсе проходит сама по себе, даже без врачебного вмешательства. И оказалось, что белгородка осталась без лёгкого в результате врачебной ошибки.

Когда Ирина узнала о настоящем диагнозе, у неё был шок. При этом адвокат Берестовой Владимир Захаров отметил, что удаление лёгкого стало только началом её несчастий.

После того как женщине его удалили, оставшиеся органы из‑за образовавшейся пустоты стали смещаться, деформироваться. И Ирина была вынуждена обратиться в Москву, в Центральный научно-исследовательский институт туберкулёза. 

Чтобы не произошло дальнейшего ухудшения здоровья из‑за пустоты на месте лёгкого, ей пришлось ставить перегородку. И она пережила ещё одну операцию, чтобы сохранить жизнеспособность. Состояние у неё сейчас удовлетворительное, но сами понимаете, человек остался инвалидом.

Никто даже не извинился

Адвокат Захаров рассказал, что даже когда выяснился ошибочный диагноз, перед пациенткой так никто и не извинился.

«Никто к ней не подошёл, не предложил никаких вариантов. Никаких извинений она не услышала. Ни сочувствия, ни сожаления по поводу произошедшего так и не дождалась. И по сегодняшний день ей не принесли извинений ни врач, ни руководство онкологического диспансера».

Не изменилась позиция онкологического диспансера и на суде, когда пострадавшая подала иск. Представитель диспансера возражал против удовлетворения иска.

Несмотря на то что юрист предоставил полную доказательную базу, в том числе диагнозы, результаты исследования патологоанатома и московского института, справку об инвалидности, представитель заявлял, что этого недостаточно. И что, мол, удалённое лёгкое не является достоверным доказательством некачественного оказания истице медицинской помощи врачами медицинской организации. А потому, следовательно, ответчик не является «причинителем вреда».

Из показаний ответчика:

«Оказание медицинской помощи в ОГБУЗ «Белгородский онкологический диспансер» пациентке Берестовой И.А. производилось в полном объёме в соответствии с существующими рекомендациями и стандартами медицинской помощи, согласно установленным нормативным документам, в частности, порядку оказания медицинской помощи населению по профилю «онкология».

Сам врач, кстати, вообще не посчитал нужным явиться на судебное заседание.

Оказалось, операция не требовалась

Октябрьский районный суд, куда обратилась пострадавшая женщина, очень тщательно произвёл разбор дела. Судья полностью восстановил картину произошедшего и внимательно изучил все обстоятельства. Так, выяснилось, что 21 января женщине поставили диагноз – рак лёгкого. И предложили хирургическое вмешательство.

Естественно, Ирина, боясь за свою жизнь, на операцию согласилась добровольно. Однако она не только не помогла, а наоборот, сделала человека инвалидом.

Об этом же недвусмысленно сообщили и эксперты. Из заключения комплексной судебной экспертизы Межрегионального центра экспертизы и оценки следует, что имели место дефекты оказания медицинской помощи практически на всех этапах лечения.

Из протокола судебного заседания:

«Недостатки на этапе диагностики: не проведена адекватная дифференциальная диагностика – не проведён диаскин-тест, проба Манту, анализ на С-реактивный белок и прочие биохимические маркеры системного аутоиммунного заболевания. Нет гистологической верификации до проведения хирургического этапа. Ввиду отсутствия гистологической верификации на дооперационном этапе онкологический диагноз пациентке установлен преждевременно (неверно). Медицинских показаний для удаления лёгкого у Берестовой И не было».

В итоге, Октябрьский районный суд решил иск женщины к Белгородскому онкологическому диспансеру о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить и взыскать с медучреждения в пользу истицы один миллион рублей.