Шоу вместо Бомарше? Размышления после премьеры спектакля

Другое место и время

Автору этих строк посчастливилось увидеть знаменитый спектакль Валентина Плучека в Московском театре сатиры. Мест не было – аншлаг, пришлось сидеть на ступеньках. А на сцене Андрей Миронов – Фигаро и Александр Ширвиндт – Альмавива. Похоже, на российских просторах этот блистательный дуэт-поединок пока никто не превзошёл.

Игорь Ткачёв – смелый режиссёр, если отважился взяться за такую непростую пьесу. Какие же нити протянул постановщик от века XVIII к нашим дням? Что нового открыл в этой всеми любимой комедии?

Первое, что удивляет зрителя, знакомого с пьесой, – место действия изменено. Спору нет, декорации морского побережья (художник Марина Шепорнёва), напоминающие виды из рекламных проспектов, радуют глаз. Но почему море? События в пьесе Бомарше происходят в графском замке, в трёх милях от Севильи. Может быть, создателей спектакля навело на «ложный след» название замка Агуас Фрескас? В переводе с испанского – «свежая вода». Но, заметим, питьевая, а не морская. Скорее всего, постановщику нравится Средиземноморье, и замок с его лёгкой руки превратился в виллу на берегу.

Режиссёрская фантазия фонтанирует в спектакле с неудержимой силой. Игорь Ткачёв придумал столько своего, что, кажется, драматург отступил на второй план.

Задаёшься вопросом: что это – вариация на тему Бомарше, пародия, водевиль? И не находишь ответа.

Режиссёр решил отойти от оригинала на значительное расстояние, порвать связи с породившей этот шедевр эпохой французского Просвещения. Поэты, конечно, убеждены, что «времена не выбирают», а для режиссёров столетия – не проблема. Игорь Ткачёв переносит действие в 60-е годы XX века. Но комедия Бомарше сопротивляется насильственному осовремениванию. Ведь причина конфликта между графом Альмавивой и его слугой Фигаро – «право первой ночи» – исторически связана с XVIII веком и невозможна в двадцатом.

Главное, чтобы костюмчик сидел

Ещё до начала действия на сцену выходит диджей с акустической гитарой, кое‑кто из персонажей, и это интригует публику.

Какой праздник для зрителей – костюмы в стиле эпохи! Но не тут‑то было. Действующие лица в спектакле преобразились до неузнаваемости. Граф Альмавива (Игорь Ткачёв) – во френче и галифе. Графиня Розина (Эвелина Ткачёва) – в пижаме. Респектабельный доктор Бартоло (заслуженный артист РФ Иван Кириллов) – в белом пиджаке в полоску. Ключница Марселина (заслуженная артистка РФ Ирина Драпкина) – вовсе не «комическая старуха», а моложавая дама в элегантном костюмчике и шляпке. Учитель музыки Базиль (Сергей Купчичев) – в красном эстрадном пиджаке, кроссовках, с микрофоном – поп-звезда, не меньше. Паж Керубино (Александр Сторожев) появляется то в футболке, то в парадной капитанской форме. А ещё крестьянки в шортах, пастушок (Михаил Новичихин), смахивающий на китайца в своём странном наряде.

Сценические костюмы по‑своему интересны, но подчас отвлекают от сути образов. К примеру, на сцене появляются два персонажа в экипировке водолазов, очках, ластах, потягивая какой‑то напиток через соломинку. Не сразу догадываешься, что это судья Бридуазон (Сергей Штатнов) и секретарь Дубльмен (Владимир Кубриков). Прислушаться бы к тому, что говорят крючкотворы, – сатира Бомарше на судопроизводство не утратила своей остроты и сегодня. Ан нет. Начинаешь разгадывать ребус: что означает этот маскарад? Может быть, то, что представители Фемиды «страшно далеки от народа»?

Между прочим, ласты нельзя записать в арсенал «находок» режиссёра. Публика уже видела их на белгородской сцене в 2005 году, в гастрольном спектакле по А. Островскому «Не так? Живи, как хочется!» Иркутского драмтеатра им. Охлопкова.

Театровед Николай Жегин на VI Щепкинском фестивале заметил: «Зрителю должно быть всё понятно в спектакле, он не должен разгадывать режиссёрские головоломки».