Прощай, Вася! Как мы узнавали, откуда на рынке продукты

Кто интересуется, откуда приехали крымская черешня и разуменские огурцы? Может это просто рекламный ход? Похоже, что мы оказались одними из немногих покупателей, кто решил это выяснить.

Ходят тут всякие

«А вы кто такая? – при вопросе, есть ли документы на помидоры, продавщица белгородской ярмарки «Центральная» задыхается в негодовании. – Ничего я вам не должна, с какой стати?»

У десятка других её коллег по овоще-фруктовой специализации реакция если не такая эмоциональная, то и не особо доброжелательная: не мешайте работать. 

Ничего не попишешь: рынок – это всегда государство в государстве, где не терпят любопытных чужаков, да ещё с фотоаппаратами.

Нам кажется, что мы не спрашиваем ни о чём таком секретном, но здесь в принципе не любят вопросов, кроме одного: «Сколько?»

— Как вы узнаёте, откуда ваши помидоры? – хитро переиначиваю разговор, накладывая в пакет второй килограмм «сладких, как мёд, азербайджанских».

— Так на ящике всегда написано, – простосердечно отвечает женщина за прилавком.

Эту версию, к слову, предлагает ещё несколько человек.

— А разве нет на них никакой сопроводиловки? – продолжаю осторожно, косясь на короб баклажанов с ядовитыми буквами Banan.

— Если нам говорят, что будут проверять, берём сертификат на Чичерина, – женщина не видит проблемы в ситуации. – А так – нет. Зачем? Никто не спрашивает.

«На Чичерина», кто не знает, – народное название белгородского оптово-розничного рынка «Мирный», именуемого по улице расположения. Туда мы тоже обязательно съездим.

Но пока послушаем заведующую ярмарочной лабораторией ветеринарно-санитарной экспертизы Ирину Бондареву:

«Конечно, должны быть у продавцов документы. И наше заключение на качество, и сертификат, который выдаётся на оптовом рынке».

По её словам, в этом плане всё намного проще с мясной продукцией: её документация проходит через систему «Меркурий» (федеральная государственная информационная система, отслеживающая этапы жизненного цикла и перемещения продуктов животного происхождения – прим. авт.).

Что ж, к мясу мы ещё вернёмся. А сейчас – на оптовку.

Только не ящик

Ясности по документам от этого визита больше не стало. Администратора на месте нет, её телефон – на автоответчике. Смуглые продавцы щурятся в сторону или включают «непонимайку», переходя на родной язык. Спасибо, разрешили сфотографировать ящики – пока что основной ориентир географического брендирования.

Женщины более разговорчивы, но ничего конкретного сказать не могут.

«Тут все друг друга знают. Кто, что, откуда везёт. Мы ничего не просим – у нас ничего не требуют».

В общем, своя автономная система отношений на доверии. А тут мы со своей бюрократией.

«В магазинах больше обманывают, – убеждает обаятельная продавщица, натирая до блеска алое яблоко. – А мы – нет. Зачем нам? Это вообще нехорошо. И наказать могут».

Искренне верим, что у неё именно так и происходит. Но в других местах «азербайджанские» помидоры, не смущаясь, лежат в таре с этикетками из Киргизии, а «крымские» персики родом из Туниса. На этом фоне эквадорский короб с местными кабачками – шутливое несовпадение. Никто и не говорит, что каждому патиссону положен родной ящик, но зачем же людей путать? Неужели без надуманных производителей торговля встанет?

Кто‑то скажет: а что, в Роспотребнадзоре нельзя узнать про документы? Узнали, конечно. Нужна товарная накладная, где маркировка указывает производителя. Хотя тут вообще о другом: как бы документ ни назывался, показывать‑то его никто не собирается.

Я сам обманываться рад

С мясом всё оказалось действительно проще. Только «Меркурий» тут ни при чём.

Просто у белгородцев есть одно определение свинины и говядины, которое ласкает слух, – горинское. В районах редкий мясник не стукнет себя в грудь, убеждая покупателя в происхождении аппетитного окорока: не сомневайтесь, оно самое. В Белгороде тоже случается, но реже. Раньше над прилавками висели вообще надписи с названием знаменитого колхоза. Теперь, с появлением у предприятия своей торговой сети, частные торговцы убеждают клиентов устно.

«Развесным мясом мы не торгуем вообще, – коротко отреагировал на эту рыночную суету заместитель председателя колхоза им. Горина Сергей Сазонов. – Продаём только в вакуумной упаковке, на термочеке которой обязательно есть надпись – ООО «Мясокомбинат «Бессоновский».

«Эх ты, Вася!» – мысленно прощаюсь я с продавцом с исключительно честными глазами, у которого последние пять лет покупала на развес «горинское» мясо. Тоже вкусное, не спорю. Только просит он за него почти в два раза больше, чем соседка по прилавку за «небрендовое».

Только сырое

Позвольте, а как же десятки молочных мини-автолавок «от Горина», курсирующих по областному центру и округам? К нашему дому несколько месяцев такая подъезжала: и творожок свежий, и колбаска попутно. Вроде и документ был – бумажку на борту автомобиля видела.

«Продаём мы только сырое молоко, – удивляет меня главный технолог по КРС горинского колхоза Виталий Артюх. – Берут у нас его два ИП: Бабич и Ключник. Ещё одно кафе в Белгороде для своей переработки. Ну и наша колхозная машина развозит молоко по окрестным сёлам».

Тут впору бы сказать: занавес. Но рано, товарищи. Во‑первых, кому‑то будет интересно, какие документы колхоз выдаёт своим оптовым покупателям: накладную на отпуск молока, где указаны его количественные и качественные показатели, и ветеринарные документы на молоко-сырьё.

А во‑вторых, коллеге на той же центральной ярмарке пытались продать якобы вологодское развесное масло.