Не в силах содержать семейство
В годы Первой мировой войны и в период активной фазы предреволюционных событий Российскую империю захлестнула преступность. Полицейские в то смутное время находились на переднем крае борьбы с уголовниками. Многие, наверное, считают, что преданность полицейских своей службе была обусловлена большим жалованьем и всяческими льготами. Это не так. Вот рапорт полицейского надзирателя сыскного отделения города Воронежа Виталия Попова, поданный им на имя полицмейстера в апреле 1912 года:
«Имея жену и 5 малолетних детей, я не в силах содержать семейство в городе Воронеже, ввиду дороговизны жизненных продуктов и квартир, на получаемое по настоящей должности содержание».
Полицейский Попов с трудом сводил концы с концами и просил перевести его в уездное отделение полиции, чтобы можно было обзавестись подсобным хозяйством.
Храбрый городовой
Об отваге и самопожертвовании солдат правопорядка Российской империи свидетельствуют архивные документы, обнаруженные в фондах Курского губернского жандармского управления. В рапорте № 1224 от 28 октября 1915 года говорится «о вооружённом сопротивлении, оказанном чинам полиции двумя неизвестными лицами, задержанными на ст. Белгород…».
А развивались события так. Примерно в полдень 25 октября 1915 года на станции Белгород городовой Белгородской полиции Чурсин опознал по приметам среди садившихся в поезд сбежавшего из тюрьмы церковного вора по фамилии Беседин. Об этом он поставил в известность жандармского унтер-офицера Беляева, который нёс службу на перроне.
Полицейские сопроводили Беседина и его спутника в имевшуюся при вокзале дежурную жандармскую комнату. Вахмистр Белгородского отделения Харьковского жандармского полицейского управления Гирченко попросил одного из задержанных, назвавшегося крестьянином Козлянской волости Черниговской губернии Иваном Уласенко, предъявить паспорт. Тот выхватил из кармана куртки наган и попытался выстрелить. Но вахмистр Гирченко и унтер-офицер Беляев повалили его на пол и обезоружили.
Почти одновременно другой задержанный, назвавшийся крестьянином Никитой Скотниковым из Богдановской волости Орловского уезда, пять раз выстрелил из браунинга в успевшего схватить его городового Чурсина. Тяжело раненный, он удерживал бандита до тех пор, пока сослуживцы, связав Уласенко, пришли ему на помощь.
Обоих бандитов отконвоировали в Белгородскую тюрьму, а Чурсина доставили в земскую больницу. К сожалению, храбрый городовой умер от ран.
Допрошенный судебным следователем Иван Уласенко сознался, что он действительно церковный вор Григорий Беседин, 30 лет от роду, уроженец Корочанского уезда Курской губернии. В 1914 году Беседин сбежал из Корочанской тюрьмы и с тех пор разыскивался Курским окружным судом по обвинению в кражах предметов религиозного культа из церквей. Второй подследственный Скотников был его сообщником по преступной деятельности. Беседина и Скотникова приговорили к каторжным работам и отправили по этапу в Сибирь.
Что увидел Бек
Вот ещё один документ, обнаруженный в архивном деле Курской жандармерии. В рапорте № 1065 от 14 июля 1916 года изложены следующие обстоятельства преступления:
«…Около 7 час. утра урядник Шебекинской волости Белгородского уезда Фёдор Шляхов вблизи села Устинка, той же волости, убит двумя неизвестными злоумышленниками при требовании у них урядником документов, удостоверяющих их личность, причём один из злоумышленников был ранен и задержан и по доставлении в больницу умер…».
В результате проведённого дознания был установлен очевидец убийства полицейского урядника Шляхова – мещанин города Волчанска Христиан Бек, проживавший временно в селе Устинке. На основании его показаний удалось воссоздать картину преступления.
А было так. Бек на окраине села Устинка в 7 часов утра 14 июля увидел урядника Шляхова, который кого‑то поджидал возле дороги, пролегавшей вдоль леса. И вот из‑за поворота появился неизвестный мужчина и приблизился к уряднику. Тот схватил мужчину, пытаясь скрутить. Из леса неожиданно выбежал ещё один неизвестный и выстрелил в Шляхова из револьвера. После первого выстрела урядник опустился на колени, продолжая удерживать мужчину. Нападавший выстрелил в полицейского ещё два раза. Задержанный вырвался и бросился бежать, но запнулся и упал. Стрелявший вырвал из руки раненого урядника его оружие и ещё раз выстрелил в Шляхова, потом в своего товарища и скрылся в лесу. Когда Бек подошёл к уряднику, тот был уже мёртв.
Птенцы Керенского
Сотрудники жандармерии выдвинули версию, что полицейского урядника Шляхова убили сбежавшие с фронта дезертиры, объединившиеся в вооружённую банду налётчиков. В ночь с 13 на 14 июля 1916 года члены этой банды, взломав замки на амбаре, украли мужскую одежду, два серебряных кольца и полбутылки спирта у крестьян Волковых, проживавших в селе Никольском Неклюдовской волости Корочанского уезда. Убитый на дороге своим же сообщником бандит был в украденном у Волковых плаще, а при осмотре его трупа полицейские обнаружили в кармане два серебряных кольца.
Работая по полученной ориентировке, полицейский урядник Неклюдовской волости Корочанского уезда Артём Гончаров через осведомителя вышел на след банды дезертиров. 18 июля он задержал сообщницу бандитов Дарью Тарасову, которую разыскивал Екатеринославский окружной суд по обвинению в кражах. При обыске «…у ней было обнаружено 2 флакончика спирта, разведённого водой, о происхождении которого Тарасова отказалась дать объяснение».
До прибытия конвоя Тарасову содержали в подсобном помещении Неклюдовского волостного правления, откуда утром 20 июля она сбежала.
Отрабатывая версию о причастности воровки Тарасовой к краже вещей у Волковых, полицейские выяснили, что приметы её мужа Максима Тарасова совпадают с приметами убийцы полицейского урядника Фёдора Шляхова. Но до февраля 1917 года, когда Россия погрузилась в революционный хаос, чету Тарасовых разыскать и задержать не удалось. А значит, правосудие не свершилось…
После Февральской революции Временное правительство амнистировало всех уголовных преступников. Только из московских тюрем выпустили более трёх тысяч воров, грабителей и убийц. Уголовников освободили из‑под стражи и по всей России. Более того, тех, кто убивал жандармов или полицейских, Временное правительство объявило борцами с самодержавием. А в народе их прозвали «птенцами Керенского».
И после октября 1917 года этот уголовный контингент достался в наследство Советскому государству. С ним уже пришлось бороться сотрудникам рабоче-крестьянской милиции.