Сожгли в хате. О чём молчит памятник скорбящей матери в красненском селе Новоуколово
«Белгородские известия» рассказывают о трагедии, разыгравшейся в селе в июле 1942 года
-
Статья
-
Статья
Памятник скорбящей матери стоит на окраине Новоуколово, во 2-м переулке Селькора Юдина. Женщина тяжело уронила руки на колени, её лицо устало-печальное, уголки рта опущены.
Первые от поля
«Едешь иной раз в лес за грибами, – признаётся жительница Новоуколово Валентина Сорокина. – Подъезжаешь, видишь её – за душу берёт».
Валентина Ивановна в прошлом новоуколовский библиотекарь. В разговоре с нами она восстановила историю чёрного для села дня – 8 июля 1942 года.
Первые дни июля 1942-го. Красненский район (тогда Уколовский Воронежской области) и Новоуколово от прихода фашистских войск отделяют считанные часы.
«Предполагали люди, что вот-вот гитлеровцы оккупируют наше село. Несколько человек вернулись по брони, в основном комбайнёры, в село, чтоб переправить технику через Дон на Коротояк (село в Острогожском районе Воронежской области)», – говорит Валентина Ивановна.
Успели. Оккупанты вошли в село 5 июля. А через три дня в Новоуколово случилось страшное.
«Красноармейцы отступали, и часть солдат остались в кольце на оккупированной территории. Леса у нас очень маленькие, прятаться совсем негде. Они скрывались по пшеничным полям или в логах. Вечером 8 июля решили несколько красноармейцев перебраться в село», – рассказывает Валентина Сорокина.
Валентина Сорокина / Фото: Павел Колядин
Добрались до первого порядка домов – Орловского. Добротные строения стояли рядом с полем. У первого же дома двое солдат наткнулись на патруль.
«Одного сразу арестовали, второй забежал в дом и попросил его спрятать. Семья укрыла его на печи. Арестованного отвели в штаб (он располагался в старой школе), а спрятавшегося стали искать, – продолжает она. – Зашли в хату, оглядели все уголки, под кроватями посмотрели. И немец полез глядеть на печку. Красноармеец припас у себя топорик и, как только тот поднялся на ступеньку, ударил его по голове».
Расправа за это была молниеносной и цинично-зверской. Убили и безымянного солдата, и всю укрывавшую его семью.
«Погибли Бучнев Кузьма Иванович с женой Федосьей Сергеевной и тремя маленькими детьми. Ване было 8, Наташе – 12 лет, а Коле – 2. Их сожгли в хате. А потом пошли по этому порядку в каждый дом».
17-летнего Алексея Иванищева расстреляли на глазах у родителей. Их дом сожгли. После зашли в дом Митрофана Скворцова – раненого красноармейца. Вырвали из рук сына, самого расстреляли. Его жена успела выбежать из дома.
Факелом загорелось
Следующим стоял дом Фёдора Разинькова. Его как раз неделю назад вернули по брони с фронта.
«У него была дочка трёх годов, его мама и беременная жена. Этих не тронули. А дом зажгли. Крыши соломенные были, дома деревянные – всё факелом загорелось», – пересказывает страшную историю Валентина Ивановна.
В ночи вспыхивали один за другим дома на Орловском порядке.
Дочери Фёдора Алексеевича – Марии Смирновой – сейчас за 80. Она живёт в Рязанской области, но поделилась своими воспоминаниями с Валентиной Сорокиной.
«Она мне говорит: «Я же ничего ещё не соображала. Отца убили, нас из дома выгнали, а я захотела есть. Дом горит, а я так просила есть, что бабушка в огонь полезла, чтобы со стола взять буханку хлеба и накормить меня. И достала, накормила ребёнка, хотя только что убили её сына. Как человек это всё пережил! – удивляется Валентина Ивановна. И признаётся: – Она мне рассказывает, сама плачет. Я и подумала: зачем я её расстраиваю?»
К концу 1942 года у Марии Фёдоровны, которую вместе с матерью и бабушкой приютили чужие люди, родилась младшая сестра.
Фото: Павел Колядин
Карательный отряд шёл дальше и не щадил никого. В списке расстрелянных новоуколовцев Варвара Иванищева, Евдокия Иванищева, Филипп Иванищев, Пётр Разиньков, Егор Разиньков, Варвара Разинькова…
«Сухачёва Нина Петровна вечером не успела уйти домой и осталась у родственников. Её ранили, и, когда зажгли дом, она выползла оттуда и ушла в пшеничное поле», – рассказывает Валентина Ивановна.
Расстрелы и поджоги закончились у дома Дарьи Скворцовой. Мать троих детей, один из которых на фронте, она хранила дома, в нише под соломенной крышей, оставленное ушедшими в поле красноармейцами знамя.
«Она быстро сориентировалась. Взяла икону Казанской Божией Матери, вынесла на порог –
и вот они, немцы. Открывают дверь, а на пороге икона. Родственники рассказывают: старший по званию остановился, что‑то пробормотал, и на этом расстрелы закончились», – говорит Валентина Ивановна.
Фашисты готовились продолжить казнь и на следующий день. Как передавали местные жители из уст в уста, жителей этого Новоуколовского края согнали в стоявший неподалёку сарай – клуню – и едва не подожгли. Массовое убийство, говорит Валентина Ивановна, остановила пришедшая с немцами переводчица. Жена офицера, русская и вроде как родом из этих краёв.
Спустя годы на месте захоронения расстрелянных новоуколовцев и советских солдат поставили памятник скорбящей матери. Из года в год 9 Мая, в День Победы, жители села приносят сюда венки.
На табличке на постаменте – 15 имён и фамилий мирных жителей, убитых немцами. Последнюю фамилию добавили сюда четыре года назад: после обращения местных жителей в число погибших внесли бежавшую тем летним вечером из горящего дома Нину Сухачёву.
Оксана Придворева