В один прекрасный день 1832 года Павел Львович собрал у себя на квартире друзей и друзей друзей, чтобы те заценили созданный им электромагнитный телеграфный аппарат. «Я думаю, – писал Шиллинг позже, – этот телеграф, по быстроте сообщений равняющийся почти полёту мысли, повлияет на ход торговли, войны и политики во всех странах света».
Казённый интерес
Настоящих конкурентов полёта мысли мы теперь знаем, но надо ж было с чего‑то начинать. Между крупными городами вырастали телеграфные столбы, письма – во техника дошла! – летали по проводам из Петербуга в Варшаву, из Киева в Одессу, из Москвы в Харьков… Купцы Белгородского уезда смекнули, что новый вид связи повлечёт рост торгового оборота, и настаивали на открытии в городе телеграфа. Обратились к курскому военному губернатору Владимиру Дену, который передал купеческую волю «наверх».
Константину Чевкину – главному управляющему путями сообщения и публичными зданиями – Ден писал, что белгородцы активно торгуют «шерстью, салом, воском и другими предметами». Им бы, дескать, телеграфное сообщение, и тогда «коммерческие обороты населения примут ещё большие размеры к прямому и несомненному успеху нашей торговли». Бизнес, как мы бы сказали сегодня, понёс социальную нагрузку: купеческое общество «в виду соблюдения казённого интереса» обязалось предоставить помещение для телеграфной станции – «на пять лет безвозмездно», с отоплением и освещением за счёт общества в течение года.
Чевкин, разумеется, не возражал и переадресовал послание директору телеграфов Людвигу Гергардту. Через два месяца за подписью Гергардта пришёл ёмкий ответ: «Честь имею донести Вашему Высокопревосходительству, что на телеграфной линии от Курска в Харьков открыта телеграфная станция в Белгороде для внутренней корреспонденции на русском, немецком и французском языках». Дата отправки этого донесения – 4 (17) июля 1861 года – и считается днём рождения белгородского телеграфа.
Телеграфистки – для телеграфистов
Оборудование поставляла немецкая компания Siemens & Halske. Телеграфный код («морзянку») можно было освоить и за месяц, но телеграфисты учились почти четыре года – оттачивали навык. Специалист первого класса должен был набивать 150 знаков в минуту, второго – 130, третьего – 120. Как говорили в XIX веке, у хорошего телеграфиста рука является продолжением ключа.
Телеграфисты прилично зарабатывали – как программисты сегодня. И по долгу службы попадали в довольно закрытую тусовку. Они одними из первых узнавали о боевых действиях, эпидемиях, значимых событиях в жизни монарха и приближённых. Поэтому, приступая к телеграфному делу, давали клятву на верность государю. Считалось, что женщина, какой бы образцовой телеграфисткой ни была, всё равно может проболтаться, и такое недоверие сказывалось на личной жизни. Хочешь замуж – выходи за телеграфиста. Или перехочешь. Третьего не дано.
Архивы сохранили впечатляющую статистику. В 1882 году «белгородская телеграфная станция, имевшая 5 чернопишущих аппаратовсистемы Морзе с 16 служащими, приняла и отправила около 50 тысяч телеграмм». Со временем объёмы сообщений росли, аппараты совершенствовались, под отделы телеграфной связи отводились цеха… Ладно, забыли, проехали. Потрогали экспонаты в музее связи (советуем, там классно!). Но кому это нужно сегодня?
Зашифрованная заря
— Кому это нужно сегодня? – спросили мы у Игоря Рядинского, начальника участка документальной связи белгородского филиала компании «Ростелеком». И удивились (хотя здесь подошло бы другое слово), что средний обмен по Белгороду составляет 500 телеграмм в день. В день, Карл!
— Телеграмма – это документ, который охотно рассматривается судом, – с гордостью отмечает Рядинский. – За последние пять лет у нас увеличилось количество телеграмм с уведомлением. А как человека пригласить на заседание? Трубку он может не взять, эсэмэску не получить или игнорировать. Да, есть почта, курьерские службы, но телеграмма – это гарантированная скорость доставки и доказательство. При разбирательствах ДТП это часто используется, зовут с помощью телеграмм на экспертизу. Или – родственник умер. Организации разные есть, не каждый работодатель по эсэмэске отпустит. А так в отдел кадров отправил – и тебе по закону должны предоставить сколько‑то дней отпуска. Такие вот юридические вещи. Любая телеграмма хранится у нас 8 месяцев – при необходимости можно восстановить.
За те 10 лет, которые Игорь Александрович отвечает за белгородский телеграф, аппаратный зал уменьшился в пять раз; сотрудников было 27, осталось 8. Это логичное следствие падения спроса и перехода на новые технологии. Телеграммы остались, но теперь их обрабатывает специальная программа на компьютере. Аппарат уже не нужен, говорит Рядинский и ловит наш недоверчивый взгляд, ибо за его спиной методично поскрипывают три немецкие машины рулонного типа. Одна из них помечена большими буквами – ОВТ.
«ОВТ – особо важные телеграммы. По линии правительства, МЧС, гражданской обороны, – поясняет человек-телеграф и прикрывает рулон чистым листом, чтобы мы не сфотографировали лишнего. – Мы имеем дело и с зашифрованными телеграммами. Приходит некий пароль – скажем, «ЗАРЯ». Здесь никто не знает, что это обозначает, но есть чёткий регламент, кого мы должны по такой телеграмме оповестить: военкомат, полицию… А у каждой из служб уже свои внутренние инструкции, как действовать при получении этих сообщений».
Краем любопытного глаза поглядываю на один из компьютеров: когда приходит телеграмма, на мониторе всплывает имя адресата. Так вот, пока мы общались с Игорем Александровичем, большинство сообщений предназначалось Совету безопасности Белгородской области.
«Вряд ли что‑то серьёзное, – поспешил успокоить Рядинский. – Видите пометку «люкс»? Это значит, телеграмма должна быть доставлена с открыткой. День рождения там у кого‑то. Чиновников часто через телеграф поздравляют, а Иоанну (митрополиту Белгородскому и Старооскольскому. – Прим. ред.) иной раз больше телеграмм приходит, чем женщинам восьмого марта! Среди обычных людей такие поздравления, конечно, утратили популярность, хотя всплески в предпраздничные дни до сих пор имеют место. Есть сентиментальные люди, кому интересно: человек не просто где‑то в телефоне поздравление просмотрит, а лично в руки получит, на бланке, можно музыкальном…»
Цена слова
В этом действительно есть милота – как в запахе бабушкиных оладий. Телеграмма не бесплатна, как сообщение в соцсети, она даже дорога: 3,10 руб. за слово, а то и 4,30 (если срочная). Зато в прямом и переносном смысле почувствуешь цену слов и подберёшь самые нужные. На заметку: Джон Кеннеди сделал предложение будущей жене по телеграфу!
Идти недалеко: Игорь Рядинский заверил, что телеграмму обязаны принять в любом почтовом отделении. Лень идти? Можно позвонить по номеру 126 с городского телефона. Лень звонить? Отправь с «ростелекомовского» портала (для подтверждения всё‑таки понадобится городской телефон). А если в тебе сочетаются романтика, лень и отсутствие городского телефона, в App Store и Google Play есть приложение «ТЧК» Центрального телеграфа.
«Я понимаю, что перспектив у телеграфа немного, – откровенничает Рядинский на прощанье. – Но его много раз хоронили – и всё безуспешно. Рискну предположить, что через 10–15 лет он останется, а сотовых операторов не будет! Зачем, если мы уже сегодня можем звонить через условный вайбер? Мобильный Интернет станет ещё мощнее, доступнее – и всё. Телеграф – и это главное – надёжен, информация передаётся по сетям со стопроцентной защитой, её никак не перехватить. Так что живём пока».
На крупных телеграфных станциях США оператору-новичку устраивали проверку. Сажали его за аппарат для приёма на слух, а из соседней комнаты матёрый телеграфист что‑нибудь отстукивал – сначала с нормальной скоростью, а потом всё быстрее и быстрее, пока новенький не сломается. Однажды на стажировку заявился паренёк, которого никак не могли сломать. Он хладнокровно принимал телеграммы на бешеной скорости, пока не устал сам передающий, да ещё и отстучал в ответ: «Теперь попробуй другой ногой!». Паренька звали Томас Эдисон.