Пожалуй, трудно найти человека, который знает об Алексеевке больше, чем Анатолий Николаевич, и который с такой любовью рассказывает о ней. Много лет он настойчиво ищет неизвестные исторические сведения, дополняя ими биографию родного города.
Сегодня по просьбе «Белгородской правды» Анатолий Кряженков рассказывает о своей жизни, которая крепко связана с его малой родиной.
Родители
«Моя мама Мария Григорьевна была поваром, отец Николай Тимофеевич – шофёром. Отца я редко видел – он постоянно был в рейсах. Мать тоже на работе с утра до вечера, а в выходные готовила, стирала, словом, не до нас было. Нас, детей, трое в семье: я старший, ещё брат и сестра».
Отец приезжал на машине: сначала на полуторке, позже – на «ЗиС-5», «ГАЗ-51». Пацанва сбегалась: «Дядя Коля, покатай!» Отец посадит всех в кузов, провезёт метров 500. А я после этого хожу гоголем – мой ведь отец прокатил! Позже мы с отцом выезжали в поле, и он меня сажал за руль, показывал, какие где педали: элементарным вещам научил.
Школа
«В 1949 году я поступил в начальную школу. Потом учился в семилетней и в средней школе № 1. Тогда это была единственная средняя школа в городе. Там я встретился с ребятами, с которыми учился в начальной, – это было очень радостно. Сейчас в Алексеевке семь школ, и о 1-й говорят как о равной среди равных, но я по сей день считаю, что мы с товарищами учились у лучших педагогов Алексеевки».
В начальной школе, если была проверка, на уроке русского языка меня первым вызывали к доске: я разбирал предложение по частям речи. Был образцово-показательным (смеётся). А в семилетке и средней школе стал математику одолевать, особенно алгебру и геометрию. Тогда была мода на инженеров, и я думал стать инженером.
Рабочая профессия
«При Хрущёве выпускникам школ рекомендовали сначала заработать производственный стаж. То есть потрудиться на производстве, чтобы понять свои возможности и интересы и затем осознанно выбирать профессию. И я попался на эту удочку».
После 10-го класса аттестат у меня был на «4» и «5», только по астрономии – тройка: в 8-м классе мы с ребятами что‑то шалили, и я как будто бы надерзил учительнице, и она поставила двойку, потом ещё за что‑то тройку. Я не очень‑то переживал на этот счёт: уже знал, что пойду работать на Алексеевский машиноремонтный завод. Ещё в школе заинтересовался специальностью токаря. Это ведь так привлекательно: своими руками на станке сделать болт, гайку, втулку…
Первую зарплату ученика токаря – 45 рублей – отдал маме. На эти деньги можно было купить хорошие мужские туфли. Токарем зарабатывал больше.
Немецкий и телогрейка
«Проработал год, а потом с товарищем поехали в Харьков поступать в политехнический институт, на факультет химического машиностроения. Стаж у нас всего год был, поэтому поступали наравне с выпускниками школ и провалились. Я, кажется, немецкий не сдал… Такое огорчение было! Ведь многие наши товарищи уже студенты, а мы такие несчастные».
В те годы агитировали молодёжь ехать на комсомольские стройки. И мы отправились строить железную дорогу в Сибирь – на границу Красноярского края и Иркутской области, недалеко от города Тайшет. Был ноябрь, нам выдали ватные брюки, валенки, телогрейки, ватные рукавицы да ещё верхонки – брезентовые рукавицы. Мороз – градусов 30–35. Я, бывало, отмораживал нос и щёки.
Рельсы и костыли
«Наша бригада шила звенья: выровняем как следует шпалы и рельсы и начинаем вбивать костыли молотками. Под конец своего стажа путейца я так наловчился, что мне даже грамоту дали за ударный труд. И эта грамота для меня дороже всех. Храню её и вспоминаю, что мог молотком за два удара забить костыль».
Тайшет – любопытный город: это был пересыльный пункт, где осуждённых рассредоточивали по лагерям. И мы часто работали с расконвоированными заключёнными. Нахватался я у них всяких присловий, прибауток. Бывало, вырвется такое, как у зека. Так я проработал год, пока меня не призвали в армию.
Служба «в сапогах»
«Тогда про тех, кто был на флоте, говорили: служил «в ботинках», а кто в сухопутных войсках – «в сапогах». Я три года служил «в сапогах» – в ракетных войсках стратегического назначения в Амурской области, там сейчас космодром «Восточный». Армия воспитывает самодисциплину, и я благодарен судьбе за то, что прошёл эту школу».
В армии я «переквалифицировался»: раньше хотел стать инженером, а тут в свободное время начал усиленно читать журналы и книги: Лермонтова, Пушкина, что было в полковой библиотеке. За какой‑то конкурс мне вручили сборник рассказов Владимира Солоухина «Свидание в Вязниках». И так он увлёк меня! На всю жизнь я остался почитателем его творчества, как и других писателей – их почему‑то называют деревенщиками: Василия Белова, Василия Шукшина, Фёдора Абрамова, Валентина Распутина.
Когда много читаешь, подспудно вызревает желание самому что‑то написать. И я начал писать дневник, пытался со словом работать, мне это нравилось. Года полтора его вёл. Но потом побоялся, что сослуживцы найдут дневник в тумбочке, и уничтожил его. Жалею страшно теперь! Зато тогда понял, что хочу изучать литературу. И решил поступать в Воронежский университет на филфак.
Работал с удовольствием
«После второго курса я женился и перевёлся на заочное отделение журналистики. Преподаватели пытались отговорить, но я уже был настроен на работу в газете: как раз в «Заре» освободилось место литсотрудника».
Первые заметки старался «украсить» метафорами, а мне потом всё это вычищали: дескать, чего ты придумками занимаешься, это не литература, здесь нужен газетный язык – коротко и по существу.
Позже стал завотделом, затем ответственным секретарём – это было очень увлекательно: рисовать макеты, подбирать шрифты, вычитывать тексты… А в 1993-м коллектив выбрал меня главным редактором. И в этом кресле работал с удовольствием. Подпитывало осознание, что выпускаем содержательную и с привлекательным дизайном газету.
Сейчас журналистика уже не вызывает такого интереса, как раньше. Всё‑таки некая профессиональная усталость и возраст сказываются.
Тираж и читатели
«Меня спрашивали: почему тираж у «Зари» больше, чем у областных газет? Полушутя отвечал: потому что мы находимся далеко от Белгорода. Доля истины в этой шутке есть. Журналисты областных изданий любят ездить поближе – в Борисовку, Шебекино, а в Алексеевку – как в ссылку. А мы рассказываем о событиях, которые происходят здесь, в Алексеевском и Красненском районах, о проблемах, волнующих местных жителей».
Мы живём среди тех людей, для которых пишем. Главная заповедь в работе журналиста, особенно районной газеты, – оправдывать доверие читателей.
Интересы и возможности
«Редактор Иван Владимирович Овчаренко, который принимал меня на работу, был увлечённый краевед. В редакцию в те годы заходил основатель Алексеевского краеведческого музея Степан Степанович Миргородский. И вот он начинает спрашивать Овчаренко: «А помнишь, до революции у богатых алексеевцев работали пленные австрияки?» Овчаренко задумается: «А были?» – «Ну как же, у Таценко точно были австрияки, я же видел и помню!» Он 1906 года рождения, многие события происходили на его глазах. Рассказывал очень интересно. История Алексеевки обрастала такими красноречивыми деталями! Всё это подталкивало меня к тому, чтобы узнать больше».
А когда интересно, тогда и время находится, и возможность. Но плодотворно заниматься краеведением я мог лишь во время отпуска. И вот в чём парадокс: чем больше новых исторических сведений открывается, тем больше осознаёшь, что знаешь очень мало.
Новая книга
«Литературное краеведение началось у меня с Никитенко. В 1977 году я прочёл его дневник и был поражён: какой интересный человек, мудрый, размышляющий! На нём в советские годы висело клеймо цензора, а он ведь «Мёртвые души» Гоголя пропустил в печать. О Никитенко могу весь день рассказывать!»
Я занимаюсь изучением его биографии и творческого наследия более 40 лет. Сейчас готовится к изданию моя новая книга об Александре Васильевиче, она уже в редакционном совете, и я продолжаю шлифовать текст. Это обстоятельное жизнеописание, объёмом примерно 300 страниц.
Учителя и коллеги
«Одним из своих учителей назову учёного-филолога, историка воронежской культуры Олега Григорьевича Ласунского. Он научил меня основам и тонкостям краеведческих разысканий, приглашал на заседания Воронежского историко-культурного общества. Благодаря ему я подружился с воронежскими краеведами. Сейчас Воронежская областная научная биб-лиотека готовит выставку моих книг».
Я благодарен белгородским коллегам, краеведам и писателям, которые в разное время меня поддержали: Борису Ивановичу Осыкову, Виктору Васильевичу Овчинникову, Владимиру Ефимовичу Молчанову. С теплотой и благодарностью вспоминаю Александра Николаевича Крупенкова.
Надо перепроверять
«Прежде чем публиковать какие‑то сведения, их надо перепроверить. Иной раз материал даже со ссылками на источники – и то надо перепроверять. Бывает, читаешь какого‑либо автора и думаешь: да всё ж не так было! Нужно стараться уточнять детали, ведь ты как автор несёшь ответственность за каждое своё слово».
Так, во многих изданиях, даже энциклопедиях утверждалось, что Станкевич родился в Удеревке Острогожского уезда. Вместе с воронежскими учёными и краеведами установили, что родился он в Острогожске, а когда малышу исполнилось восемь месяцев, семья переехала в купленную отцом Удеревку Бирюченского уезда Воронежской губернии.
Это уже не возраст
«Раньше к собственным юбилейным датам относился с уважением: дескать, дожил, творчески созрел. А сейчас считаю, что празднование юбилея – занятие хлопотное, никчёмное. Меня мало это забавляет. Ну, согласитесь, что такое 75 лет? Это уже не возраст, а, как говорится, диагноз! (Смеётся)».
Ни о чём не жалею
«Я жил в русле своей эпохи и ни от чего в своей жизни не отрекаюсь, ни о чём не жалею. Некоторые после 1991 года сжигали партбилеты – у меня он хранится: это моя история, моя былая жизнь. Да, я был коммунистом. Потом, когда получил новую информацию о деятельности КПСС и властных структур, во многом пересмотрел свои взгляды. Но уже в другую партию не вступал. Журналисту важно быть посвободнее: партийная дисциплина сковывает и ограничивает».
А коммунист, который утверждает: я уверовал и буду всю жизнь по этой дорожке идти, – это, считаю, человек, для которого жизнь остановилась. Каждый из нас под напором жизни с годами проходит этапы от юношеского максимализма до умудрённости почтенного возраста. Даже если минуют социальные потрясения. Впрочем, идея социальной справедливости, главенствующая при советской власти, не умерла. Обидно, что многие методы претворения её в жизнь оказались ущербными. Но и сегодня мы живём в обществе, далёком от социальной гармонии.
Справка БП
Анатолий Николаевич Кряженков родился 16 августа 1943 года в Алексеевке. В редакции межрайонной газеты «Заря» трудится с 1968 года, с 1993 по 2014 год – главным редактором, в настоящее время – обозревателем. Под руководством Кряженкова «Заря» первой в области перешла на цветной выпуск, достигла самого высокого тиража среди родственных изданий.
Краеведением Анатолий Николаевич занимается более 40 лет. Он подготовил несколько книг о знатных земляках: Николае Станкевиче, Александре Никитенко, Олексе Коваленко, Дмитрии Усатове и других.
Анатолий Кряженков – автор энциклопедического словаря «Вся Алексеевская земля», более 20 историко-краеведческих изданий. Редактор и составитель альманаха «Удеревский листопад», сборников и книг «Газетной строкой», «Притяжение малой родины», «Усадьба на меловом берегу», выпусков серии «Библиотечка газеты «Заря».
Подготовил статьи для «Белгородской энциклопедии», «Воронежской энциклопедии». Публиковался в журналах «Наш современник», «Роман-журнал XXI век», «Подъём», «Звонница» и других.
Заслуженный работник культуры РФ. Член Союза журналистов и Союза писателей России. Почётный гражданин Алексеевского района. Лауреат Национальной общественной премии имени Петра Великого «Лучший менеджер России», литературных премий «Слобожанщина», «Прохоровское поле».
Возглавляет комиссию по депутатской этике и нормативно-правовой деятельности муниципального совета Алексеевского района.