О государстве и свободе
– Сергей Фёдорович, как вы примеряете на себя изречение Маркса о бытие, которое определяет сознание? Что и кто повлияло на вас?
– Нас действительно формирует окружающая обстановка. На меня, признаюсь, очень повлияли девять лет работы в областной комсомольской организации. Сейчас говорят, что в комсомоле только гуляли и песни пели. Но это неправда. Это была, по сути, одна самых сильных школ воспитания личности, где учили тому, что не преподавалось в вузах – культуре речи, работе в команде, проявлению лидерских качеств. Проходил естественный отбор, закалялись характеры. Стержень, который формировал комсомол, многим помог состояться в жизни.
Мы берём для себя осознанно или нет что-то от каждого человека, с которым соприкасаемся. На меня, например, сильно повлияла личность комсомольского, партийного работника, депутата, общественного деятеля Владимира Яковлевича Герасименко. Я постоянно сопоставляю свои поступки с жизненной позицией одного из самых человечных из известных мне людей, честного милиционера, патриота Николая Фёдоровича Лактионова. Мне дороги уроки, которые преподнёс мне в начале моей работы Евгений Степанович Савченко. Признаюсь, он поразил меня умением тщательно разбирать по полочкам мелочи, которые формируют картину в целом.
Ещё на нас отражается оценка окружающих в отношении нашей обязательности, умение общаться. Так что я, если можно так выразиться, действительно продукт того самого бытия.
– Как человек государственный, согласны ли вы с изречением о том, что государство существует не для того, чтобы превратить жизнь в рай, а для того, чтобы она не превратилась в ад? В чём это проявляется?
– Согласен, конечно. Проявляется это в тех ограничениях и запретах, которые не позволяют воцариться хаосу. Что касается конкретно нашей службы, то все созданные в миграционной системе фильтры и запреты существуют не потому, что мы нацелены кого-то «не пущать» или обидеть. В интересах сограждан мы узнаём, с какими намерениями к нам приезжают, нет ли у человека преступного прошлого, опасных заболеваний, как быстро он трудоустроится, если говорить о трудовых мигрантах. Ведь, когда мы зовём в дом гостей, нам не всё равно, как они себя поведут за столом. При этом мы прекрасно понимаем, что являемся лицом государства – мы одна из первых структур, которая встречает граждан и выдаёт важнейшие документы. Для федерального служащего государство – это ещё и система самоограничения, особенно если ты руководишь людьми. Лично я, как это делает спорт-смен, каждый день беру какую-то планку, которую ставит передо мной должность. И, поверьте, это связано с массой ограничений и во времени, и в поведении.
– Можно ли, на ваш взгляд, сочетать состояние самодисциплины с ощущением внутренней свободы?
– Безусловно. Лично я не представляю, что кто-то заставит меня думать так, а не иначе. Более того, считаю, что в современном деловом мире не в чести те, кто гадает, что от него хотят услышать. Сегодня для пользы дела от профессионала ждут его профессио-нальную, честную оценку происходящего. Наверное, так не всегда и не везде бывает. Но я именно так себя ощущаю, работая со всеми властными структурами области.
– Меняет ли время идеологию государственной службы?
– Если говорить опять же о нашем управлении, подходы и задачи перед сотрудниками изменились за последние годы радикально. Раньше в обществе царило некое подобострастие, желание угодить или понравиться чиновнику, чтобы твоя проблема решилась, а сейчас мы вышли на уровень оказания услуг. Мы должны помочь человеку. Даже тогда, когда гражданин не может чётко сформулировать свою проблему. Мы обязаны вникнуть, разобраться во всём, задать самый короткий и эффективный путь решения. Потому что вопрос документов – это почти всегда судьбоносный вопрос.
О работе и коллективе
– Многое ли в вашей работе определяет человеческий фактор?
– Как и в любой другой деятельности. Но в повседневной работе с посетителями мы стараемся снизить его влияние: делаем акцент на внедрении электронных услуг. Их масса: по Интернету можно записаться в электронную очередь, оформить любой паспорт, россиянам – зарегистрироваться или сняться с регистрационного учёта… При этом не нужно стоять в очереди – ты приходишь к назначенному времени. Вообще, очередь я рассматриваю как повод для коррупции. Очередей не должно быть в нашей жизни. Поэтому мечтаю, чтобы люди поскорее ощутили все преимущества электронных услуг. Кстати, я своим сотрудникам запретил оформлять паспорта в реальном режиме – только по Интернету. И, опробовав эту процедуру на себе, мы убедились, насколько это удобно.
– Тем не менее наплыв людей у вас огромный, и, наблюдая за работой службы как посетитель, скажу, что нервы сотрудникам нужны железные…
– Это одна из сторон человеческого фактора, увы, не самая сложная. Дело в том, что ни в одном вузе страны не обучают специалистов для миграционной службы. К нам приходят работать с разным образованием, в основном юридическим. Главное, чтобы человек был обучаем. Включается неформальное наставничество, на протяжении долгого времени сотрудник постигает нюансы законодательства, требования. И когда мы его подготовим, можно сказать, что такой работник – штучный товар. Помимо того, в нашей сфере необходима безусловная порядочность – мы работаем с документами, удостоверяющими личность. Поэтому если мы говорим с своих золотых кадрах, то нисколько не преувеличиваем их человеческую и профессиональную ценность.
– Большая часть ваших сотрудников – женщины. Говорят, что с мужчинами работать проще. Вы с этим согласны?
– Я бы так не сказал. Просто подходы разные. Провинившемуся мужчине стукнешь кулаком по столу, он скажет: «Понял» – и пошёл работать. С женщинами так нельзя. Нужно найти особые слова. Помню, на заре моего руководства я проводил быстрые планёрки: выслушивал подчинённых и по одному отпускал – время экономил. Пока ко мне не подошла одна из сотрудниц и не спросила: «Почему вы меня так не уважаете? Меня отпускаете, а с остальными всё обсуждаете? Я что, хуже всех?». Женщине особенно важно знать, что она личность, её уважают, тогда она горы свернёт. Так же – если сделаешь сотруднице небольшую поблажку, когда у неё дела срочные есть. Она выйдет в выходной, всё отработает, наверстает. Кстати, я обратил внимание, что в женском коллективе очень чётко регулируются вопросы справедливости. Если ты в отпуске – будут за тебя пахать, ну а если болеешь слишком часто или отгулы берёшь – выкручивайся, как знаешь.
– Мне показалось, что подчинённые очень ценят в вас желание понять и помочь…
– Я рад, если это так. Поделюсь, что на день рождения коллеги выдали мне паспорт, где всех сотрудников вписали в графу «дети». Вручили со словами: «Когда будете нас ругать, помните об этом». Я посмеялся, что, имея столько детей, без стакана воды в старости точно не останусь.
На самом деле очень важно, какая обстановка царит в коллективе. Человек действительно должен идти на работу как на праздник. Поэтому не упускаю возможность отметить добросовестного работника, благодарности родителям молодых сотрудников пишем. Стараюсь всё сделать, чтобы уходящая в декретный отпуск женщина чувствовала поддержку коллектива. И в горе, и в радости мы должны быть вместе.
– Вы производите впечатление очень сдержанного человека. А может ли что-то выбить вас из колеи?
– Да, может – отношение к работе. Представьте ситуацию. Организуем новое направление. Проводим совещание, подробно разбираем, кто и что делает, куда двигаться. Через какое-то время собираемся, чтобы уже итоги подвести, и тут один из исполнителей спрашивает: «А можно уточнить, как это делать?». То есть всё это время, когда я надеялся, что дело идёт, человек ни за что не переживал и палец о палец не ударил. Бездействие, безответственность и такая толстокожесть меня даже не нервируют, а заставляют болеть.
О вере и любви
– Как вы ответите на утверждение о том, что правды на земле нет?
– Вопрос справедливости в целом люди обычно соизмеряют с состоянием своего личного благополучия или душевного спокойствия. Чаще всего мы пытаемся установить правду, нарушенную в повседневной жизни. Обычная житейская проблема, за которую взялся непрофессионал, измотает и лишит веры в справедливость. Поэтому всё, что касается таких негативных примеров, не должно замалчиваться. Если же говорить в целом о справедливости в нашей неспокойной жизни, то у меня есть чёткое ощущение, что именно сейчас мы ищем путь к правде. Уверен, что время всё расставит по своим местам. И мы убедимся, что правда есть и на земле, и на небе. Так не раз уже бывало.
– Уж если коснулись веры, вспомнилось ленинское изречение о том, что религия – опиум для народа. Что сегодня для вас значит религия и что, на ваш взгляд, является опиумом для народа?
– Несмотря на то, что у нас все в семье крещёные, в советские времена мы все были атеистами. Тем более что я был комсомольским лидером, потом членом партии. Но именно благодаря этому обстоятельству я впервые задумался о Боге всерьёз. Дело было так. В высшей комсомольской школе я учился с молодыми людьми из 70 стран мира. И однажды для тех, кто писал научные работы по атеизму, организовали встречу с высшим духовенством Сергиево-Посадской лавры в Загорске. Меня попросили сопровождать группу. На этой встрече завязался диспут. И вы знаете, победили верующие люди. Один из священников сказал тогда, что любой человек хоть раз в жизни в особенно трудную минуту обращается за помощью к Богу. Но если его нет, зачем о нём вспоминать? Я много думал по этому поводу. И понял, что это правда. Вера была и будет всегда. Только приходят к ней не все и не сразу.
А что касается опиума, то мы сегодня пришли к тому печальному состоянию, когда иносказательность этого слова ушла. Опиум для народа – это действительно опиум. Это страшно, потому что наркомания не щадит никого – ни бедных, ни богатых, превращает жизнь человека и окружающих в катастрофу. Вот это реальное зло, с которым нам нужно бороться.
– Согласны ли вы с изречением о том, что жизнь есть любовь?
– Да, полностью. И убеждён, что те, кто не испытал это чувство, – несчастные люди. Это особое состояние души и, безусловно, движущая сила нашей жизни.
О рыбалке и мечте
– Вы романтичный человек?
– Можно и так сказать.
– У вас есть хобби?
– Хобби у меня самое заурядное: с детства люблю рыбалку. Каникулы проводил в деревне у бабушки, там и пристрастился.
– Тогда, как заядлый рыбак, покажите руками самую большую рыбу, которую поймали.
– (Смеётся). По этому поводу вспомнился анекдот. Связали рыбаку кулаки и просят показать, какую он рыбу выловил. Он пальцы раздвинул и говорит: «У неё были вот такие глаза». На самом деле, меня результат не очень интересует – больше нравится процесс. Люблю ездить на рыбалку в одиночку, на воду люблю смотреть, нахожу в этом особое умиротворение.
– Наверняка руководитель миграционной службы много путешествовал…
– Не угадали. По роду службы я закрытый человек. За границей бывал всего два раза.
– Неужели пресловутый «олл инклюзив»?
– Да. И вы знаете, мне понравилось, когда тебя опекают. Но, конечно, хотелось бы путешествовать, посмотреть мир. Пока это сложно.
– Желаем, чтобы все ваши мечты исполнились.
– Спасибо! Удачи вам и вашим читателям!