Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
26 января 2015, 09:03
 Евгений Грицков 2473

Танцы с книжками

О чём пишет Сергей Елис

Танцы с книжками Сергей Елис. Фото Евгения Грицкова
  • Евгений Грицков

В декабре прошлого года молодой белгородский автор Сергей Елис презентовал свою четвёртую книгу – первую часть романа «Люди радуги»… Спустя несколько дней мы побеседовали с автором о жизни и литературе.

Заметив в моих руках диктофон, Сергей вспомнил случай из своего журналистского прошлого, когда какой-то «зам. зама» одного предприятия запретил использовать во время интервью диктофон со словами: «А вдруг я что-нибудь скажу не так, а у тебя ещё и аудиозапись будет?..». Мне повезло больше: и в скорописи практиковаться не пришлось, и ответы на мои вопросы были максимально развёрнутыми и откровенными. Поэтому будет лучше, если автор и книга расскажут о себе сами.

Красный

«Белые бароны, заручившись поддержкой высоких государственных чинов, подвели дело чуть ли не к гражданской войне. И от решения Санги Джи Деуса по прозвищу Птицеед зависело, канет ли страна в пучину ужасов кровопролития или же вернётся в сонную трясину беспросветного спокойствия».

– Я закончил факультет журналистики по специализации «Реклама и связи с общественностью». Работал в корпоративной газете, где совмещал в себе журналиста, фотографа, верстальщика. Но в печатной прессе слишком много редактуры, и материалы выходили в свет часто не в том виде, что предлагал я. Поэтому решил попробовать себя на телевидении. Ещё на четвёртом курсе попал в программу «Молодёжный базар» на ВГТРК, а после её закрытия делал программу о высоких технологиях OnLive на телерадиокомпании «Мир Белогорья»

Говорить, что с этим навсегда покончено, не буду. Просто я одновременно занимался танцами, и в определённый момент они стали приносить большую радость и финансовую выгоду, детишек стал учить. Но приобретённый опыт, несомненно, помогает и в литературной деятельности. Ведь сейчас для молодого писателя, да и для любого, наверное, важнее не то, как круто и интересно он пишет, а то, сколько людей его знает.

Оранжево-жёлтый

«Судите сами, партнёры в этой сделке, довольно известная в узких кругах, исследовательская компания «Посейдон», специализирующаяся на поиске альтернативных видов топлива создала прототип первого термоядерного реактора, работающего на обычной морской воде».

Легко думать, что ты напишешь нетленку, отправишь её в издательство, там воскликнут: «Всё, ты наш! Бери 50 тысяч баксов и выпускайся». Ага. Там таких тысячи и тысячи. Мне как-то показали, сколько приходит в день рукописей – больше полусотни. И в этом ворохе информационного беспредела очень сложно отыскать бриллиант. Поэтому издательства чаще сотрудничают с авторами, которые сами уже добились чего-то, сделали себе определённое имя. Вот и приходится себя продвигать как только можно.

В итоге сейчас я совмещаю танцы с литературой. Но литература забирает больше времени не только на непосредственно написание, но и на продвижение самого себя.

Фото Евгения Грицкова

Зелёный

«Его звали Номин (в переводе с тибетского Изумруд) и сколько он себя помнил жил в монастыре Ганден. Обычному человеку, ощутившему на себе жизнь монаха, покажется, что она сурова, скучна и утомительна. Но для того, кто не знает другого, этот путь будет единственным и главным».

Своё творчество я люблю причислять к литературе постмодернизма. Но в большинстве своём это фантастика с вкраплениями гиперреализма, мистики, фантасмагории… Даже две детские сказки написал. А началось всё с того, что я любил играть в компьютерные игры. И в 15-16 лет написал рассказ о компьютерной игре под названием «Слишком быстрый». И тетрадка с ним побродила по району. После я забросил это дело, пописывал стихи какие-то. Но я считаю, что стихи – это один из «лёгких» форматов литературы.

– Вот как?

– Да. Срифмовать две строчки может каждый. И многие этим занимаются, выдавая горы поэтической грязи без какого-либо смысла. Такие стихи ради стихов. Я сам этим иногда страдаю, но я не выпячиваю это как творчество. Смотрю на поэтов белгородских и на известных даже в России – и не цепляет меня их творчество. Люди не стремятся рассказать какую-то историю, а просто стараются показать, что они могут говорить в рифму. Кровь-любовь и прочие дела… Поэтому стихи для меня – развлекуха.

«…Может, я буду читать вам стихи вместо сопения? Так устроит?
– Интересно какие? Только не банальные про любовь, не поверю ни разу!
– … Как ветер пыль в лицо бросает,
Так я ищу искру.
Как по отдельности песчинки убывают,
В руках их не держу. И если память мне не изменяет,
То время так же может быть в воде.
Что впитывая память, убывает.
Оставив вновь песок на дне.
Внезапно замолчавшая, Сяомин замерла от дрожи, пробившей всё её тело. Эти слова, эти стихи были восхитительны. Набежавшая тень скрыла лицо девушки, спрятав эмоции».

Уже на журфаке я понял, как правильно писать: как расставить персонажей, чтобы было интересно, как строить монологи и диалоги, то есть те механизмы, без которых техника писателя невозможна. Даже гениальную идею нужно оформлять красиво, иначе её не поймут.

  • Обложка книги

  • Обложка книги.

Небесное море

«Обернувшись на возникший грохот, главарь и его приспешник опешили. Погребённые под обломками вывески, шакалы молчали. Были ли они мертвы или просто без сознания, неизвестно. Сяомин же, воспользовавшись моментом, вырвалась из лап ошарашенных ублюдков и бросилась бежать».

И я поставил себе задачу: не прожить ни дня, не создав что-то. В танце что-то попробовать, написать стихотворение, рассказ начать. Ведь настоящие творцы сочетают в себе 90% трудолюбия и лишь 10% той самой божьей искры. Вот и писал я, делился с друзьями по журфаку, как-то развивался. Друг предложил издать книгу. По окончании учёбы, когда появились финансовые возможности, выпустил книгу рассказов «Ноль».

Большая часть людей отнеслась к книге негативно. Коллеги-журналисты написали разгромную статью, назвав книгу «сборником интернет-записок и неоконченных произведений», а в конце была такая фраза: «Ноль – он и есть ноль».

Докапывались, конечно, и до ошибок. Ведь денег на корректора особо не было, поэтому проверяли все мои книги друзья, которых я считаю более подкованными в делах русского языка. На самом деле, «Ноль» – это зеркало, в котором человек должен был увидеть себя. Мы сделали презентацию в кофейне «Калипсо», сотрудничали с театром «Новая сцена – 2». Какой-то эффект это возымело – люди узнали, заговорили…

Но вместе с тем я понял, что Белгород не то место, где ты можешь писать, о чём хочешь, и как-то развиваться. Если тебя продвигают по какой-то стезе, ты должен быть патриотом, любить Белгородчину и прочее. И во второй книге – романе «Путеводитель» – я решил совместить две вещи: написать о своём городе, но при этом добавить немного фантазии. Герой путешествует между альтернативными версиями Белгорода благодаря странным стечениям обстоятельств. И в итоге вроде бы возвращается в настоящий наш город, но который, на самом деле, не совсем настоящий.

«Путеводитель» оценили уже положительно. Органы администрации по молодёжной политике даже выделили какие-то средства на печать книги. Сборник рассказов «О.Д.И.Н.» публиковать было уже проще – зарекомендовал себя, что называется. Там я снова вернулся к малым формам, но после возникла мысль написать этакий современный героический эпос о том, как себя чувствует и как себя ведёт обычный человек в случае, когда у него появляется какая-то сверхспособность, особый дар, изменится ли он в плохую или хорошую сторону. Основная развязка будет во второй части романа.

Фиолетовый

«И когда быстро рассеявшаяся куча людей оставила Вячеслава один на один с едящим на него автомобилем, то могло произойти всякое. Хотя почти везде конец был бы печальным… для пианиста. Но из сотен миллионов вероятностей произошла самая редкая. Едва коснувшись края плаща Вячеслава бампером, у машины взорвался мотор».

Часто спрашивают о том, как соотносятся со мной герои моих произведений. Отвечаю: абсолютно никак. Настоящий писатель – тот человек, который может погрузиться в мозг своего героя, но не остаться там. Это просто фантазия, не нужно считать меня шизофреником. Но, конечно, черты героев могут быть замечены в знакомых людях, простых прохожих, могут просто присниться.

В «Людях радуги», не претендуя на сверхоригинальность, я всё же хотел сделать что-то новое. И роман направлен не только на то, чтобы угодить читателю, но и на то, чтобы появилась возможность сотрудничества с крепкими издательствами. Раньше отправлял куда-то, а оттуда – ни ответа, ни привета.

Наверное, удивлю читателей, рассказав, что читают меня больше не в России, а за рубежом. В частности, в Канаду отправляем несколько десятков экземпляров русской диаспоре. В России сложно быть замеченным, когда есть Лукьяненко и прочие, а прибивать себя гвоздями к Красной площади ты не готов. В Европе и Америке, наоборот, ищут таланты, предоставляют возможность пробиться.

Обложка книги.
Обложка книги.

Радуга

«Те не ожидав такого отпора, судорожно поднимают оружие, но затем будто что-то вспомнив, бросают его за спину и бросаются в рукопашную. Похоже, им дали приказ взять Номина живым».

Меня даже в белгородский Союз писателей не приняли. Четверо мужчин и две женщины под чай с бутербродами со снисхождением послушали меня и предложили ориентироваться на «Войну и мир».

Вообще, меня эти союзы мало интересуют, если не помогают найти нового читателя. Больше волнует то, что люди большей частью относятся к писательству с лёгким пренебрежением. Просто очень много людей – графоманы. Очень трудно пробиваться сквозь эти толпы. Мне в этом смысле непросто, потому что пишу я уже восемь лет, за это время не стал каким-то дико известным, не заработал этим денег. Но литература – часть моего смысла жизни, остановиться, не двигаться дальше просто невозможно. Я не считаю себя фанатиком литературного творчества, понимаю, что мир не крутится вокруг меня. Если бы я уделил писательству всё своё время, возможно, успех пришёл бы скорее. Но мне хочется быть разносторонним. И зарабатывать себе на жизнь тоже как-то нужно. Но я пойду до победного конца.

– Ты говорил о графоманах, которые своей массой мешают пробиваться достойным писателям. Что позволяет тебе считать, что ты выделяешься из этой толпы?

– Есть гордыня, чувство собственного достоинства… Но если объективно, то выделяет то, что я занимаюсь этим продолжительное время, занимаюсь более серьёзно, есть какие-то пройденные контрольные точки, которые я могу продемонстрировать. В конце концов, то, что ты берёшь у меня сейчас интервью, – уже показатель того, что я чего-то стою и что-то уже из себя представляю.

«Нет, это не будет деспотизм или, что ещё хуже, убогая демократия. Мы будем умнее и будем учиться на других ошибках».

В цитатах из произведений Сергея Елиса сохранена авторская стилистика, орфография и пунктуация.

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×