Алла = Алевтина
6 ноября 1977 года работники старооскольского загса зарегистрировали рождение стотысячного жителя.
Даже в век информационных технологий найти человека, опираясь лишь на эту скудную информацию, непросто. С официальными запросами заморачиваться было некогда – время поджимало. На помощь пришла подшивка областной газеты. Ну не могли же коллеги-журналисты тех времён пройти мимо события такого масштаба – рассудили мы. И оказались правы.
На пожелтевшем от времени листе газетного номера за 12 ноября 1977 в рубрике «Нам сообщают» значилось:
«В канун празднования 60-летия Великого Октября в семье вязальщицы горбытуправления и токаря Старооскольского механического завода Ирины и Владимира Станкевич родилась дочь, которая стала 100-тысячной жительницей города. Родители назвали её Аллой. В городском бюро ЗАГС, где состоялась торжественная церемония, счастливым родителям преподнесли подарки. В честь новорождённой отлита памятная медаль «Стотысячному жителю города Старый Оскол».
Есть имя! Впрочем, радость оказалась преждевременной. Никакой Аллы Станкевич 38 лет от роду в соцсетях найти не удалось. Поиск приобрёл черты настоящего квеста. Сменила фамилию в замужестве и не указала девичью? Переехала? Вовсе не зарегистрирована нигде?
Безуспешно перебрав эти варианты, мы предположили, что информацию о рождении стотысячной жительницы города коллеги-журналисты, скорее всего, добывали по телефону. Может, не дослышали, и Алла на самом деле... Аля? Поисковик подумал несколько секунд и выдал: есть такая! Совпали фамилия с отчеством и возраст. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы выяснить место работы и раздобыть номер мобильного Алевтины Станкевич. Гудок, второй, третий... (Пальцы скрещены на удачу!)
«Здравствуйте, Алевтина Владимировна! Это вы? Та самая, стотысячная? (Да? Да!! Да!!!) Только не отказывайтесь с нами пообщаться, мы так долго вас искали!»
Непубличный человек
Мы сидим в маленьком кафе посреди крупного торгового центра Старого Оскола. Алевтина Владимировна заметно волнуется – до дрожи в руках.
«Я не публичный человек. Мне некомфортно быть в центре внимания. Потому и мой первый урок дался мне непросто. Представляете, никогда не мечтала быть педагогом, но стала», – улыбается она.
Мы разговариваем почти час. Рассматриваем старые чёрно-белые фото, с которых улыбается крошечная девочка Аля.
Здесь же, в альбоме, хранится пожелтевший номер местной газеты «Октябрьские зори» за 1977 год, где написано о её, Алином, рождении и приобретённом почётном титуле. Этот номер бабушка Алевтины Владимировны по отцу передала ей незадолго до своей смерти.
Памятная медаль?
«Помню, была медаль. Большая такая, по-моему, бронзовая. В коробочке красивой, пятиугольной. Я ею любила играть в детстве. Её мама у себя хранила. А потом медаль пропала. Может, при переезде с квартиры на квартиру потерялась. А может, воры унесли. Нас когда-то обворовывали», – пожимает плечами Алевтина Владимировна.
И припоминает, что было ещё благодарственное письмо, а к нему прилагались значок октябрёнка, пионерский галстук и комсомольский билет. Первые два подарка стотысячная жительница города поносить успела, а вот комсомолкой стать уже не пришлось.
«Нашей семье в честь моего рождения квартиру давали. А дед отказался, сказал: нам есть где жить!» – рассказывает Алевтина Владимировна.
Вот это номер! Невозможно представить, чтобы в наше время кто-то вот так запросто отказался от жилплощади на халяву. Впрочем, семья Станкевичей действительно не мыкалась по чужим углам. Они жили в большой квартире того самого деда, работавшего, как и отец Алевтины Владимировны, на механическом заводе.
«В этом доме на Ленина был такой удобный угловой балкон. С него все демонстрации были видны как на ладони», – вспоминает Алевтина Владимировна.
Сюда, в эту квартиру, она ходила в гости к бабушке и дедушке много лет подряд. Даже после того, как её родители развелись. А случилось это всего через четыре года после её рождения. Алевтина осталась с матерью, а её старшего брата, Александра, воспитывал отец.
Обычная биография
За время разговора с Алевтиной Владимировной несколько раз ловлю себя на мысли о том, что моя героиня – человек самой обычной судьбы. А почётный титул как бы и ни при чём, он просто есть. Но сам по себе ничего не значит, и никаких дивидендов по жизни ей не приносил.
Крошечная девочка с фотографии подросла и пошла в школу. Потом сменила её на другую. После девятилетки отучилась на швею-вязальщицу. А тут как раз подоспели 90-е.
«Работала в ларёчке – жвачки-конфеты продавала, потом в магазине», – с улыбкой вспоминает Станкевич. Фамилию в замужестве она не поменяла. Не видела в этом смысла. Тем более что её бабушка (по матери) тоже в замужестве оставляла себе девичью фамилию.
После рождения старшего сына Алевтина Владимировна заочно одолела «вышку» – получила диплом юриста. А потом – сменяющаяся череда работ, не связанных ни с первой, ни со второй из полученных специальностей. Сейчас, к слову, получает третью, педагогическую – её наличие нынче требуют от всех педагогов. Алевтина Владимировна сейчас как раз преподаёт правила дорожного движения старооскольским старшеклассникам в Центре технического творчества и профессионального обучения.
Когда заговаривает о своих учениках, глаза теплеют. Зовёт их «мои дети», рассказывает, как тяжело приобрести и сохранить учительский авторитет, имея дело с подростками.
«Я им говорю: учите правила дорожного движения, на дороге вам именно они понадобятся, а не решённые билеты», – убеждённо доказывает она мне.
Как будто через меня хочет ещё раз достучаться до самых главных оболтусов.
К слову, в процессе беседы выясняется, что и сын нашего фотографа учится у Алевтины Владимировны. Мир тесен! Мы дружно смеёмся и на шажок становимся ближе и понятнее друг другу. Проводим параллели между нашими жизнями, делимся личным, о котором не напишешь в статье. А потом прощаемся. Но, уже расходясь, снова цепляемся за последние слова друг друга и не можем расстаться.
Говорим, говорим, говорим... О важном и мимолётном, о весёлом и серьёзном. О подрастающих детях, жизненных перипетиях и поворотах судьбы. И выясняется, что у стотысячной жительницы Старого Оскола их не больше и не меньше, чем у любого другого человека. Самого обычного человека.
Фото Виталия Гаркуши