Стеклянных дел скульптор
Нет, о таком призвании маленький Зеля не грезил. Вряд ли он вообще что-то об этом знал. В то время его мысли занимала профессия учёного-биолога. Эту свою мечту мастер не воплотил, правда, некоторым образом претворил в стекольном деле. Вы увидите множество композиций и не сможете не заметить, как тщательно проработаны изображённые существа: скажем, кузнечик с завитками усиков, микроскопическими чешуйками на длинных лапках или паук с его тончайшей, словно из карамельных нитей сотканной паутинкой («Бабье лето», 1985).
Свой путь к «хрупкому» искусству Зеля начал в далёких 70-х с фигурки скорпиона. Время её не сохранило, но урок преподнесло. Годы спустя возникнут прямо-таки невероятные по сложности исполнения и прекрасные «Фрегат» (1984), версии «Кораллового рифа» (1992) и «Аквариум» (1989) с сонмами диковинных обитателей вод... Всё же некоторые из первых образцов (трогательные ёжики, забавная такса, горделивая лама) вам удастся оценить и понять, как ремесленник становился художником.
А ведь когда-то именно они были центром его выставок. Самая первая из них, коллективная, пришлась на 1980-й. Её экспонентом Зеля стал вместе со студентами московского Заочного народного университета искусств (к слову, спустя два года он окончит его). А ещё через восемь лет почувствовал себя готовым представить первую персональную. Свои «стеклянные фантазии» экспонировал на ВДНХ — здесь их отметили золотой медалью. А в 1993 году московского умельца признали официально, присвоив ему звание народного художника России. Его произведения разойдутся по нашей стране, проникнут за границу.
Сверчокъ вдохновил
Когда-то Зеля создал перо и сверчка, сидящего на нём. С этой композиции в его творчество проникла пушкинская тема (Сверчокъ — арзамасское прозвище Пушкина — прим. авт.). Серии, планируемой мастером, не случилось, но возникло несколько произведений, которые иные зрители считают лучшими из прекрасных стеклянных скульптур открывшейся в БГХМ выставки. «Золотой Петушок» (1991) и «Аллея Анны Керн» (1987) — ищите перо на основании экспонатов, и вы непременно найдёте их.
Впрочем, не заметить возвышающийся и больше похожий на чертог Снежной королевы дворец просто невозможно. Точно сахарная глазурь пасхальных куличей, белые шапки укрыли дворцовые башенки, золочёный петушок венчает центральный из его уходящих ввысь шпилей, в его недрах бьётся сердце-колокол, а внизу крохотные фигурки людей... — он будто из глыбы льда высечен, и чудится, тает прямо на глазах (эффект во многом возникает благодаря использованию автором специальных солей).
«Старуха со своим корытом, Золотая Рыбка, Мёртвая царевна, Гвидон — как-то я задумал воплотить в стекле сказки Пушкина, включив в композицию их главных персонажей. Но когда начал работу, понял, что сделанная подставка не выдержит, и ограничился только Золотым Петушком», — знакомит с замыслом Алексей Олегович.
«Аллея Анны Керн» — претворённые в реальность ассоциации Зеля, вызванные одной из муз великого поэта. «Стеклянный» скульптор сделал посвящение той, которая вдохновила Пушкина на знаменитый мадригал «Я помню чудное мгновенье...», чей профиль он рисовал. Осень, заблудившаяся в маленькой аллее (ветви деревьев застыли в причудливом изломе, и кажется, только редкие жёлтые листья трепещут от дыхания ветра), а в конце её сужающегося коридора белеет маленькая скамья... Кто знает, может именно в подобных декорациях в Тригорском Александр Сергеевич открывался через свои строки Керн и был ранен её легкомыслием.
Вошла в экспозицию и работа, которая изначально задумывалась как пушкинская, а потом связь эту утратила, — «Прикосновение» (1987). Прозрачные деревья, скованные ледяным панцирем, и их обитатели: вороны с любопытством наблюдают, как проворные белки играют в салки. Совсем не пугливые, забавные рыжики окружили мальчика (автор в детстве), протягивающего им припасённое лакомство, — в мыслях мастер изображал Пушкина в Михайловском, а в результате не смог предугадать, что у него получится. Так часто и бывает, признаётся он, работаешь над чем-то, а в голове ещё десятки идей возникают.
Тайна стекла близко
Зеля сам придумал некоторые инструменты для своей работы. Победитовый нож, к примеру. Горелки, пинцеты, графитовые лопатки, вольфрамовая спица — у входа в экспозиционное пространство собрали некоторые инструменты Алексея Олеговича.
Мастер поставил под сомнение тезис «кварцевое стекло может быть только прозрачным», освоил экспериментальную химию, и в его палитре оказались красный, зелёный, синий, розовый, голубой цвета («Кактусы», 2006; «Коралловый риф», 1992; «Пасхальные яйца», 1990–1993). Рассматриваю «Сосуд «Весна» (1986). Как и у всех композиций выставки, её стекло прозрачно, и только акценты расставлены цветом — белые лепестки яблоневого цветка, его желтеющая сердцевинка и оранжевые тычинки.
«Всё цветное стекло тугоплавкое, не пластичное — практически невозможно работать. В то время как из прозрачного можно делать, что в голову придёт. Поэтому цветное только добавляю или делаю из него небольшие фрагменты», — объясняет московский умелец.
Кварцевое стекло (Зеля отдаёт предпочтение переплавленному горному хрусталю) — удивительный материал, который редко кем используется в стеклоделии. Невероятно сложный, он требует от мастера больших знаний и выносливости. Представьте только: «стеклянный» скульптор работает при температуре 2500 °C (в то время как стеклодувы при 700 °C). И нет права на ошибку: переплавить такое стекло ещё раз нельзя.
Зеля обратился к кварцевому стеклу на Московском электроламповом заводе, где долгое время трудился простым кварцедувом. Эстетические и пластические возможности прекрасного хрусталя не могли не пробудить в нём художника. И началось постижение тайны стекла, к которой он подошёл так близко, но ещё не закончил своё движение.
Выставку завершат 22 ноября.