Во имя мира
Елена Пенченко – человек неравнодушный. В прошлом она выступила соорганизатором Международного фестиваля современного театрального искусства «Рассвет». Своего рода первой масштабной презентации театральной субкультуры, о которой до того белгородцы мало что знали. Вот и теперь, не боясь показаться наивной, смешной, она просто делает своё дело, воплощает свою идею. Не только для себя – для всех нас. Сегодня, когда мир находится в состоянии напряжения, пусть Мирослав славит Мир, делая нас сопричастными его красоте, его гармонии, его таинствам. Сопричастными друг другу. Пусть тот, кто стремится к Миру, кто хочет поделиться своими мыслями, настроениями, не заблуждается – он вовсе не одинок. И пусть найдёт единомышленников и единочувствующих.
Акцию «Мирослав» Пенченко организует именно для этого:
«Хочется говорить о Мире, кричать: «Люди, очнитесь. Давайте жить мирно в мире, где границ не существует, они все – лишь в нашей голове. Надеюсь, что благодаря «Мирославу» мы будем объединяться в таком естественном желании славить мир».
Идея акции у Елены возникла случайно. Она как-то приехала в мастерскую Александра Пшеничного и увидела одну любопытную фотографию – его «Скрипач» на фоне надписи Beatles. Будучи в Англии, Пшеничный сделал его и запечатлел возле ливерпульского музея битлов. Пенченко вспомнила свой любимый фильм «Амели» Жан-Пьера Жане. Если вы смотрели ленту, непременно вспомните, как героиня, чтобы её отец не чувствовал себя одиноким, тайком уносит его садового гнома и просит подругу-стюардессу брать фигурку с собой в разные страны. Та фотографирует гнома на фоне мировых достопримечательностей и отправляет отцу Амели. Тут-то у Елены всё и сложилось:
«Впереди – отпускной сезон. Близко ли далеко – люди поедут путешествовать и возьмут с собой нашу глиняную игрушку. Фото и тексты, рассказывающие нам о приключениях Мирослава, мы будем размещать в Сети – ВКонтакте, Фэйсбуке, Твиттере. Я получила уже много заявок и составлю график поездок. Акцию завершим осенью – откроем фотовыставку и представим, где успел побывать и что и кого увидеть Мирослав».
В заповеднике сказок
Сотворил Мирослава Александр Пшеничный, расписала Наталия Расковалова. Минувшей осенью Александр Алексеевич уже помог одной белгородской акции – сделал статуэтку премии для независимых театров «Фёдор». Тогда гипсовый деревенский бородатый мужик с черепом Йорика заинтересовал многих. Вообще, авторская игрушка Пшеничного и Расковаловой поражает уже не одно десятилетие и своей необычностью, и той особой, удивительно доброй энергией, которую вложили в неё создатели. Вместе с Еленой и её друзьями к ним мы и отправились за Мирославом.
Оставив позади город с его суетой, въехали на хутор Пожарный, что затерялся на Корочанской земле. Красный дом, дом с зелёной крышей, покосившаяся хатка, разноцветные ульи – нам пришлось некоторое время поплутать, прежде чем найти дорогу до владений Александра Пшеничного. А вот и сам Александр Алексеевич. И его жена Наталия. А с ними четыре кошки, из которых самая бойкая – Крыся – придёт знакомиться, когда мы засядем за хозяйские блинки с мёдом и чай со зверобоем. В домике же начинает кружиться голова – столько здесь всякой чудесной всячины: живописные картины, карандашные наброски, графика на керамических дощечках, игрушки…
Искусство органично пустило корни в быт, создавая волшебную вдохновенную атмосферу, в которой на свет появляются творения талантливых человеческих рук. Даже сложно представить, что 20 лет назад здесь возвышался непроходимый лес, который Пшеничный расчистил своими руками. А заброшенный домик тосковал в ожидании человека.
В испанском Фигерасе есть Театр-музей Дали. А у нас – заповедник Пшеничного с его парком скульптур. Александра Алексеевича действительно не с кем сопоставить в границах области, всё больше напрашиваются аналогии с Хуаном Миро. Интересуюсь у самого Пшеничного по поводу испанского авангардиста. Миро он, безусловно, любит. Бывал в его центре в Барселоне. И называет ещё два великих мастера XX столетия, на которых ориентируется, – Генри Мур, Марино Марини. Вообще, в искусстве он приемлет всё, при условии, что перед ним – работа художника: «Я могу не соглашаться с ним, но верю ему».
А я безотчётно верю Пшеничному. Вступаю в его парк скульптур, как в заповедник сказок, – иначе и не назовёшь. Есть здесь и прудик с лягушкой и заветной рыбкой. Но удивительнее всего – его многочисленные обитатели, которые не стремятся попасть ни в один из экспозиционных залов. Своё лучшее место они обрели и предстают в своей целостности, завершённости.
Иду по тропинке, смотрю – коза притаилась. Милая такая, из старой швейной машинки. И точно.
– Вон козлята, рядом с «Беременной лошадью», – указывает Пшеничный. – А вон аист.
– Ну что птица, я поняла. Только по мне – так павлин, но на то оно и искусство, чтобы пробуждать нашу фантазию. На то они и образы, что их интерпретация зависит от личности смотрящего, – говорю.
– Какое это искусство – баловство, – Александр Алексеевич не спорит, только лукаво улыбается.
Конечно, он немного кокетничает. Добродушный, скромный, неожиданный в словах, действиях и невероятно талантливый, кажется, Пшеничный занёс ногу, но ещё не сделал шаг из детства. Но в этом проглядывает отношение художника к искусству – как к игре. Созерцаешь его произведения и ясно видишь – нет здесь ничего вымученно надуманного. Его метод, пожалуй, можно сравнить с джазовой импровизацией. Из подчас случайных материалов он создаёт преинтересные арт-объекты. Попались ему на глаза железяки – возникла забавная фигурка. Так мастер возвращает жизнь вещам, которые, казалось, уже нашли свой вечный приют. Пшеничный как бы внутри процесса творения, а мы – во вне. Это наше дело – определять, объяснять, чувствовать, восторгаться или недоумевать. А его – творить.
Окрылённый Мирослав между тем вовсю шныряет по заповеднику сказок – то к цветкам приникнет, то под сенью «Троицы» притаится. В этом удивительном месте он появился и сюда же, придёт время, возвратится. Но впереди его ждёт долгий, полный приключений путь – совсем скоро он отправится славить Белгород и Мир.