Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
18 июля 2017, 12:10
 Ирина Дудка 1402

Подрисовать не получится. Почему проектному управлению едут учиться к белгородцам

Интервью с начальником управления проектно-аналитической и контрольно-организационной работы департамента внутренней и кадровой политики области Ириной Кириловой

Подрисовать не получится. Почему проектному управлению едут учиться к белгородцам Ирина Кирилова
  • Ирина Дудка

Проектное управление в области начали внедрять в 2010 году. С тех пор слово «проект» прочно вошло в обиход госслужащих. В проекты преобразовались реформа здравоохранения, трудоустройство инвалидов, есть даже проект популяризации здорового образа жизни.

С января на проектное управление перешли и федеральные органы власти. Но скамейки у дома, хорошие дороги, грамотные врачи – обычным людям понятны, а чем обычная деятельность чиновников отличается от проектной – нет. Как это взаимосвязано, рассказала начальник управления проектно-аналитической и контрольно-организационной работы департамента внутренней и кадровой политики области Ирина Кирилова.

Вслед за инвесторами

— Первый вопрос – зачем к нам пришло проектное управление?

— В 2010 году на территории региона увеличилось количество многомиллиардных инвестиционных проектов, в числе которых существенную роль занимали проекты по развитию агропромышленного комплекса. Чтобы координировать эту деятельность, нужны эффективные инструменты управления, обоснованные управленческие решения, контроль реализации проектов и участия в них органов власти. Тогда губернатор предложил внедрить проектный менеджмент в органы власти. В то время этот инструмент управления применялся только в бизнесе, а в России не было ни законодательной базы, ни опыта его применения в госуправлении. Создали команду, в которую входили представители бизнеса, юристы, госслужащие. Она изучила стандарты международного проектного менеджмента и сформировала нормативно-правовую базу, позволяющую внедрить проектное управление в областные органы власти. Можно сказать, что у нас всё получилось. Теперь к нам приезжают учиться.

— Чем проектная деятельность отличается от текущей?

— Расскажу на примере. Вам нравится наш аэропорт? Я очень им горжусь. Если бы это была текущая деятельность, а не проект, мы не построили бы его за полтора года.

— Почему?

— В текущей деятельности нет сроков, в которые нужно представить готовый или промежуточный результат. Процесс может тянуться, человек завален работой – что‑то он откладывает на потом, что‑то не успевает и так до бесконечности. В рамках проектного управления такое исключено. Чётко расписаны все позиции, сроки для каждого этапа работ, назначены ответственные люди. Всё это заведено в программу, которая отслеживает контрольные точки. Их нарушение означает дисциплинарное взыскание с ответственных и уменьшение премии всех участников проекта.

Реализацию проекта «Реконструкция аэропорта в городе Белгороде» поддержали на заседании областного правительства. В итоге были модернизированы все важнейшие составляющие аэропорта: аэродромный и аэровокзальный комплексы, объекты управления движением, радионавигацией и посадкой, инженерные коммуникации и другие объекты для всех служб и систем аэропорта. Дизайн, кстати, разрабатывали наши местные архитекторы.

Для людей

— Какие ещё проекты вы считаете показательными?

— «Народная экспертиза» – проект мониторинга общественного мнения. Люди высказывали свои идеи, из которых мы сформировали банк проектов. Сначала были очень простые просьбы: вкрутить лампочку, поставить скамейку. Это, конечно, не проекты, но и эти запросы мы заводили на сайт, адресовали в органы власти и сообщали, что сделано. Потом пошли и проектные идеи, которые брали за основу и передавали в органы исполнительной власти. Эти идеи рассматривали на экспертной комиссии и принимали решение – реализовывать в рамках проектной деятельности или в текущей. Внедрение Всероссийского физкультурно-спортивного комплекса «Готов к труду и обороне» (ГТО) в Белгородской области – это тоже проект.

Фото Вадима Заблоцкого

— Наверное, самый обсуждаемый проект «Управление здоровьем». Расскажите про него.

 – Это очень масштабный проект. Его начали в прошлом году, и, я думаю, первые результаты увидим не раньше чем через полтора года. Многое предстоит поменять: поставить оборудование, провести широкополосный Интернет в офисы семейного врача и, главное, найти людей, которые будут работать в сёлах. Сегодня пока ощущается дефицит в медицинских специалистах. Но руководители муниципальных проектов совместно с командой проекта находят различные механизмы привлечения людей. Это и выделение грантов, и обеспечение жильём, и создание условий для выпускников вузов. Уверена, что достойные кадры найдутся и потянутся за теми врачами семейной практики, которые покажут результат.

— Можно ли приукрасить показатели проекта?

— Нет, очень жёсткая система контроля. Каждая контрольная точка в программе закрывается подкреплённым документом с подписью руководителя. Каждая цифра проверяется и через информационную систему, и выездными проверками. Если мы выясним, что что‑то приписали, это вполне может закончиться увольнением. Завершённый проект рассматривается на экспертной комиссии, где каждая цифра на виду. Ответственность за неё несут все, кто подписывал документы. Подрисовать никак не получится.

 – У каждого проекта есть конкретика: к примеру, трудоустроить 20 инвалидов до конца года. Трудоустроили, год закрыли, но инвалиды, которым нужна работа, остались. Что после окончания проекта?

— Ни один проект не завершается с его реализацией. Дальше начинается постпроектная деятельность. Мы разработали новый механизм, применили его и закрыли проект, а то, что было придумано, продолжается уже в текущей деятельности. Если его захотят усовершенствовать и внести какое‑либо новшество, можно открыть новый проект.

— Кто отслеживает новшества?

— Комиссия. Инициатор пишет заявку, описывает идею, планируемый результат и подаёт её в проектный офис. Затем готовится презентация – изучаются все существующие условия, проверяются источники финансирования и так далее. После этого инициатор презентует проект экспертной комиссии. Если это региональный проект, то его рассматривают представители профильных департаментов, если муниципальный – представители районов. Комиссия коллегиально принимает решение: одобрить проект, отправить на доработку или признать нецелесообразным.

— Часто ли случалось последнее и почему?

— В самом начале, пока мы все учились, были отказы. Сейчас уровень зрелости системы уже не предполагает, что будут рассматриваться нецелесообразные идеи. Руководители проектов понимают, как упаковать идею и защитить проект перед комиссией. Например, нельзя представлять проект, если нет источника его финансирования. Такой проект не будет рассмотрен.

Всем показали

— С нынешнего года и федеральные органы власти переходят на проектное управление. Это белгородский опыт подстегнул?

 – Помогли несколько моментов. Первый – Олимпиада в Сочи. Её организация и проведение строились на проектном менеджменте. Обучили 600 сотрудников, было около 30 проектных офисов. Олимпиаду провели на высочайшем уровне, поэтому и президент Владимир Путин, и премьер Дмитрий Медведев стали присматриваться к проектному менеджменту. Второй момент – руководитель Сбербанка Герман Греф не единожды говорил президенту, что нужно внедрять проектный менеджмент в органы федеральной власти. И когда об этом стали говорить на уровне правительства, стали искать успешные практики. Оказалось, что системно работаем по нему только мы. Поэтому на федеральном уровне наша система взята за основу, и 80 % того, что создают в федеральных структурах, – то, что у нас уже отработано. Мы передовой регион, в который приезжают учиться из ближнего и дальнего зарубежья.

— А мы‑то к чему пришли и к чему стремится белгородский проектный офис?

— В проектах участвуют 70 % служащих всех органов власти. Для служащего это планка, по которой измеряют его компетенции, рейтинг сотрудников составляется по их участию в проектах, материальное стимулирование также зависит от проектной деятельности. Кстати, до недавнего времени, кроме нашего региона, нигде не поощряли служащих за результативность проекта. А сейчас это в рекомендациях Минтруда.

Всегда есть возможность расти. В процессе работы выяснили, что не всегда получается объективно оценить труд участников проекта, нужны некие критерии и стандарты. Наш проектный офис проанализировал 6 тысяч работ, структурировал и согласовал со всеми органами власти. Сейчас в этом документе регламентированы все трудозатраты. Мы работаем над проектными офисами, повышаем компетенции сотрудников, открыли академию проектного управления. Наша задача сделать так, чтобы все служащие понимали, что эффективнее работать в рамках проекта.

— Как вы относитесь к критике?

— Мы делаем все проекты, чтобы улучшить жизнь людей в области, поэтому спокойно относимся к критике. Если замечания идут одно за другим, значит, надо что‑то менять. Приглашаем участников, разговариваем и решаем проблемные точки.

— Обычные люди или организации могут участвовать в проектах?

— Да, граждане могут предлагать идеи и на сайте «Народной экспертизы» отслеживать, как они реализуются. Организации могут подавать идеи в проектные офисы, защищать их, а за удачный проект ещё и денежный приз получить.

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×