Чтобы помнили
От Средних Лубянок до центра Волоконовки – не более десятка километров. Примерно столько же до Ютановки – центра сельского поселения, к которому относятся Средние Лубянки. До Пятницкого –
второго по величине в Волоконовском районе посёлка – добраться можно быстрее. Если через речку, по подвесному пешеходному мосту.
Местные рассказывают: сегодня в Средних Лубянках на 90 дворов примерно 200 жителей. Раньше, конечно, народу здесь было побольше.
«Вот даже наше детство взять. Только на этом краю улицы человек 15 детей было. Тут трое, там один, тут один, здесь двое, – вспоминая товарищей по детским играм, местный житель Пётр Гавриленко показывает на дома. – На той стороне, где другая улица, тоже детей хватало. В каждом дворе был хоть один ребёнок, все молодые жили. А сейчас тут пенсионеров 80 %».
Экскурсию по селу для нас он проводит по дороге на кладбище. В этом году там накануне Дня Победы – «волеизъявлением односельчан» – установили памятную стелу погибшим в Великой Отечественной войне. На ней 50 фамилий.
Договариваясь с Петром Фёдоровичем о встрече, спрашиваю, остались ли в селе те, кто пережил войну. Он сначала чуть теряется: никого почти и нет. Последний ветеран Великой Отечественной в Средних Лубянках умер в прошлом году, дети войны тоже уходят…
Нас встречают трое. Пётр Гавриленко и Леонид Бочаров – дети первых послевоенных лет. А Александр Михайлов родился ещё до Великой Отечественной.
«У нас такого памятника, чтобы можно было к нему на 9 Мая прийти, в селе никогда не было, – говорят наперебой. – А во всех соседних сёлах есть».
В войну из Средних Лубянок на фронт ушли 60 человек, а домой вернулись единицы. Вместо одних прилетели похоронки. Большая часть односельчан погибла под Харьковом в 1943 году, объясняют наши собеседники. Другие пропали без вести. Скорбели о них и без мемориала, что тут говорить. Но со временем, когда стали уходить ближайшие родственники солдат, стало понятно: надо – как бы пафосно ни звучало – чтобы помнили их правнуки и праправнуки.
Помог Володя
С посылом «нужен в селе памятник» прошлись по дворам, поспрашивали односельчан – планировали собраться всем селом на стелу.
«Тут как раз приехал Володя. Он всегда старается так приехать, чтобы в августе – на свой день рождения. Дыхнуть приезжает. Встретимся, посидим, детство повспоминаем и по сто граммов выпьем, бывало. Он и помог со стелой, – мы идём по улице Центральной, и наши спутники отвлекаются на один из аккуратных домов: – Вот тут Владимир Лукьянович и жил. Это было его поместье, гнездо родовое».
Владимир Евдокимов родился в Средних Лубянках. Окончив школу в Пятницком в далёких теперь уже 60-х, уехал в столицу поступать в Московский институт стали и сплавов. «По тем временам великое дело!» – искренне восхищаясь, поднимают вверх пальцы его друзья детства. Отучился и устроился работать в Зеленограде в теперешний «НИИМЭ и Микрон». С 2012 года Владимир Евдокимов – почётный работник промышленности города Москвы.
Фото Анастасии Писаревской
В родные места Владимир Лукьянович возвращается часто. Его брат и сестра перебрались в Пятницкое и Волоконовку, поэтому в село наведывается к друзьям и к родным могилам на кладбище.
Помимо материальной и организационной сторон вопроса Евдокимов взялся и за самое главное – составить список односельчан, не вернувшихся с войны.
— Мы и сами повспоминали. Только кого знаем из них? Мы после войны ведь родились, – вздыхает Леонид Степанович.
— Сверили его список с местными данными, всё сошлось, – говорит Пётр Фёдорович.
И всё же, говорят местные, в перечне не хватает трёх или четырёх фамилий. В архивных данных не значатся, родственников за давностью лет не найти – установить ФИО достоверно не удалось.
Наша радость и боль
«Вот тут поставим два столбика, цепочку повесим, – показывает Леонид Степанович уже у стелы. – Будем сюда на праздник приходить, поминать. Нам самое главное, что внуки наши об этих солдатах помнить будут. Не знаем, где они лежат, но сюда вернулись».
У Леонида Бочарова пропали без вести два деда, Филипп и Яков. Они – в списке на стеле.
У Александра Михайлова на войне погиб отец Василий Никифорович.
«В Алексеевке, когда отступали, – рассказывает Александр Васильевич, показывая на его имя. – Был в обозе, шли полем, и тут как закружили самолёты… Там его и хоронили старики. Матери письмо прислали, она ездила туда. А сейчас на этом месте уже дорога».
Отец Петра Гавриленко, Фёдор Никифорович, вернулся домой в сентябре 45-го из Польши. А забрали его в 41-м из Верхних Лубянок.
«Что с ним было, он не любил вспоминать, никогда не рассказывал. Однажды только заговорил о том, как стоял их полк в лесу, прорвались немецкие танки, и такое началось… – Пётр Фёдорович замолкает. А потом продолжает: – Тут и у Владимира Лукьяновича отец лежит недалеко».
Лукьян Евдокимов вернулся с фронта в 44-м раненым.
— Сосед мой, хороший человек, – говорит Александр Васильевич. – Мне как отец был.
— Хлебнули они всякого, – за всех подытоживает Леонид Бочаров.
Бочаровы, Евдокимовы, Харламовы, Михайловы, Хахалевы, Щербинины, Сомовы, Скуратовы – родственников и однофамильцев, что не редкость в деревнях и сёлах, собрали спустя 70 лет на одной плите их потомки.
— Это же Шуриков и Колькин отец!
— А вот он под Киевом пропал, три месяца вестей не было. Домой пришла похоронка, а потом он сам пришёл! А в архив‑то документы так и ушли.
— А это дяди Васин отец, наверное…
— Это, может, деда Савки какой сын? Ты же деда Савку помнишь?..
Мы уходим с сельского кладбища.
«Вот и показали мы вам главное место села. Это теперь наша радость. И наша боль», – говорит Пётр Гавриленко.