Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
22 сентября 2016, 10:15
 Роман Коробейников 2263

Непростые люди Леонида Благасова

Каким запомнился сотрудникам главный редактор «Белгородской правды»

Непростые люди Леонида Благасова Леонид Благасов
  • Роман Коробейников
  • «Белгородской правде» - 100 лет

«Вот вы написали в своём материале «обычные люди». Что вы имели в виду?» – «Как что? Обычных людей». – «А кто – необычный?» – «Я не понимаю вопроса…» – «А я вам ­объясню. Не бывает обычных людей. И простых людей не бывает. Каждый человек – необычный и непростой. Если вы видите вокруг себя ­обычных людей, это значит, что журналистом вам ещё только предстоит стать…»

Этого пока достаточно

Конечно, это были обидные слова. Я уже год работал в «Белгородской правде» спецкором, а тут вдруг выясняется, что я даже и не журналист, а так – просто слова на бумаге пишу. Но в глубине души понимал, что Леонид Ефимович Благасов прав. Он отвечал за каждое слово, которое выходило на страницах газеты, и знал цену этому слову.

Я пришёл в редакцию в сентябре 2004 года, будучи студентом четвёртого курса филологического факультета. Надеялся, что мне удастся договориться о сотрудничестве в качестве внештатного корреспондента – хотелось к окончанию вуза набраться опыта. Со свойственным многим молодым людям нахальством я отправился в редакцию лучшей областной газеты. Где же ещё набираться опыта, как не в «Белгородской правде»?

Секретарь редактора удивилась: заявился человек с улицы и хочет сразу попасть к редактору! Нонсенс! Но всё‑таки после мучительных раздумий она позвонила и изложила редактору суть моей просьбы, при этом, к моему ужасу, всё перепутала – сообщила, что я пришёл устраиваться на работу. А потом положила трубку и растерянно сказала: «Проходите…».

Я прошёл через маленький коридор в кабинет редактора. Леонид Ефимович сухо поздоровался, указал рукой на стул, а сам продолжил дочитывать газетную полосу. В полутёмном кабинете было много книг, по большей части энциклопедии и справочники. Некоторые лежали на полках – хозяин кабинета недавно пользовался ими. Внезапно я почувствовал на себе внимательный взгляд: Леонид Ефимович закончил с передовицей и теперь изучал меня, пока я изучал его кабинет. Повисла пауза, но я твёрдо решил, что первым должен начать говорить он. К этому времени мне уже удалось побороть волнение, и я был готов к любым каверзным вопросам.

«Значит, хотите работать журналистом, – задумчиво не то спросил, не то констатировал Благасов.

Если бы он спросил, хочу ли я работать журналистом в «Белгородской правде», я мог бы ответить, что секретарь напутала, и я всего лишь планировал сотрудничать с газетой внештатно. Но вопрос был поставлен иначе, поэтому я просто кивнул: мол, да, хочу».

— Гм… А что вы умеете?

— Писать.

— А ещё?

— Читать, – ответил я, не задумываясь.

Леонид Ефимович рассмеялся. И вдруг перестал сканировать меня взглядом. Тон его стал деловым, а стиль разговора – телеграфным:

— Этого пока достаточно. Остальному научитесь в процессе. У секретаря возьмёте ключ от кабинета. Напишите заявление о приёме на работу.

— Леонид Ефимович, дело в том, что я ещё учусь на четвёртом курсе в университете… – попытался я объяснить истинную цель моего визита, но он перебил:

— Ничего, напишите заявление о приёме на полставки. Удачи.

Я вышел, ошарашенный таким поворотом событий. Мне было трудно представить, что в штат редакции оказалось так легко попасть. Потом я узнал, что на самом деле – трудно. И ещё узнал, что Благасов умеет «читать» людей так же легко и быстро, как газетные полосы, которые он подписывал.

Мудрая подсказка

Он не был демократичным руководителем, но человеком был мягким и добрым, поэтому всегда держал дистанцию с сотрудниками. Но самые важные редакционные задания не давал напрямую, лишь подсказывал направление работы. Например, однажды пригласил меня в кабинет и стал рассеянно расспрашивать о том, над чем я сейчас работаю, а потом вдруг задумчиво произнёс:

— Мне тут подумалось, а как живут сейчас учителя? Что мы знаем об их быте?..

— Плохо живут, как и всегда, – поддержал разговор я, не понимая, к чему он клонит.

— Да… – Леонид Ефимович продолжал задумчиво смотреть на книжную полку.

— Предлагаю подготовить материал на эту тему, – наконец прервал я паузу.

— Статью, – внезапно оживившись, уточнил Благасов.

— Посмотреть на проблему учительской жизни в комплексе…

— Сельского учителя.

— Э… да, сельского… Но потребуется съездить в командировку…

— И не в одну, а минимум в три командировки.

— На это уйдёт недели две…

— У плохого журналиста.

— А у хорошего?

— У хорошего – месяц, – веско сказал Леонид Ефимович.

Он терпеть не мог невежества, халтуры, штампа. Плохо сделанная журналистом работа могла испортить ему настроение на целый день. Но, видя достойный материал, он расцветал. Мне всегда казалось, что он излишне придирчив ко мне. Например, постоянно требовал сокращать тексты. Я упирался:

— Да некуда сокращать, Леонид Ефимович! Всё, что мог – сократил.

— Всегда есть что сократить. Всегда можно выразиться лаконичнее. Текст можно сокращать практически бесконечно.

— Да? И что в итоге получится?

— Афоризм. Я ведь не первый день в профессии. И всегда вижу, когда журналист за витиеватостью фраз пытается скрыть недостаток фактуры.

Учился всю жизнь

Однажды я написал очень хорошую статью. Я потратил на неё три месяца. Я очень гордился этим материалом. Но Леонид Ефимович, ознакомившись с ней, скупо сказал: «Неплохо».

— От вас никогда похвалы не дождёшься! – не выдержал я.

Благасов удивился:

— Я же похвалил.

— Неплохо – это не похвала. Неплохо – это не плохо, но и не хорошо.

— Верно. Откровенно говоря, статья хорошая. Даже очень. Но я боюсь тебя хвалить. Я видел очень много людей, которые были собой довольны. В том числе и в нашей профессии. Им казалось, что они всё знают и умеют, поэтому они переставали учиться. И это заканчивалось трагически. Я не хочу, чтобы ты перестал учиться. Поэтому «хвалу и клевету приемли равнодушно».

Благасов и сам не переставал учиться всю жизнь. Энциклопедии на его полках никогда не пылились. Леонид Ефимович был одним из самых умных людей, с кем мне повезло столкнуться.

Однажды в коммунистической газете ему написали гневную отповедь за то, что он не очень лестно отозвался о советском прошлом. Но я помню, как написал портретный очерк, который назвал «Настоящий коммунист». Редактор сразу же вызвал меня к себе.

— Почему ты решил дать такой заголовок?

В хорошем расположении духа он обращался ко мне на «ты».

— Потому что герой очерка – настоящий коммунист.

— А какой он – настоящий коммунист?

— Сами знаете какой.

— И всё же?

— Честный, преданный делу, ставящий общественные интересы выше собственных… Человек долга.

— Спасибо, иди.

Материал вышел под моим заголовком.

Хорошо, но неправильно

Однажды Благасов поручил мне написать рецензию на номер литературного журнала. Я и написал. Не буду пересказывать, приведу лишь заголовок, по которому содержание материала будет понятно. Он звучал так: «Спасибо за номер – читал, чуть не помер».

Леонид Ефимович вызвал меня и сказал, что рецензия в печать не пойдёт, он перепоручил написать её другому журналисту.

— Вы хотите сказать, что я написал плохую рецензию? – вспыхнул я.

— Нет, рецензия написана хорошо.

— В чём же дело? Она неправдива?

— Она правдива. Даже слишком.

— Вот уж никогда не думал, что вы меня будете укорять за правду, – съязвил я.

Редактор грустно посмотрел в окно. Вздохнул. А потом задумчиво произнёс:

— Нельзя ругать поэтов. Даже за неудачные стихи. Не стал бы ты указывать матери на то, что её ребёнок недостаточно красив? Есть случаи, когда правда неуместна и бестактна. Иногда допустимо сказать не всю правду или вообще не сказать. Она как хирургический инструмент: журналист должен быть хирургом, а не мясником.

— Но газета не может без критики!

— Конечно, не может. Но критика должна быть такой, чтобы у человека от неё не опустились руки. Критика должна исправлять недостатки, а не формировать ненависть к журналисту. Когда критикуешь, делай это так, словно говоришь со своей матерью…

Он был настоящим

Газета выживала с большим трудом. Он очень переживал из‑за драконовских цен на типографские услуги и тарифов на распространение. Нужно было что‑то менять, но Благасов не был готов к тому, чтобы изменить формат издания. Он любил газету именно такой.

Однажды я сказал ему, что ухожу. Не только из редакции, но и из профессии. Леонид Ефимович, как правило, скрывавший свои эмоции, рассердился. Но отговаривать не стал. Когда я пришёл прощаться, он искренне пожелал мне удачи.

Когда‑то он сказал, что самые глупые слова в журналистском материале – это «хороший» и «плохой». Слова-пустышки, за которыми не рассмотреть качества того, о чём пишут.

В январе 2011 года Леонида Ефимовича Благасова не стало. Он был не хорошим и не плохим человеком. Он был настоящим. Настоящим журналистом и редактором. Настоящим учителем. Настоящим коммунистом.



Справка

Благасов Леонид Ефимович (1938–2011). Родился в Старом Осколе Белгородской области. Окончил Белгородский педагогический институт и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Кандидат философских наук.

Работал в новооскольской районной газете «Красное знамя» литературным сотрудником, заведующим отделом писем. С 1962 г. – литературный сотрудник, ответственный секретарь межрайонной газеты «Вперёд» (г. Новый Оскол), с 1964 г. – собственный корреспондент областной газеты «Белгородская правда», заместитель ответственного секретаря. С 1969 по 1988 гг. – в Белгородском обкоме КПСС: заведующий сектором печати, радио и телевидения; заместитель заведующего, а позже – заведующий отделом пропаганды и агитации; заведующий отделом административных органов. В 1988 г. возглавил редакцию газеты «Белгородская правда».

Награждён орденом «Знак Почёта» и медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», ему присвоено звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×