«Как снаряд разрывает обшивку, я не слышал. Я даже не понял, что случилось. Вдруг нога стала ватной. Острая боль, нарастающая словно, пронзила», – вспоминает подполковник запаса Николай Коробейников.
Николаю Николаевичу 53 года. Он живёт в посёлке Северном, где три года назад на улице Вишнёвой построил дом. Здесь нет старых домов. Все новостройки. Все красивые, но дом Коробейникова сразу обращает на себя внимание. Вернее, не дом, а придомовая территория. Если у соседей чуть протоптаны дорожки к калиткам, то у Николая Николаевича снег убран аж до асфальта и уложен по обочине ровными рядами. То же самое и во дворе. Чувствуется военный порядок.
Спать некогда будет
В далёком 1982 году будущий подполковник авиации пограничных войск Коробейников заканчивал Кременчугское лётное училище гражданской авиации. И летать бы ему после выпуска по гражданским маршрутам да стройкам народного хозяйства. Ан нет – судьба распорядилась иначе.
«Я и не думал о военной карьере, – рассказывает Николай Николаевич, – но в училище приехали так называемые покупатели из погранвойск. Они-то и предложили летать на боевых вертолётах. Мы ведь пацаны ещё. Спросили, мол, часто будем летать? А в ответ: будете летать столько, что спать некогда будет. Так я стал военным лётчиком».
Из Кременчуга Коробейников попал в Тбилиси, потом в Торжок, где переучился на боевой вертолёт Ми-8, получил лейтенантские погоны и откуда уехал в свою первую военную командировку.
«Тогда ведь не говорили, что летим в Афганистан. Оформили просто в Среднюю Азию, – вспоминает Коробейников. – Прилетели на таджикско-афганскую границу. Оттуда уже на Ми-24 и Ми-8 я и летал в Афган».
Перед первым боевым заданием лейтенанту Коробейникову организовали экскурсию. Посадили на место штурмана и вылетели в район боевых действий.
«Боестолкновения тогда не было, но когда я вернулся на аэродром, то долго молчал. Меня потрясли горы. Вернее, их величие, – вспоминает Николай Коробейников. – Представляете, летишь на высоте 3 тысячи метров и смотришь на горы снизу вверх. Они нависают над тобой, и такое ощущение, что ты никогда не вырвешься из этого каменного мешка».
Потом были уже боевые задания. Как говорит Николай Николаевич, всё смешалось в кучу: полёт, возвращение, заправка, зарядка оружия и снова полёт... В день до десять боевых вылетов.
«Если командир давал день отдыха, то это был праздник для всего экипажа», – рассказывает Коробейников.
Расстреляли в упор
А в декабре 1983-го бой под Мазари-Шарифом на пять лет изменил лётную судьбу лейтенанта Коробейникова.
«К нам в часть пришёл перебежчик и рассказал, что в одном из кишлаков собралась большая группа боевиков. Якобы готовят диверсию, – вспоминает Николай Николаевич. – Мы взяли на борт десантно-штурмовую группу и вылетели на точку…»
Но, видимо, разведка сработала плохо, потому что десантники высадились аккурат между двумя бандами моджахедов. В общем, попали в окружение.
«Душманы тогда позволили вертолётам улететь и начали бить по нашим. Я на Ми-24 вылетел на поддержку, но куда там: на земле было месиво. Наши десантники пошли врукопашную, и я не мог бросать бомбы, – вспоминает Николай Коробейников. – Но выхода не было. Я фактически летал по головам сражающихся и как мог поддерживал бойцов пулемётным огнём».
Этим-то и воспользовались душманы. Машину Коробейникова расстреливали в упор. Снаряд разворотил весь радиоотсек и оторвал турель с пулемётом. В кабине пилота, как позже подсчитали механики, было 18 входных отверстий. В том бою лётчика Коробейникова тяжело ранило.
«В полевом госпитале хирурги достали из меня полтора десятка осколков и поставили диагноз: «множественное осколочное ранение правого бедра с полным разрывом малого берцового и частичным разрывом большого берцового нервов». Нужна была срочная операция в стационаре, и врачи запросили несколько военных госпиталей страны. Взяли меня только в Ленинградскую военно-медицинскую академию имени Кирова. Там мне и спасли ногу», – рассказывает Николай Николаевич.
Куда пошлют
Из госпиталя Коробейников вышел с приговором: к лётной работе не годен. Ему предлагали уйти из армии, но лейтенант не сдался. И добился-таки разрешения служить.
«Попал я в авиаполк на Камчатку, – вспоминает Николай Коробейников. – Служил и командиром взвода охраны, и командиром роты аэродромного техобслуживания. В общем, был главным, куда пошлют».
Фото из личного архива
Но небо манило молодого лётчика, и через пять лет Коробейников, получив очередной отпуск, рванул с Камчатки в Москву на приём к главному невропатологу ВВС. Добился полного обследования в Центральной врачебно-лётной комиссии авиационной и космической медицины и вернулся в часть с разрешением летать.
«Первая же моя командировка в качестве лётчика опять была в Афганистан, – говорит Николай Коробейников. – В 1988 году наши войска уже начали выходить, и мы патрулировали дороги домой. Как таковых столкновений уже не было. Душманы порой нам даже махали с земли руками на прощание».
В 1996 году Коробейников участвовал в операциях против наркоторговцев – это в Таджикистане.
«Ситуация там была аховая, – вспоминает боевой лётчик. – Граница с Афганистаном как проходной двор. Застав не хватало, и наркотрафик шёл в Россию нескончаемым потоком. Однажды из нашей комендатуры вышла боевая колонна и на переходе, в самом узком месте, её расстреляли. Спустя несколько дней почти там же погибла вторая. В конце концов разведка донесла, что на горе, которая нависала над войсковой частью, сидит афганский наблюдатель. То есть наркоторговцы знали, когда вышла колонна, её численность и количество охраны».
На следующий день вертолёт Коробейникова снял наблюдателя с этой горы.
«Солнце ещё не взошло, – вспоминает Николай Николаевич, – а мы уже вылетели на задание. И всё бы ничего, да вот гора нависала так, что мне нельзя было зайти с круга. Надо было практически с взлёта выйти на позицию и выпустить ракеты. Так я и сделал. В общем, наблюдатель, наверное, так и не понял, что произошло».
За эту боевую операцию Николая Коробейникова наградили орденом «За военные заслуги».
После Таджикистана Коробейников воевал в Чечне. Слава Богу, остался жив. А в 2012 году закончил службу командиром авиационной группы отдельного базирования в посёлке Провидения, что на Чукотке.
– Николай Николаевич, а как же вы оказались в Белгородской области? – поинтересовался я.
– Как-то весной я приехал в Белгород. У нас на Чукотке мороз и снег. А здесь абрикосы цветут, трава зелёная и южное солнце. Я влюбился.
Сыновья Николая Коробейникова – старший Николай и младший Дмитрий – тоже офицеры. Старший служит Родине на Камчатке, а младший – в Ленинградской области.