Знакомы профессору Чендеву радость научных открытий и путешествий, радость творчества и спортивных достижений. И выбрать какую‑либо одну тему для беседы с ним невозможно. Поэтому пока молодые люди, причастные к факультету горного дела и природопользования, штудируют конспекты и учебники (летняя сессия как-никак), мы беседуем с Юрием Георгиевичем обо всём понемногу – с наводящими вопросами, почти как на экзамене. Надо сказать, что личных экзаменов в своей жизни он выдержал немало.
Начнём, пожалуй, с воспоминаний о студенческих годах, которые у Юрия Чендева прошли в главном вузе страны – МГУ имени М.В. Ломоносова. Сюда он позже возвращался не раз, в том числе для защиты кандидатской и докторской диссертаций.
Учебник – наизусть
— Юрий Георгиевич, помните свои чувства, когда увидели себя в списке зачисленных в МГУ? Или не сомневались, что поступите?
— Конечно, сомневался! Хотя конкурс на географический факультет был небольшой – пять человек на место. Я окончил школу с золотой медалью, однако сдать на «отлично» первый вступительный экзамен – математику – не удалось, пришлось сдавать остальные: географию, физику, сочинение. Когда поступил, был очень счастлив, хотя и истощён подготовкой. С первого же курса нас нагрузили большим количеством дисциплин: приходилось недосыпать, чтобы вовремя сдавать лабораторные… Но первую сессию я сдал на пятёрки! Вторую – с одной четвёркой.
— Верно ли говорят, что первые три года студент работает на зачётку, а потом зачётка – на него?
— Согласен, первое время нужно трудиться на зачётку. Поначалу мне пришлось тренировать свою речь. Когда готовился к экзаменам, пересказывал вслух ответы на экзаменационные вопросы, и если что‑то не получалось, заставлял себя снова. Человек способен воспитать в себе много положительных качеств, в том числе хорошую память. Моя память позволяла наизусть рассказывать целые разделы из учебников. Поэтому мне непонятно, почему нынешняя система подготовки специалистов нередко подменяет устный вариант экзаменов письменным. Студентов нужно вызывать на диалог – учить высказывать свои мысли, отстаивать свою точку зрения, это очень важно! К тому же только в устной беседе, причём очень быстро, можно выяснить, насколько студент готов к экзамену.
— Со шпаргалками вам приходилось ловить студентов?
— Разные ситуации бывали, в том числе и со шпаргалками. Это же студенческие атрибуты со времён средневековых университетов, наверное (смеётся). Есть мнение, что человек, пишущий шпаргалки, одновременно осваивает предмет. Может быть и так, но, бывает, написал очень хорошо, а задаёшь наводящие вопросы – не может ответить. Значит, пользовался дополнительным источником. Мне нравится задавать вопросы на логику мышления с учётом того, что студент знает материал. И я очень рад, когда слышу аргументированный развёрнутый ответ.
Вот проблема сейчас – мобильники. На экзаменах прошу отложить телефоны на край стола. И на консультациях предупреждаю об этом.
— Как вам удаётся находить со студентами общий язык?
— Мне очень нравится то, о чём я с ними говорю. Особенно приятно видеть, что студенты меня понимают. Они ведь тоже обогащают мои знания: задают вопросы, наводят на размышления. Некоторые дисциплины веду более 10 лет, но каждый год, читая одну и ту же тему, я не повторяюсь, стараюсь найти для себя что‑то новое, новые взаимосвязи. Всё это убеждает меня в том, что познание безгранично. Я постоянно говорю нынешним студентам: один из главных инструментов в воспитании профессиональных навыков – это внутренняя воля к самообразованию. Если она есть, то даст вам больше, чем преподаватели в вузе.
Бегом по Мичуринскому
— Чем, кроме учёбы, была наполнена ваша студенческая жизнь?
— На первом курсе стал заниматься лёгкой атлетикой. К тому времени я неплохо бегал, но когда пришёл в секцию в университете, то увидел, что многие бегают лучше меня. Тогда решил для себя каждый день пробегать по 10 километров. И в течение месяца бегал вечерами.
— По Воробьёвым горам?
— Наше общежитие находилось на Мичуринском проспекте, я бежал в сторону Кутузовского, потом поворачивал в сторону кольцевой и возвращался. Я был молодой, поджарый, и сердце позволяло такие нагрузки.
— Вам хотелось доказать что‑то себе?
— Хотел доказать, что могу научиться хорошо бегать. Уже на третью неделю пробежек я ощутил лёгкость и широту бега. И тренер, который поначалу меня не замечал, стал давать мне отдельные задания и даже прочил мне спортивное будущее. Но так сложилось, что со второго курса я переключился на бокс.
— Бокс?
— Да, это я так самоутверждался (смеётся). Преподаватель физкультуры спросил меня тогда, почему после успехов в беге я перешёл на бокс. Пока я собирался с ответом, мой однокурсник пошутил: «А ему надоело убегать!»
— это жёсткий вид спорта. Чему он вас научил?
— Терпению, наверное. Ведь если пропускаешь удар, всё равно нужно стоять и продолжать бой. Конечно, стараешься уходить от ударов, но всякое было. Тем не менее, на четвёртом курсе я стал чемпионом МГУ, а потом участвовал в чемпионате среди вузов Москвы. Стал чемпионом столицы. Боёв у меня было немного, всего лишь 7–8, но я их все выиграл. Потом в какой‑то степени пришлось выбирать между учёбой и спортом, и учёба возобладала. Но боксом я продолжал несколько лет заниматься уже здесь, в нашем вузе – для поддержания формы.
Любовь к жизни
— Какие книги вы читали в юности?
— В старших классах школы сильно увлёкся Джеком Лондоном. Это изумительный писатель! Сначала прочёл что‑то из северных рассказов, а потом читал уже всё подряд. Лондон, как потом Хемингуэй, писал о сильных, мужественных людях, которые не пасуют перед трудностями. Одновременно я читал Грина, Цвейга, Дюма, Гюго. Позже – Юрия Бондарева, Нодара Думбадзе и других авторов.
— Ответ на какой вопрос вы искали в книгах?
— Мне хотелось утвердиться в своём понимании того, что такое хорошо и что такое плохо. Чтение очень сильно повлияло на моё мировоззрение. И сейчас, когда информационные технологии заполонили почти всё, считаю, что необходимо возвращаться к чтению книг. Только они способствуют передаче духовной информации следующим поколениям. Причём, убеждён, электронная книга не может заменить бумажный вариант. Восприятие совершенно другое. Когда в библиотеке берёшь в руки книгу, словно ощущаешь заряд энергии людей, читавших её до тебя.
— Юрий Георгиевич, почему именно географию выбрали делом всей жизни?
— Наверное, это наследственная тяга к путешествиям. Дедушка по маминой линии Игорь Александрович Севастьянов был художником и путешественником. Он оформлял декорации в театрах довоенного Ленинграда, в войну участвовал в обороне города. Потом на Урале работал в геологоразведочной экспедиции. Ходил с ружьём, удочкой, этюдником. В детстве мама, Наталья Игоревна, много рассказывала о дедушке. Например, тогда я узнал, что любимый его рассказ – «Любовь к жизни» Джека Лондона.
Мои родители – профессиональные музыканты, преподавали в Белгородском музучилище. Отец, Георгий Георгиевич – по классу баяна, мама – на хоровом отделении. Мама 47 лет руководила созданным ею вокально-хореографическим ансамблем «Белогорье» и на заслуженный отдых ушла лишь в прошлом году.
Мои детские воспоминания связаны с путешествиями: во время отпусков родителей мы всей семьёй (у меня ещё есть старшая сестра) на автомобиле выезжали в Крым, на Кавказ, в Подмосковье… Жили в палатках, ловили рыбу, собирали грибы. Я очень благодарен родителям за такое детство.
Хотя первое путешествие я предпринял самостоятельно. Когда мне было два с половиной года, сбежал из детсада – в Белгороде на улице Некрасова. Очень захотелось мне в парк имени Ленина. И ведь дошёл! Прохожим, которые спрашивали меня о родителях, показывал рукой вперёд: дескать, идут там. Завершился поход благополучно – у входа в парк меня встретили мамины знакомые.
Во Францию с этюдником
— Вы считали, сколько стран посетили?
— Думаю, с десяток: Италию, Испанию, Францию, Венгрию, Грецию, Болгарию и другие, в Германии бывал неоднократно. Мне очень нравится Германия своими дорогами, порядком и отношением к природе.
В США по программе образовательных и научных грантов Фулбрайта в течение полугода изучал влияние длительной распашки лесных почв штата Айова на их плодородие. И сейчас продолжаю общаться с американскими коллегами. Хочу отметить, что американские учёные – люди слова. Если что‑то пообещали, обязательно выполнят.
Если не обсуждать внешнюю политику США, а сосредоточиться на внутренней жизни страны, то можно констатировать, что в Америке эффективно действуют законы, направленные на охрану окружающей среды. Причём перед законом там все равны – от уборщика до президента. Я думаю, что внутреннее благополучие любого государства (в экологическом и других смыслах) во многом обеспечивается правильными законами и их выполнением.
— Гены дедушки-художника проявились не только в путешествиях?
— В детстве я окончил художественную школу в Белгороде, и увлечение живописью сопровождает меня всю жизнь. В основном это акварель. В годы учёбы в университете пробовал работать гуашью – оформлял декорации к студенческим спектаклям. Во время службы в армии самостоятельно осваивал масляную живопись. Я служил начальником метеослужбы вертолётного отряда в Калининграде. В художественном салоне города можно было купить материал для творчества и в выходной день выйти с этюдником на природу – в Прибалтике она очень красивая!
— Для творчества нужно только время выбрать или необходимо определённое состояние души?
— Конечно, состояние! Когда в сознании возникает какой‑то образ или замечаешь в природе создающий настроение сюжет, тогда приходит вдохновение. Нужно брать кисть и писать. Для меня это отдых. Пейзаж, пожалуй, главная тема, хотя пробую создавать и композиционные работы. Хорошо написанная картина вызывает чувство удовлетворения: осознание того, что не напрасно прожит день.
Временной ряд
— Какова судьба ваших работ?
— Они у меня долго не задерживаются: дарю друзьям и знакомым. Но ещё надеюсь сформировать коллекцию, чтобы периодически просматривать работы. Каждая картина – словно память об ушедшем времени. Такой временной ряд картин, наверное, поможет более полно ощущать прожитые годы.
— Немного неожиданный вопрос. Час-тенько средства массовой информации, рассказывая о тех или иных катаклизмах, сообщают: «нанесён вред экологии». Насколько верно такое выражение?
— Конечно, в подобных случаях правильно будет сказать «нанесён вред экологическому состоянию окружающей среды».
— Юрий Георгиевич, вопрос к вам как к педагогу, учёному и художнику: что мы должны понимать о своей родной земле, чтобы бережно к ней относиться?
— Думаю, прежде всего нужно контролировать свои поступки и эмоции, не причинять вред ни людям, ни природе. Большинство из нас ведь старается соблюдать порядок в собственном доме, квартире. Нужно просто расширить рамки своего дома до размеров окружающей среды.
Справка БП
Юрий Георгиевич Чендев родился 5 апреля 1963 года в Белгороде. В 1985 году окончил географический факультет Московского госуниверситета имени М.В. Ломоносова. Там же в 1994 году защитил кандидатскую, а в 2005 году – докторскую диссертации. Автор более 200 опубликованных трудов, в том числе 8 монографий, более 40 статей в журналах из списка Web of Science и Scopus, около 80 статей в журналах из списка ВАК, 20 учебных пособий. Сферы научных интересов: генезис, эволюция и география почв, историческая география и археологическое почвоведение.
В нынешнем году Юрий Георгиевич отмечает 30-летие преподавательской деятельности в БелГУ.