Сбор от публичных позорищ
В 1783 году по инициативе императрицы Марии Фёдоровны, супруги императора Павла I, в России ввели сбор с публичных позорищ – так красноречиво называли всякое музыкальное и театральное представление. Взимался он с 1/4 части чистого дохода (правда, со временем доля взноса изменилась в меньшую сторону). По задумке монаршей особы, полученные от продаж деньги следовало расходовать исключительно на благотворительность. Контролировался сбор через марки, которые наклеивались на корешок билета и отрывались для отчёта в кассе.
«Это были не почтовые, а фискальные марки, которые использовались для оплаты налогов. Но оформлялись они в виде марок, потому что их было легко печатать, на обратную сторону наносился клей. К тому же в этих марках с помощью перфорации легко отделялась контрольная часть от основной», – поделился сведениями член белгородского клуба коллекционеров «Дорогами истории», филателист Павел Лозовой.
В Белгороде налог на зрелища ввели только 20 сентября1910 года, когда Белгородская городская дума поддержала предложение курского губернатора на денежный сбор с билетов «на всякого рода увеселения» в пользу городских доходов. Введение сбора вызвала (о, вечная тема!) нехватка средств в городском бюджете.
Изымать налог решили «в том размере и тем способом, какие существуют для сборов в пользу учреждений императрицы Марии». К этим учреждениям этим относились различные социальные прожекты: воспитательные дома, институты благородных девиц, учебные заведения для бедных сирот, родильные госпитали для неимущих женщин и многие другие.
После октябрьской революции развлекательные учреждения проигнорировали царское начинание. Но в 1918 году народный комиссар по государственному призрению (фактически первый начальник собеса новой России) Александра Коллонтай отнесла налог с увеселений к «народному достоянию, предназначенному исключительно на нужды содержания калек, стариков, детей, сирот, вдов, инвалидов». И распорядилась тщательно следить, «чтобы каждый билет, полученный у кассы, был обязательно оклеен маркой соответственного достоинства, согласно напечатанной на билете цене». С билета стоимостью менее 50 копеек благотворительный сбор составлял 5 копеек, от 50 копеек до 1 рубля – 10 копеек, от 1,5 рубля до 2 – 35 копеек и так далее. Выпускались марки дважды – в 1923 и 1932 годах.
В Белгороде этот платёж утвердили 6 февраля 1923 года, когда уездный комитет принял специальное постановление «об установке местных налогов». В этом же документе учреждали налог за световую рекламу – 5 коп. с кв. вершка (1 вершок – 4,445 см – прим. ред.), с плакатов и афиш – 1,25 коп. за кв. вершок.
За проданные отбросы
До революции 1917 года в Белгородском уезде налоги обязательными были налоги за землю частных владений и казённых ведомств, от заводских и фабричных помещений, торгово-промышленные, от продаж недвижимого имущества и прочие. А ещё были так называемые свехнормативные сборы в казну, которые интересно характеризуют бытовые мелочи из жизни белгородцев.
Так, в 1915 году в отчёте Белгородской уездной земской управы зафиксировано отчисление пяти рублей «от А. В. Байбикова за проданного ему щенка И«щейки» (именно так известная порода и записана).
Тогда же поступило в казну 23,65 рубля «за проданные отбросы из учреждений земской городской больницы» некоему гражданину Беляеву.
На хвосты и гривы
Самыми тяжёлыми временами для налогоплательщиков, несомненно, были 1920-е годы. Причём основное их бремя легло на крестьян. Сначала ввели продразвёрстку, когда по минимальным госценам у селян изымались «излишки» сырья и продуктов: мясо, хлеб, семена, картофель, птица, шкуры, даже конские хвосты и гривы. При этом Белгородский уисполком указывал сельским советам «произвести раскладку по отдельным дворам с вручением каждому домохозяину» списка продуктов, которые нужно сдать.
В июне 1921 года в Белгородском уезде продразвёрстку заменили нормированным налогом, «рассчитанным на минимальное покрытие государственных потребностей». Налог начислялся на количество пахотной земли. С десятины земли (1 десятина – 1,092 га – прим. ред.) нужно было сдать 10 штук куриных яиц, «4 пуда сена с заливных сенокосов и 2 пуда – с незаливных» (1 пуд – 16,381 кг – прим. ред.), 200 пудов овощей.
При этом ставки овощного налога исчислялись в капусте. Другие овощи измерялись эквивалентно ей: пуд капусты приравнивался к одному фунту лука (1 фунт – около 0,409 кг – прим. ред.), 20 фунтам моркови, 20 фунтам картофеля и так далее. Мясной налог уплачивался исключительно живым скотом «не ниже средней упитанности». Обязательными были хлебный налог, на мясо кур и гусей, сырьё табака.
Рубль за велосипед
Восстановление страны после разрухи и необходимость укрепления рубля требовали огромных финансовых вливаний. Конечно, главным их источником стали платежи населения.
В феврале 1923 года Белгородский уездный комитет установил около 30 местных налогов, среди которых были вышеупомянутые на зрелища и рекламу. А ещё на строения, торговые и промышленные предприятия (5 % от валовой доходности), с жилых помещений (1 % от себестоимости), «извозные промыслы». Среди изжившихся себя со временем учредили налоги на выездных лошадей и экипажи; с велосипедов (с одного – 5 копеек); за дрова, отпускаемые «из лесных дач». Лица, имевшие прислугу, обязаны были раз в полгода платить за одну наёмную персону 2,5 рубля, а свыше одной – по 10 рублей за каждое лицо.
А ещё были налоги с аукционов, за привозимые и увозимые железной дорогой грузы и многие другие. Суммы налогов измерялись в золотых советских рублях.
В 1927 году отдельно учредили налог с транспортных средств в Белгороде и почему-то Короче. Транспортными средствами на тот момент являлись велосипеды, паромы, лодки, яхты (!), катера и лошади. Рабочая лошадка обходилась хозяину в 2 рубля 50 копеек в полгода, выездная – в 10 рублей. А вот велосипедный сбор значительно подрос по сравнению с первоначальной установкой и составлял 1 рубль.
Вечный недобор
Судя по документам, независимо от времени и ситуации в стране налоговые недоимки существовали всегда. На тяжесть их последствий неоднократно указывал белгородским властям губернатор Курской губернии, о мерах с борьбой по недоимкам рассуждали члены земской и городской управ до революции.
В первые годы советской власти вопрос налоговых недоимок решался карательными мерами, вплоть до лишения свободы и конфискации имущества.
«О вашем сочувствии рабоче-крестьянской власти будут судить по количеству сданных продуктов», – писал уездный комитет 31 августа 1920 году.
После введения натурального налога его сбор и вовсе приравняли к боевым условиям, приказывая волостным и сельским советам «не отступать от основных принципов обложения, имея в виду, что при продналоге круговая ответственность отменяется и каждый плательщик лично и имущественно отвечает за его выполнение».
По счастью, крайние меры по сбору налогов сегодня канули в Лету. Но, несмотря на то что за неплатежи сегодня не расстреливают, не лишним будет напомнить, что рассчитаться с государством следует до 1 октября 2015 года. Какие бы ни были налоги – большие, маленькие, льготные – они служат для «покрытия государственных потребностей». То есть наших с вами в том числе.